Читать книгу "Огнетушитель для дракона - Наталья Метелева"

Это было послание царя Ррамона. Он довольно точно знал, куда отправлять почту, если она так быстро меня нашла. Царь не только не отменил договор, хотя помолвка его дочери сорвалась, но и сократил срок моего подвига. Обстоятельства изменились, благополучие Гнезда под угрозой, и принцессу я должен доставить ему уже через три дня и ночь, к часу его бракосочетания. Это достаточно разумный срок для подвига молодого пылкого дракона, и я не смогу его опротестовать в палате старейшин. Если я не явлюсь с принцессой к утру четвёртого дня, то нарушу роту и буду казнён, где бы ни находился.

В конце послания была приписка: царь Гадунов всемилостивейше приглашал меня на свадебный пир. Гата Нагична отдавала ему руку и сердце. Разумеется, – обещал царь, – после свадьбы я могу рассчитывать на дальнейшие милости его величества. Ррамон даже подумывает меня усыновить при условии, что я за нарушение роты не буду обезглавлен.

Ещё одна приписка в самом конце категорически запрещала мне отвлекаться от поисков принцессы для поиска Ларики. Операцию по спасению царевны возглавил её брат, и я своими, мягко говоря, спонтанными действиями только мешаю, – дал понять мне его величество, – и сие поведение может вызвать подозрения в моей неблагонадёжности и нелояльности к её высочеству, государству и трону.

Яростный рык вырвался из моего горла. Дима шарахнулся в сторону. Облетели листочки с ближайшей берёзки.

Над насыпью вырос седой одуванчик, лупая круглыми серыми глазами. Лицо Семёныча при дневном свете оказалось довольно молодым, почти без морщин, и глаза совсем не старческие. Но я плохо разбираюсь в возрастных признаках человеческого племени. Голова мучительно поморщилась:

– А я думал – протрезвею, а ты опять мне мерещишься, брат центаврянин! Ну, с добрым утром, раз так.

Рядом с одуванчиком проклюнулось ещё одно растение: лысое, словно давно облетевшее, и сильно помятое. На пухлых щеках краснели отпечатки мелкой гальки, на лбу вздулась приличная шишка, делавшая простоватое лицо куда умнее. Богатырь Вася оказался пухлым и вполне добродушным.

– Здрасьте, – кивнул он степенно.

– Привет. Вася, у Шатуна дочь есть?

– Нет. Не слышал никогда.

– И я не слышал, – поддакнул Семёныч.

Какое разочарование. Придётся дальше геройствовать.

– Тогда пока. Я улетаю.

– Погодь! – Семёныч торопливо вскарабкался на насыпь и без приглашения съехал в наш с Димой кювет. – Как это улетаешь? А мы?

– А вы уходите ногами.

– Ты что, Гор, не с того крыла встал? Или мне и впрямь приснилось, как мы с тобой братались?

– Ну, не помню я ничего!

– А что ты нам обещал, тоже не помнишь?

Я посмотрел на студента, срочно заинтересовавшегося какой-то пичугой, деловито шнырявшей по кусту боярышника.

– Дима, что я им обещал?

Парень замялся. Приступил к мыслительному процессу с почёсываниями и позёвываниями. Я выдержал паузу. Студент, пристукнув комара на лбу, вспомнил:

– Ах да, ты хотел отправиться с ними Москву.

– В следующий раз непременно, – поклялся я. – А ещё что?

– Э-э-э… Не помню.

– Расходы оплатить, – веско встрял богатырь Вася.

Я попятился к вырытой хвостом яме.

– Какие расходы?

Богатырь начал загибать мощные пальцы. Увы, природа наградила человека пальцами щедрее, чем дракона. Вася насчитал: бампер у машины погнут – раз, крыша у другой покорёжена – два, рыба съеденная, остальная покалеченная – три, вагон-холодильник разворочен – четыре, моральный ущерб – пять. Крепко сжатый кулачище, протянутый к моей морде, внимательно осмотрели все присутствующие. Богатырь прогудел:

– Это я ещё штраф за безбилетный проезд не учёл.

– Ну, ты загнул, Вася, – затрепыхался я. – У меня тоже страшный моральный ущерб имеется, потому пятый пункт можно и аннулировать взаимно.

– Я и так тебе по-дружески посчитал, как побратиму Семёныча. Нас с ним двое, и морали две, а ты один. Два минус один, остаётся пять.

Его способности к арифметике меня потрясли. Я сполз ещё глубже в яму.

– И это всё я обещал оплатить? Чем? Кровью?

– Ты не уточнил, в какой валюте. Но мы, сибиряки, не привередливые. Золотишком сойдёт.

– Да откуда у меня? – я развёл лапы и крылья, дабы все убедились, что ни грана золота не прячется за пазухой, ибо таковой у дракона не имеется вовсе.

– Ты же хвастался, у тебя полная пещера сокровищ.

Я? Не мог я хвастаться тем, чего отродясь у меня не было – ни пещеры, ни сокровищ. Может, я книги Горыхрыча имел в виду? Но и чужим богатством я не стал бы хвастаться даже во сне. Главные сокровища драконов – мудрость и родовая память. Наверное, мудрость растранжирили предыдущие поколения, потому как мне, последнему отпрыску рода Велесова, досталась только родовая память. Это наше истинное сокровище. Я начал объяснять Васе, что меня не так поняли.

Седой скромно кашлянул, прищурившись на богатыря:

– Ты, Вася, не лез бы поперёк дядьки Семёныча в пекло. Всё это ерунда.

А Дима тихо сказал:

– Гор, ты ведь тоже можешь неправильно предъявленный счёт понять. Скажем, как гнусное вымогательство? А ты у нас парень горячий. Так ведь?

Я пожал крыльями и одновременно кивнул. Наверное, выглядело это угрожающе, потому что богатырь опять меня понял как-то по-своему: он исчез из поля зрения, зайцем сиганув за насыпь.

Семёныч одним движением отчаянно махнувшей руки списал все расходы:

– Да гори всё синим пламенем! Там, кроме тебя, и молния побывала, Гор. На неё раззор и спишем, – и он повернулся в сторону богатырской обороны. – Вася, вылазь, не позорь род человеческий. Я всё уладил.

Пристыженный богатырь выбрался из-за насыпи. Отряхнулся.

Грустные глаза Семёныча снова повернулись ко мне. В этот момент он до боли напомнил мне деда. Не внешне – какое может быть сходство между драконом и человеком? – а чем-то до жути глубинным. Что-то в этом человеке было, какая-то тайна. И говорил он совсем не так, как люди по телевизору.

– Ты не серчай на моего товарища, брат Гор. Тут я виноват больше всех. Испугался, что Васю за тот вагон до смерти забьют. Парень-то охранять должен был, а я помощником вызвался, да сам его и попутал, старый бес. В столицу думал парня с тобой отправить, жизнь ему сохранить – там затеряться проще, чем даже в тайге. Не в норе же нам теперь прятаться, как гадюкам подколодным.

Меня пробрал озноб, но снаружи ни чешуинки не шелохнулось. Это совпадение. Не может человек знать о наших истинных жилищах. Драконы зачахли в таких норах, прорытых в вечной мерзлоте Сибири. И нет у нас будущего. Совсем.

Но самое паршивое – мне довелось так вмешаться в жизнь этих двоих людей, что у них тоже нет будущего. Точнее, оно в какой-то степени есть, но туманное с нулевой видимостью.