Читать книгу "И вдруг тебя не стало - Эр Джей Джейкобс"

Это безумие.

Это все было бессмысленно, я знала это. Никакой аналитической работы в том, что я здесь сидела – и в двух часах в Интернете до этого, – и в помине не было. И это я знала тоже. Но я оказалась там, где мысли, мечты и фантазии сливались воедино. Вспышки воспоминаний из прошлого года возникли перед моим взором, а потом я резко проснулась. Мои пальцы согнуты, из-под капота поднимается ярко-оранжевое пламя. Авария. Люди, которых я могла убить. Моя голова снова откинулась назад.

Я повернула ключ, чтобы посмотреть время на приборной панели. «Десять двадцать» – сообщали мне синие цифровые линии. В окне Мэтта по-прежнему не было света. Я знала – ожидание может продолжаться всю ночь и ни к чему не привести.

У меня была назначена встреча на 8.00 с новым ребенком, и мне хотелось быть отдохнувшей и готовой делать ту работу, которая у меня лучше всего получалась. Я буду на этой встрече. Без сомнений.

Я приложила губы к алкотестеру, подула и завела машину.

Я была где-то далеко. Кажется, я грезила наяву. В моей памяти всплыли картины прошлого лета, когда мы с Паоло стояли на крыльце нашего семейного домика, на дальнем конце соседнего округа. К тому времени мы знали друг друга уже месяц.

Домик – так называли его мои дяди. На самом деле это была лачуга, но мне она нравилась. Однокомнатный дом со скрипучим полом, шатким крыльцом спереди и сзади, такими же шаткими ступеньками и прудом. Моя семья владела им и прилегающей территорией в течение… даже не знаю, какого времени. Я понятия не имела. Я также не понимала, почему, даже когда у нас не было денег, никто никогда не заговаривал о продаже этого дома. Речь шла о хорошем участке земли – около двадцати акров. Я думаю, маме и дядям был приятен сам факт обладания им, это было как держать в ладони серебряный пенни. Собственный кусок земли будто указывал на то, что наша семья что-то собой представляла.

По какой-то причине в этом месте всегда останавливалось время – высокие открытые деревянные балки, на которые я в детстве пыталась посадить бумажные самолетики, деревянные панели… Грязная подъездная дорожка тянулась на четверть мили от шоссе до ворот, и белая изгородь будто прочерчивала ее тонким мазком кисти.

Однажды поздним летним вечером я выбежала из домика, чтобы забрать ужин для себя и Паоло. Когда мы были вместе, это напоминало гипноз, которому меня подвергли против моей воли. Будто я узнала, что мне подсыпали лучший наркотик, который только можно себе представить. Страх и злость постоянно скреблись где-то глубоко внутри меня, даже если мне хотелось прыгать от радости как сумасшедшей. Но это была не одержимость: любовь – это самый здоровый способ потерять контроль над собой.

– Я вернулась! – крикнула я, держа сумку с продуктами. – Чем ты там занимаешься?

Он улыбнулся своей заразительной улыбкой. И тут я увидела, на что смотрит Паоло.

– О боже, нет! – воскликнула я, смеясь. – Этот ежегодник! Раньше у меня были ужасные волосы.

Я попыталась выхватить ежегодник, но он перебросил его из одной руки в другую, потом снова, пока я не упала со смехом прямо на него. Он тоже засмеялся. Он обнял меня. Такой теплый.

Потом я рассказала Паоло, что огни на шоссе напоминали мне о масштабах мира, о том, как я смотрела на них в детстве. Я указала на пару фар, появившихся на горизонте, которые уверенно двигались вперед. Корабль в море.

– Они отсюда выглядят как светлячки, – сказала я.

Паоло обнял меня за плечи.

Издалека донесся раскат грома.

– Скоро пойдет дождь, – произнес он.

Секунду назад у меня была такая же мысль; я надеялась, что дождь будет шептать нам и стучать по окнам и крыше. Первые капли неохотно усеяли пыльные ступени крыльца, как будто могли быть последними или как будто облака знали, что не стоит сразу показывать всю свою мощь. Через минуту капли были уже размером с четвертак, и земля вокруг дома начала превращаться в грязь.

Затем последовала вспышка. Я увидела и услышала ее одновременно – жало гигантской осы, нацеленное на землю. Мы замерли, словно по команде, и капли били по нашим загорелым ногам. Я схватила Паоло за руку. Из вяза рядом с дорогой тут же взвился огонь. Языки пламени тянулись к облакам, дым взвивался к небу с такой целеустремленностью, будто шел от жертвенника.

Я смотрела как завороженная. Началось.

Паоло вбежал внутрь, за ним захлопнулась сетчатая дверь. Он крикнул через плечо:

– Было слишком сухо. Все сгорит, если мы сейчас уйдем.

Он был прав. Трава была высокая, а листья желтые, как пшеница.

Паоло ругнулся на свой телефон, на котором не было сигнала, отбросил его и нашел мой.

– Нужно подойти ближе к окну, – сказала я ему. Все происходящее меня и пугало, и веселило. Мама иногда говорила о покупке стационарного телефона. Не случилось.

В конце концов телефон Паоло поймал сигнал, и он громко заговорил: «Молния ударила в дерево, и огонь быстро распространяется».

– Детка, – заорал он, – детка, какой тут адрес?

Я даже не знала.

– Шоссе 96, к югу от съезда с Конкорда, примерно в трех милях вниз.

Тлеющие угольки плыли над прудом и исчезали в его темном зеркале. Я вытерла вспотевшие руки, когда еще одно дерево загорелось и вспыхнуло пламенем, как будто только этого и ждало. Огонь цвета заката подсветил низкий, темный край грозовых облаков, до нас долетел запах обугленной сосны. Рядом с дорогой остановились несколько фар. Тысячи пылинок заплясали в их сиянии – тлеющие угольки косым дождем сыпались справа, создавалось впечатление, словно все было под водой.

– Я надеялась, что приключения начнутся после пятого свидания, – сказала я.

Пепел осел на перилах. Паоло провел по ним рукой и смахнул его. Между нами и деревьями ветер разносил сотни белых хлопьев.

Его акцент стал резче.

– Они будут с минуты на минуту.

Я осмотрела гостиную. Все вокруг было деревянным: если огонь коснется дерева, то все сгорит через несколько минут.

Из-за холма, который поднимался на запад к городу, донеслись первые звуки сирены.

Утро среды, Хеллоуин. Еще один прием ламиктала, глоток воды.

Дышать.

Как вести себя нормально, словно ничего необычного и не происходит? У меня это выходило ужасно. У меня была тысяча вопросов. Требовалось снова встретиться с Сэнди, хотя бы для того, чтобы избавиться от ощущения нереальности происходящего. Я попыталась позвонить ей на следующий день, но повесила трубку, когда звонок был переведен на автоответчик. Я вспомнила подозрение в глазах Сэнди и ее пугливую, птичью манеру держаться. Как бы сильно я ни нуждалась в ободрении, отпугнуть Сэнди я боялась больше.

Мои мысли разбежались – черепная коробка наполнилась отзвуками. Я поймала себя на чувстве, что смотрю в никуда.