Читать книгу "Натюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри"

В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату вошла Дигби. Увидев Шарлотту, она заметно напряглась. Но Шарлотта еще не забыла свои юные годы в родительском доме, когда у нее была собственная горничная, и привычка управляться с прислугой мгновенно вернулась к ней.

— Будьте так добры, принесите нам чаю, — сказала она Дигби. — И, наверное, что-нибудь сладкое.

— Я ничего не буду, — повторила Эмили.

— Зато я буду.

Шарлотта изобразила некое подобие улыбки и кивком головы отослала горничную, которая подчинилась без слов, однако было ясно, что о Шарлотте у нее сложилось отнюдь не благоприятное мнение.

Шарлотта повернулась лицом к Эмили.

— Ты хочешь, чтобы я еще раз тебе повторила, насколько глубоко я тебе сочувствую, до какой степени мне жаль тебя и как я потрясена случившимся?

Эмили обиженно посмотрела на нее.

— Нет, спасибо, в этом нет никакого смысла.

— В таком случае, по крайней мере, помоги мне узнать хотя бы часть правды, чтобы предотвратить еще одну трагедию. Если ты полагаешь, что человек, убивший Джорджа, остановится перед тем, чтобы бросить тень подозрений и на тебя, то глубоко заблуждаешься.

— Но я не убивала Джорджа, — прошептала Эмили.

Шарлотте пришлось приложить огромное усилие, чтобы сдержаться, настолько сильное, что у нее перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы.

— Я знаю, — произнесла она с дрожью в голосе и закашлялась, чтобы скрыть свое волнение. — Но ты… ты кого-нибудь подозреваешь? Например, Сибиллу? Ведь они могли поссориться? Или ее муж… ты не говорила мне, как его зовут. Или, возможно, у нее был какой-нибудь другой любовник?

Шарлотта заметила, что гнев на лице Эмили уступил место сосредоточенному размышлению, затем вновь растерянности и печали и из глаз снова покатились слезы. Она терпеливо ждала, удерживая себя от желания заключить сестру в объятия. Эмили больше не нужно было сочувствие, ей нужна практическая помощь.

— Да, — наконец ответила Эмили, — они поссорились вчера вечером, как раз перед тем, как мы легли спать.

Она громко высморкалась, засунула носовой платок под подушку и потянулась за другим. Шарлотта протянула ей свой.

Дверь открылась, и вошла Дигби с подносом, на котором стоял фарфоровый чайный сервиз, тарелка со свежеиспеченными булочками, масло и клубничный джем. Она осторожно поставила поднос на стол и спросила:

— Мне разлить чай, мэм?

Шарлотта кивнула.

— Да, пожалуйста. И поищите где-нибудь носовые платки.

— Да, мэм.

С лица Дигби сошло напряженное выражение. Возможно, Шарлотта вовсе не так уж и плоха.

Шарлотта протянула Эмили чашку горячего чая, намазала маслом булочку, а сверху положила слой джема.

— Поешь, — посоветовала она. — Не слишком быстро. Хорошо прожевывай. Нам обеим еще понадобятся силы.

Эмили послушно взяла булочку.

— Его зовут Уильям, — сказала она, отвечая на вопрос сестры, как только Дигби вышла из комнаты. — И я не исключаю того, что он мог убить Джорджа. Но дело в том, что его совершенно не интересует Сибилла. Я даже не знаю, замечал ли он, насколько далеко зашли отношения Джорджа и его жены. Возможно, Сибилла всегда так себя ведет.

— А ты сама-то знаешь, насколько далеко зашли их отношения?

Шарлотте очень не хотелось задавать этот вопрос, но, если на него не ответить сразу, он мрачной тенью будет нависать над всей остальной их беседой.

Какое-то мгновение Эмили колебалась.

— Я догадываюсь. Но между ними все было кончено. Он зашел ко мне в комнату перед тем, как лечь спать, и мы с ним побеседовали. — Она тяжело и судорожно вздохнула, но на сей раз сумела сохранить самообладание. — У нас все было бы хорошо, если бы… если бы его не убили.

