Читать книгу "Игра в цивилизацию - Клиффорд Саймак"

Войн теперь почти не было. Космос слишком велик для сражений. И уж если в кои-то веки где-то дойдет до конфликта, все равно есть множество путей избежать войны, обойти ее по краю. Но такую угрозу, как пятнашники, игнорировать нельзя. Настанет день, не сегодня, так завтра, и либо им, либо землянам суждено потерпеть полное поражение. Галактической федерации не ведать покоя, пока у нее под боком крутятся эти бестии.

За спиной послышался топот, и генерал обернулся. Застегивая на бегу мундир, его догонял капитан Джист. Поравнявшись с генералом, капитан произнес:

— Итак, сэр, они наконец прибыли.

— С опозданием на четырнадцать часов,— ответил генерал,— На данный момент наша задача — встретить их как можно достойнее. А вы, капитан, не застегнули пуговицу.

— Прошу прощения, сэр,— отозвался капитан, приводя себя в порядок.

— Ну ладно. Заодно поправьте погоны. Поаккуратнее, если можете. Правой, левой, раз, два!..

Уголком глаза генерал заметил, как сержант Конрад со своим отделением выводит пленного пятнашника почти по прямой к заданной точке — ловко, уверенно, лучшего и не пожелаешь.

Солдаты двумя параллельными рядами охватили корабль с флангов. Открылся люк, из люка пополз трап, и генерал с удовлетворением отметил, что они с капитаном Джистом окажутся у подножия трапа почти в ту же секунду, когда ступеньки коснутся поверхности. Это было эффектно, это было превосходно, как если бы он лично рассчитал всю процедуру до мельчайших подробностей.

Трап, лязгнув, достиг грунта, и по трапу неторопливо скатились три пятнашника.

«Что за мерзкая троица,— подумал генерал.— Хоть бы один надел форму или, на крайний случай, медаль...»

Едва они спустились вниз, генерал взял дипломатическую инициативу на себя.

— Приветствуем вас,— произнес он медленно и отчетливо, как только мог, чтоб его поняли.

Пятнашники встали в ряд и стояли, глядя на генерала, и он почувствовал себя не в своей тарелке из-за выражения их развеселых округлых лиц. По-видимому, никакого другого выражения на этих лицах просто не могло быть. Но пятнашники упорно глазели на генерала, и он бодро продолжал:

— С большим удовлетворением отмечаю, что Земля добросовестно выполнила обязательства, согласованные при заключении перемирия. Мы искренне надеемся, что это означает начало эры...

— Очень мило,— перебил один из пятнашников.

Что он имел в виду — речь генерала или ситуацию в целом, или просто-напросто пытался соблюсти вежливость,— определить было трудно.

Генерал, не смутившись, хотел было продолжать, но заговоривший пятнашник поднял коротенькую округлую ручку и остановил его.

— Пленные прибудут вот скоро,— просвистел он.

— Разве вы не привезли их?

— Они прибудут скоро опять,— заявил пятнашник с восхитительным пренебрежением к точности выражений.

Не отводя взгляда от генерала, он слегка взмахнул ручкой, что, вероятно, соответствовало пожатию плеч.

— Ловушка,— шепнул капитан генералу на ухо.

— Мы побеседуем,— предложил пятнашник.

— Они что-то затеяли,— предупредил капитан,— Следовало бы объявить готовность номер один, сэр.

— Согласен,— ответил генерал,— Только сделайте это без шума,— И, повернувшись к делегации пятнашников, добавил: — Если вы, джентльмены, последуете за мной, я предложу вам подкрепиться...

— Рады весьма,— объявил пятнашник,— Что такое подкре...

— Выпивка,— сообщил генерал и пояснил свои слова недвусмысленным жестом.

— Выпивка — хорошо,— откликнулся пятнашник,— Выпивка — это друг?

— Точно,— сказал генерал.

Он направился к палатке, сдерживая шаг, чтобы пятнашники не отставали. Попутно он не без удовольствия отметил, что на сей раз капитан не промедлил ни минуты. Сержант Конрад уже вел свое отделение обратно, и в центре строя тащился пленный пятнашник. С орудий снимали чехлы, и последние из спешившейся было прислуги земного корабля взбирались на борт.

Капитан нагнал делегацию у самого входа в палатку.

— Все исполнено, сэр,— доложил он шепотом.

— Прекрасно,— отозвался генерал.

Войдя в палатку, генерал открыл холодильную камеру и вынул объемистый кувшин.

— Вот,— сказал генерал,— выпивка, которую мы изготовили для вашего соотечественника. Он нашел ее очень приятной на вкус.

Он достал стаканы, соломинки для коктейля и отвинтил пробку, сокрушаясь, что не может зажать себе нос: пойло пахло как хорошо выдержанная падаль. Не хотелось даже гадать, из каких компонентов оно составлено. Химики Земли состряпали эту жижу для пленника, который поглощал ее галлон за галлоном с тошнотным наслаждением.

Как только генерал наполнил стаканы, пятнашники обвили их щупальцами и втянули соломинки в безгубые рты. Отведали угощение и восторженно закатили глаза.

Генерал схватил стакан со спиртным, протянутый капитаном, и одним глотком опорожнил его наполовину. В палатке становилось трудно дышать.

«Господи,— подумал он,— и чего только не приходится выносить, чтобы сослужить службу своим планетам и своему народу!..»

Наблюдая за пятнашниками, вкушающими свое пойло, он размышлял: какой же камень они припасли за пазухой?

«Побеседуем»,— так выразился тот, кто взял на себя роль переводчика, и это могло означать практически все что угодно. От возобновления переговоров до бесчестной попытки выгадать время.

Если это переговоры, то землян приперли к стене. Ему не оставили выбора — придется вступать в переговоры. Земной флот искалечен, у пятнашников есть их таинственное оружие, возобновление военных действий немыслимо. Землянам необходимо выиграть по меньшей мере лет пять, еще лучше — десять.

А если это пролог к атаке, если планетка — капкан, у него нет другого выхода, кроме самоубийственного решения принять бой и сражаться до последнего патрона.

Что так, что эдак, осознал генерал,—земляне обречены.

Пятнашники отставили пустые стаканы, он наполнил их снова.

— Вы проявили хорошо,— сказал один из пятнашников,— Есть у вас бумага и рисователь?

— Рисователь? — переспросил генерал.

— Он просит карандаш,— подсказал капитан.

— О да. Пожалуйста, — Генерал достал карандаш с блокнотом и положил их на стол.

Пятнашник отодвинул стакан и, подобрав карандаш, принялся старательно рисовать. С земной точки зрения, рисунок напоминал каракули пятилетнего карапуза, выводящего первые в жизни буквы.

Они стояли и ждали, а пятнашник все рисовал. Наконец он справился со своей задачей, отложил карандаш и указал на волнистые линии.

— Мы,— заявил он.

Потом указал на другие, иззубренные линии.