Читать книгу "Грани миров - Галина Тер-Микаэлян"

Она говорила это, кокетливо растягивая слова и улыбаясь, но Сергей упорно не замечал ее улыбки. В конце концов, даже его сосед по комнате, конопатый шахтер из Воркуты лет сорока пяти, попенял ему:

— Слушай, девушка с тебя глаз не сводит, а ты как пень! Смотри, надоест ей — начнет другого обхаживать.

— Бог ей в помощь, — Сергей равнодушно пожал плечами, — можешь сам ей заняться — она на тебя тоже поглядывает.

Он сказал это просто так, в шутку, но шахтер принял его слова всерьез и даже рот раскрыл от изумления:

— Слушай, правда? Точно говоришь? Ладно, тогда что мне нужно делать?

— Вопрос, конечно, бесподобный, — хмыкнул Сергей. — Ты что, никогда на курорте не знакомился с женщиной?

Воркутянин смущенно почесал затылок и застенчиво улыбнулся — Гм, да так оно у меня получается, что… Понимаешь, жена в месткоме работает, и мы с ней всю жизнь по семейной путевке отдыхаем — и в Сочи, и в Прибалтику, и в Болгарию даже ездили. Оттого, что всегда с ней вместе, опыта у меня с бабами, сам понимаешь… Дарить ведь надо что-то, или как? А что дарить-то?

— Откуда же я знаю, дари, что хочешь — духи, коробку конфет, — его уже начал раздражать этот долговязый детина с наивными, как у младенца, глазами.

— Ох, мать родная, да здесь в киоске один одеколон стоит, а конфеты только «Золотой ключик» на развес. Слушай, я у тебя импортные духи видел — продай, а?

— Духи? — удивился Сергей. — Это не духи, это мне брат из Германии туалетную воду привез, она для мужчин.

— Да все одно — для мужчин, для женщин, там ведь не по-нашенски написано. Жена себе в Болгарии тоже похожий пузырек покупала — нормально и пахнет хорошо. Продай, а?

— Бери так, — Сергею не терпелось поскорей отвязаться от назойливого соседа, но тот оказался вдобавок еще и щепетильным.

— У меня деньги есть, я заплачу, сколько скажешь, с какой такой радости ты мне будешь за просто так дарить?

— Считай, что в знак мужской солидарности.

Все же конопатый воркутянин не успокоился, пока взамен туалетной воды не подарил Сергею складной нож:

— Сам делал. Тут смотри-ка оно как: и нож тебе, и штопор, и вилка, вот этим гвозди дергать, а вот тут откроешь — молоток. Я ведь и сам молоток по жизни — на все руки мастер, ты не смотри, что я с бабами не спец, — конопатый ухмыльнулся и довольно потер руки. — Почему я нынче здесь без жены? Потому что меня начальство срочно в отпуск отправило. Нам на завод машину новую отбойную прислали, так я ее сразу отладил, и пошло у нашей бригады четыреста процентов нормы за смену. Главный инженер в панике, потому что если сто двадцать процентов, то ты — передовик, а если четыреста, то это значит, что нормы занижены, и их нужно повсеместно завышать. А как завышать, когда машину только я один и освоил, а специалисты — никак. Вот меня срочно в отпуск и отправили, чтобы скандал замять, пока инженера квалификацию повышают. Так что бери, нож хороший, — он чуть ли не насильно сунул нож Сергею в карман — как раз в тот, где лежало письмо Клавдии Муромцевой, — а потом побрился, надел чистую рубашку и отправился «заниматься» кареглазой официанткой.

Сергей с облегчением проводил его глазами — больше всего на свете ему хотелось остаться одному, и ради этого не грех было пожертвовать флакончиком туалетной воды. Он лег на кровать, не зажигая света, хотя уже сгустились сумерки, и вновь начал думать, анализируя каждый момент прожитой жизни:

«Однажды я спросил у Ады, почему в нашем альбоме нет ни одной фотографии моей матери, а она что-то промямлила — вроде того, что та не любила фотографироваться, — и перевела разговор на другую тему. В анкете, где нужно было указать близких родственников, я упоминал лишь брата и сестру. В моем возрасте, конечно, смешно плакаться из-за того, что тебя в детстве оставила мать, но хотелось бы выяснить все до конца. Ада и Петя не говорили мне о ней ни хорошего, ни плохого, но, судя по письму, она была жалким и, возможно, не очень порядочным человеком, а ведь во мне ее гены».

В открытое окно подул легкий ветерок и принес сладковатый запах роз с цветочных клумб, разбитых вокруг санатория. От приторного аромата у Сергея засвербело в носу, он чихнул, и тут же в дверь энергично постучали. На пороге стояла толстая кастелянша с большой раскладушкой в руках, а позади нее смущенно топтался паренек лет четырнадцати.

— Слышу, чихаете — дома, стало быть. Добрый вечер, Сергей Эрнестович, простите, что побеспокоили. Спали? Можно, я свет включу? — бодро спросила толстуха и, не дожидаясь его разрешения, щелкнула выключателем. — У меня тут к вам просьба великая — до утра парнишку у вас пристроить. Восемь человек сейчас прибыло, не знаю, что с ними делать — должны были еще утром приехать, но поезд опоздал. Теперь старшая медсестра ушла домой, и все ключи от свободных комнат с собой забрала, — она оглянулась на широко зевавшего в это время парнишку, слегка приблизила свое лицо к Сергею и интимно пояснила: — У нас есть такая молодежь несознательная из персонала, что ищет, где с отдыхающими можно порезвиться. Поэтому, если комнаты незаняты, то старшая медсестра ключи от них вечером к себе домой забирает — чтобы никто, значит, там не пристраивался, а то главный врач потом нам выговаривает, что за порядком не следим. Уследишь за ними, как же!

— Ладно, ставьте свою раскладушку, — прервал ее Сергей, — но только до утра.

— Конечно, я утром их размещу, — обрадовалась кастелянша, а паренек, робко переступив через порог, застенчиво сказал:

— Здравствуйте.

Он тут же свернулся калачиком на раскладушке и затих — видно, сильно устал с дороги. Сергей выключил свет и тоже лег, чтобы продолжить свои размышления, но мысли в голову к нему больше не шли, и неожиданно для самого себя он заснул.

Разбудили его грохот и вспыхнувший сразу же вслед за этим свет — возвратившийся сосед споткнулся о раскладушку и теперь стоял посреди комнаты, потирая коленку.

— Мать моя, это что ж такое? Подселили, что ли?

Парнишка все также мирно спал, ровно посапывая носом. Сергей автоматически взглянул на часы — половина двенадцатого.

— Только до утра, завтра переселят, — объяснил он. — Гаси свет, разбудишь.

Шахтер скинул одежду, поворочался немного на кровати, потом тихо позвал:

— Слышь, Серега, не спишь еще?

— М-м-м, сплю, — промычал Сергей и попытался притвориться спящим, но это ему не удалось, потому что шахтера распирал безудержный восторг.

— Слушай, Аида от твоих духов вообще забалдела, так что с меня еще причитается, — в его шепоте слышался неподдельный восторг. — Слышишь, что я говорю? Слышишь, или нет?

— Угу. Аида?

— Это ее так зовут — Аида. В парке санаторном погуляли, мороженым ее угостил.

Сергей, перестав притворяться спящим, не удержался и съехидничал:

— И все? Мороженое твоя Аида, я думаю, и без духов бы съела.