— Значит, это могла сделать Сибилла. — Слова Шарлотты прозвучали не как предположение, а как констатация очевидного факта. — Ты думаешь, она на такое способна? Неужели в ней достаточно тщеславия и ненависти для подобного поступка?

Глаза Эмили удивленно расширились.

— Я не знаю.

— Не строй из себя дурочку! Она пыталась отнять у тебя Джорджа! Ты должна знать о ней все, что только можно. Подумай, Эмили.

Тягостное молчание затянулось на несколько минут. Эмили, к собственному изумлению, выпила чай и съела две булочки.

— Не знаю, — сказала она наконец. — В самом деле не знаю. Я даже не могу с уверенностью ответить на вопрос, любила она его или просто развлекалась, находя удовольствие в его внимании, в его ухаживаниях. Вполне возможно, что на месте Джорджа мог быть абсолютно любой другой мужчина.

Шарлотта была разочарована, но поняла, что Эмили от нее ничего не скрывает. На какое-то время она решила оставить эту тему.

— Скажи, кто еще, по-твоему, может быть причастен к случившемуся?

— Никто, — тихо ответила Эмили. — В том, что произошло, нет никакого смысла.

Она подняла голову и широко открытыми глазами посмотрела на сестру. Ее страдания были слишком сильны, чтобы она могла что-то анализировать.

Шарлотта протянула руку и нежно коснулась Эмили.

— Хорошо. Я сама подумаю.

Она взяла еще одну булочку и стала задумчиво жевать ее. Эмили выпрямилась и, закутавшись в шаль, приняла напряженную позу. Создавалось впечатление, что она ожидает какого-то удара и готовится его отразить.

— Я в самом деле не знаю, какие чувства Джордж испытывал по отношению к Сибилле. — Она опустила глаза и посмотрела на расшитую кружевами кайму шали. — Кстати, я совсем не уверена в том, что правильно понимала его чувства по отношению ко мне еще до того, как мы прибыли сюда. Возможно, я не так уж и хорошо его знаю. Смешно, но, когда я вспоминаю о том, как мы жили на Кейтер-стрит, и все, что там произошло, мне кажется, будто я думала тогда, что сама ни за что не совершила бы все те ошибки, что совершали Сара или мама. Ошибки, которые возникают из-за того, что многое воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Предполагается, что ты знаешь человека только потому, что он живет с тобой в одном доме и даже спит в одной постели, прикасается к тебе… — Мгновение она колебалась, пытаясь совладать с собой. — Считать, что ты знаешь его, понимаешь. Но, наверное, именно так и было. Я слишком многое в отношениях с Джорджем принимала за само собой разумеющееся — и, по всей видимости, ошибалась.

Она опустила глаза и сделала паузу.

Шарлотта понимала, что Эмили ждет от нее возражений, которым — если бы они были высказаны — она все равно бы не поверила.

— Мы никого не знаем до конца, — вместо возражений заметила она. — Да и не должны. Ведь такое знание было бы неоправданным вторжением в личную жизнь другого человека. И, кроме того, иногда оно может быть опасным и разрушительным. Или обременительным и ненужным. Долго было бы возможно сохранять любовь к человеку, если бы мы могли видеть его насквозь, замечая в его душе все самое сокровенное? В человеке должна оставаться некая тайна. — Она нежно взяла сестру за руку. — Мне бы очень не хотелось, чтобы Томас знал все, что я думаю или делаю, отдельные проявления моей слабости или эгоизма. Я лучше сама с ними справлюсь, а потом забуду. Я бы не смогла этого сделать, если бы ему все было известно. В минуты дурного настроения я постоянно задавалась бы вопросом, помнит ли он. Ему было бы не так-то легко простить меня, если бы он знал кое-какие из моих мыслей. С людьми связано много такого, чего лучше не знать, так как, если тебе становится это известно, оно потом всю жизнь будет тревожить тебя.