Читать книгу "Тайны мадам Дюбуа - Анастасия Логинова"

– Шторм начался ночью… – попыталась вспомнить я.

– Да, ночью. А люки запирали примерно с двух до трех часов ночи.

– И вы совершенно точно уверены, что после трех ночи никто не мог подняться на палубу?

– Совершенно уверен, – однозначно подтвердил Вальц. – Экипаж проследил, чтобы на палубе никого не было уже после полуночи, когда стало известно о несчастье с мадам Гроссо. Ну а после трех часов – если кто-то и проскользнул бы на палубу, то просто не смог бы вернуться обратно.

Я кивнула. И вдруг четко осознала:

– Но в тот вечер – сразу после убийства мадам Гроссо и до трех часов ночи – кто-то все же мог улучить момент и выбраться на палубу, чтобы сбросить тело за борт. Все были внизу, и убийцу никто бы его не заметил даже с человеческим телом на плече.

Но Вальц не согласился:

– На палубе – да, возможно, не заметил бы. Но тело нужно еще и вынести на палубу каким-то образом. А по коридорам меж каютами метались и пассажиры, и члены экипажа – шагу нельзя было ступить, чтобы ни на кого не наткнуться.

– Значит, до вечера тело спрятали где-то на палубе, – настаивала я. – Возможно, в подсобном помещении. Утром и днем того дня об исчезновении Шефера еще никто не знал, его даже не думали искать.

– Да, это возможно.

На сей раз Вальц согласился, однако по его настороженному взгляду и осторожным словам было очевидно – все сказанное ничуть не говорило о моей невиновности.

Я подошла ближе и снова села в кресло напротив.

– Так вы действительно подозреваете в убийстве меня? – спросила я без сил. – Или моего мужа? Полагаете, мы напали на этого человека в собственной гостиной, удушили и избавились от тела?

Вальц пожал плечами:

– Это очень похоже на правду. Вас в тот день видели только утром за завтраком, покуда проплывали остров Борнхольм. Да, чуть позже я сам говорил с вами наедине – но это длилось не более получаса. А позже ни вы, ни месье Дюбуа не были замечены на палубе. Ваши дети и гувернантка прогуливались и общались с другими – но у вас алиби нет.

– Так вы уже интересовались нашим алиби…

– Не мог этого не сделать. Мне отчаянно не хочется подозревать вас, Лили, но ваш супруг… вы уверены, что он не мог захотеть отомстить Шеферу за вас?

– Мой муж весь день был со мной!

– День – да, – помолчав, согласился Вальц. – Я верю вам, Лили, что вы видели мужа днем. Но утром, когда месье Дюбуа принес Шеферу завтрак и целый час после – вы видеть его не могли. Вы были на палубе в то время, и вместе с мадам Гроссо любовались островом.

Повисла пауза. Весьма неловкая для меня, ибо аргументы мои закончились. Все было так, как говорил Вальц, отрицать бессмысленно. Алиби у нас действительно нет.

И это Вальц еще не знал, что однажды мой муж уже убивал из-за меня…

Не сдержав эмоций, я резко встала и отвернулась, чтобы он те эмоции не разглядел:

– Да, утром я мужа не видела, – подтвердила я – хотя, может и напрасно. – Но когда я вошла в каюту, то застала мужа резвящегося с детьми. Он играл с ними на ковре – они строили крепость из подушек. На том самом ковре, где пару часов назад, возможно, был убит Шефер. Господин Вальц…

Я обернулась к нему и через силу все же назвала по имени, как он хотел:

– Герман… быть может, какой-то другой отец и способен так обойтись со своими детьми – но не мой муж. Жан понятия не имел, что на этом ковре кого-то убили, я могу поклясться в этом!

Он тоже встал. Вздохнул глубоко и, мне показалось, даже сочувствующе:

– Дело не только в том, что я думаю. Видите ли, мадам Дюбуа, все пассажиры и весь экипаж скоро узнает, что, пока вы весьма легкомысленно утверждали, будто ваш муж в вашей каюте мается морской болезнью – на самом деле он был давно уж мертв. И смею снова напомнить вам, что Шефер – не просто ваш обидчик, какой-то уличный хулиган. Он начальник полиции и имел законные основания вас арестовать, – Вальц подошел ближе и взял мои руки в свои. – Право, я не представляю, как вам помочь, мадам Дюбуа – даже если б хотел этого.

Я сдержалась и не отпрянула. Договорила.

– Шефера убили утром того дня, когда все любовались проплывающим мимо островом Борнхольмом. Именно в это время убийца вынес тело на палубу и спрятал там. Он вынес тело, понимаете? Кто-то да должен был видеть, как он это делает! Если вы действительно хотите помочь, то опросите пассажиров и экипаж еще раз. Умоляю, Герман.

Глава 15

8 июня, 09 часов 40 минут

Балтика, открытое море, побережье острова Готланд, королевство Швеция

Когда господин Вальц ушел, я осталась в полном смятении – и в каюте устроили кавардак, и в мыслях моих творилось черте что. Шефера убили в моей гостиной. В этой самой гостиной! Мы с мужем первые подозреваемые – и это только половина беды…

Не менее первого меня беспокоило, что намеки Вальца были вполне однозначными. В мире Жанны Гроссо и Евы Райс, возможно, то считалось ни к чему не обязывающим флиртом – но для меня это значило много, очень много. Мне казалось теперь уж, что и я позволила себе больше, чем следовало, и что муж непременно обо всем узнает. А что он сделает, когда узнает – я и вообразить себе не могла.

Ведь он в самом деле вспыльчив сверх всякой меры. И в самом деле застрелил человека, который имел глупость меня шантажировать.

Жан явился вскорости и застал меня нервно раскладывающую вещи по своим местам. Смятения моего как будто не заметил, но дал понять, что уже все знает. Знает – о гибели Шефера и подозрениях Вальца, а не о состоявшемся в сей гостиной разговоре между мной и обер-лейтенантом.

Наверняка не знает, потому как был он уж очень беспечен. Даже в приподнятом настроении, как будто.

– Безотносительно бедняги Шефера, – признался, наконец, муж, – но у меня будто камень с души упал, как стало известно, что он мертв. Тебе ведь более ничего не угрожает. Кроме Шефера никто на этом пароходе не имеет к тебе претензий, даже надуманных.

– Я и раньше знала, что это не Шефер подсыпал цианид, – заметила я и озвучила теперь уж очевидное: – выходит, мадам Гроссо отравили намеренно – это не случайность.

– Пожалуй, что так, – согласился Жан.

– Но стюарды, разумеется, отрицают, что кто-то входил в альков, и алиби у них есть…

– Да, есть. Коль спал в общей каюте и тому свидетелей четверо человек. Если кто и мог из стюардов войти в альков хотя бы теоретически, так это второй, Нойман, который прислуживал тем вечером в каюте Жанны. И он, конечно, подозрительный тип, не спорю…

– Расскажи о первом, о Коле, – перебила я.

Муж пожал плечами:

– Обыкновенный, в общем-то парнишка. Клаус Коль, двадцати лет, немец. По-видимому, из бедняцкой семьи, потому как до смерти боится потерять место. Если бы было что сказать, он бы сказал.