Читать книгу "Рико, Оскар и тени темнее темного - Андреас Штайнхёфель"

Можете уже начинать думать про бонус.

С поклонным унижением!

Ваш Фредерико Доретти

* * *

Похоже, что ходить было делом менее сложным, чем сидеть, во всяком случае, Оскар не жаловался. Когда мы пробирались через передние комнаты, я посмотрел в окно, горит ли еще свет у Бюля. Он горел. И даже было видно самого мучителя детей. Он как раз доставал из холодильника чего-то попить и при этом болтал по мобильнику. Может, снова ругал Оскарова папу. Тем лучше. Если мы с Оскаром не вызовем сейчас обрушения заднего дома, то сможем незаметно убежать и известить полицию. Когда Оскар предстанет перед ними собственной персоной, они должны будут ему поверить, не то что мне. Только надо торопиться, пока Бюль снова не вспомнил о выеденных яйцах.

На лестнице с заколоченными окнами мы взялись за руки. Опять темнотища. Я уже поставил ногу на первую ступеньку лестницы, ведущую к белому домику на крыше, но Оскар сильно дернул меня назад. Было странно слышать его голос и не видеть его.

— Ты что, сумасшедший? — прошипел он. — Так мы попадем ему прямо в руки!

— Мы попадем ему прямо в руки, если пойдем вниз, — ответил я. — Он же ходит через подвал!

— Какой подвал?

— Тот, по которому он тебя сюда притащил.

Наверно, это темнота так действовала на Оскара, что он — в виде исключения — стал соображать очень медленно. Может быть, ум у необычайно одаренных проявляется только на свету, подумал я.

— Почему это он должен был тащить меня через подвал? — сказал Оскар.

— Потому что иначе он бы не попал в задний дом!

— Но ты ведь тоже сюда как-то попал!

Все это потихоньку начало меня нервировать. Пока мы тут болтаем, Бюль, возможно, уже приближается к нам.

— Я-то попал сюда через сад на крыше Маррака, — объяснил я преувеличенно терпеливо. — Через белый домик, помнишь? С ключами Маррака. Откуда бы им взяться у Бюля?

— Бюль? — голос Оскара прозвучал непонимающе. — При чем тут Бюль?

Это была третья ледяная дрожь. И еще ко мне в третий раз возвратилось чувство, что мои мысли в какой-то момент пошли по неверному направлению, — только теперь это чувство больше не грызло меня, оно нанесло беспощадный удар. Я был полным идиотом! Я был самым необычно одаренным из всех необычно одаренных, которых когда-либо видел учебно-вспомогательный центр! Вот в чем была моя ошибка: важно было не «где» — справа или слева, и не «куда» — вперед или назад. Дело было исключительно и только в том, когда все случилось — раньше, а не позже. Бюль-то ведь жил в нашем доме всего одну неделю! А темные тени я заметил задолго до того — в первый раз несколько месяцев назад, когда начались похищения. Так с чего бы это и как Бюль стал приводить свои жертвы сюда?

— Это Маррак! — прошептал я потрясенно. — Обеспечение безопасности… с каким-то там упором на контроль и еще чего-то!

— Это и помогло мне напасть на его след, — сказал Оскар. — София вспомнила про связку бренчащих ключей. И его красный комбинезон с золотым сейфом.

— Ну а сама София? — сказал я. — Как ты ее вообще нашел?

— Спрашивал про нее во всех начальных школах Темпельхофа.

— Почему тебе нужна была именно она? Почему не кто-то из других детей?

— Она была второй жертвой. И в газетах появились ее фотографии. Я решил, что, судя по ее внешности, она скорее всего заговорит, если что-то знает.

— Связка ключей и красный комбинезон, — тихо повторил я. — Маррак. Ой-ей-ей-ей-ей-ей-ей! София должна была рассказать про это полиции!

— Она боялась!

— Она и сейчас боится. Но тогда хотя бы ты должен был рассказать все полиции.

Оскар молчал. Я отчетливо представил себе, как он разговаривал с Софией. И как София доверила ему то, что могла доверить только другому ребенку. Как она от счастья и благодарности, что наконец смогла с кем-то поговорить, подарила Оскару свой маленький красный самолетик. Как Оскар прицепил самолетик на рубашку, такой же счастливый маленький мальчик с синим шлемом на голове, который не может найти себе друзей, потому что для нашего мира он слишком умен.

— Я обещал ей, что не предам, — пробормотал Оскар. — Моя мама всегда говорила, что обещания нарушать нельзя.

Я сглотнул. Что-то давило мне на плечи и сердце, как будто темнота вокруг нас обрела вес и у нее выросли руки.

— А потом? — прошептал я.

— Потом я выписал из телефонного справочника все берлинские фирмы, занимающиеся изготовлением особо сложных ключей, — продолжал Оскар. — Несколько недель подряд каждый день после школы я ходил по ним всем по очереди. В конце концов я нашел Маррака случайно. В телефонном справочнике есть только номер его мобильного телефона, без адреса. Он подъехал к одной такой фирме, за которой я как раз наблюдал. Может, заходил к приятелю. Я стоял на другой стороне улицы и увидел, как он выходит из машины. И понял, что нашел его и теперь он мой. Во всяком случае, почти. Он пробыл там не очень долго. Но достаточно долго для того, чтобы мне хватило времени остановить такси и поехать за ним.

— Ух ты! Слушай, я тоже ездил на такси!

— Но тебя не выкидывали из него по дороге, правда? На красном светофоре этот тупой водитель повернулся ко мне и спросил, могу ли я вообще заплатить. У меня было слишком мало денег, и он отказался ехать дальше. Это было на Урбанштрассе. Я видел, что дальше впереди машина Маррака мигает и поворачивает на Гриммштрассе. И тогда я пошел за ним пешком. Машина была припаркована на Диффе, но я не знал, в какой дом он вошел. Я стал ждать. Примерно через два часа он вышел из дома номер 93. Теперь возможностей было две. Или он просто был у клиента…

— …или он там живет, — сказал я. — Правильно ведь? И для того чтобы это выяснить, ты стал таскаться на Диффе. И встретил меня.

Я не видел Оскара, но чувствовал, что он кивнул. И еще я чувствовал горький привкус во рту.

— Ты использовал меня, чтобы войти в дом! Чтобы искать там Маррака! Чтобы выяснить, здесь ли он живет!

Снова никакого ответа. Я тоже больше ничего не говорил. Молчание расползалось вокруг нас, как чернильная лужа. Нам надо было сматываться. А вместо этого мы стояли на находящейся под угрозой обрушения лестнице, в кромешной тьме, и не могли найти слов… Я — от разочарования, а Оскар — потому что не знал, как ему попросить прощения.

— Вначале, — сказал он наконец и снова сделал маленькую паузу, — вначале ты был мне безразличен. Я и правда хотел только войти в дом. Но наверху, в этом саду на крыше…

— Где ты наконец нашел чего хотел…

— Там мне стало стыдно, что я тебя использовал. Я к тебе очень привязался, Рико! Ты — мой единственный друг. Ты никогда не дразнил и не обижал меня, и ты рисковал жизнью, чтобы меня найти.

И шепотом добавил:

— Все еще рискуешь.