Читать книгу "Страна ночи - Мелисса Алберт"

Не придумав, чем бы еще заняться, я легла и стала смотреть в окно. С кровати был виден серый фасад жилого дома на другой стороне улицы и кусочек неба. Где-то кто-то слушал музыку, но откуда доносятся басы, понять было невозможно. Я смутно вспомнила, что мне сегодня на работу, хотя и трудно было поверить, что какая-то часть моей жизни осталась прежней. Казалось, что я не в нескольких милях от дома, а гораздо дальше.

Часов в восемь я задремала и проснулась, судорожно глотая ртом воздух. Сон был как глубокая вода – такие сны, незапоминающиеся и тяжелые, часто снятся в отелях. Кто-то говорил со мной. Голос все еще звенел в ушах, но слов я вспомнить не могла.

Перед тем как уйти из Бруклина, я отправила Элле сообщение, что я жива, и отключила телефон. Теперь включила его, чтобы узнать время, и он сразу завибрировал – на экране одно за другим всплывали уведомления, которые я читать не хотела. Я нашла на Google Maps ближайший пристойный отель и отправила Элле ссылку:

«Поживу пока здесь. Это ненадолго. Я в безопасности. Прости. Люблю тебя».

Через несколько секунд после того, как сообщение ушло, телефон зазвонил. Я прижала его к груди и ждала, пока он вибрировал у самого сердца. Наконец это прекратилось, и пришло сообщение.

«Иди домой».

Я снова выключила телефон.

Было уже начало четвертого, через час мне нужно было быть на работе. Я спустилась в лобби, решив, что не мешало бы перекусить где-нибудь, прежде чем отправляться в книжный магазин.

Феликс уже сидел за стойкой. Он увидел меня и жестом подозвал к себе.

– Привет, – сказала я. – Надо было тебе сказать, я взяла…

– Номер 549? – Глаза у него были абсолютно пустыми. Ничего не выражали.

– А… Ну да. Тебя не было, вот я и…

– Ничего страшного. Дафна меня предупредила, что ты придешь.

Я нахмурилась. Я ведь только сегодня утром решила поселиться здесь. И не говорила никому, даже Софии.

– Дафна сказала, что я приду? Ты уверен?

Он записал мое имя и номер в красной книге с кожаной обложкой, делая вид, что слишком занят и не слышит моих слов.

– Кстати, проверь свой почтовый ящик. Кажется, для тебя что-то есть.

Я не успела еще сообразить, что делаю, а мои пальцы уже ухватили его за рукав.

– Мне письмо?

Феликс резко стряхнул мою руку.

– Полегче, ледяная королева! – рявкнул он. В глазах у него что-то вспыхнуло: не то злость, не то испуг. Он дернул подбородком в направлении лифта: – Почта там.

Арка слева от лифта вела в коридор, освещенный одной-единственной лампочкой в оранжевом абажуре, и по обеим его стенам пчелиными сотами висели деревянные почтовые ящики. Я прошла к ящику номер 549. В нем лежал тяжелый конверт цвета слоновой кости, без адреса. Я развернула сложенный втрое листок и стоя прочитала.

«Дорогая Алиса,

я волей-неволей смотрю на эти письма как на записи в дневнике – я ведь не знаю, читаешь ли ты их или я пишу их только для себя. Когда-то я ходил к психологу, и она заставляла меня вести дневник, только она хотела, чтобы я каждую неделю приносил его ей и читал вслух. Правда, в том дневнике у меня были в основном фанфики по Dragon Age. Тебе я такого писать не буду.

Лучше расскажу тебе, о чем все время думаю. Когда я был маленьким, мама заставляла меня молиться, и я всегда просил Бога сделать так, чтобы волшебство было в жизни. И когда загадывал желания на падающие звезды, или глядел на часы в 11:11, или дул на одуванчик, я всегда мысленно говорил: пускай волшебство бывает в жизни. Но с тех пор, как я узнал, что оно и правда бывает, я больше не загадываю желаний. Не молюсь. Я могу чего-то хотеть, но загадывать мне нечего. Не знаю, что об этом и думать. Не знаю даже, понятно ли объяснил. Я сейчас много думаю об этом, потому что мир становится все больше, гораздо больше, чем я думал, даже когда загадывал желания. “Мир” – это просто эвфемизм, конечно. Я только недавно понял, что повидал уже почти столько же миров, сколько штатов в США. Мой отец пришел бы в бешенство. Он всегда вел себя так, как будто за пределами Нью-Йорка жизни нет. Я и ему тоже написал бы, но не знаю, с чего начать. Лучше уж писать тебе. Мне нравится воображать, что я говорю с тобой. Нравится представлять, как ты делаешь гримасу, будто хочешь сказать: “некогда мне тут с твоими глупостями!”. У тебя такое хорошее лицо, когда ты это делаешь. У тебя вообще всегда хорошее лицо. Ну вот, меня уже заносит.

Наверное, надо рассказать тебе еще кое-что. О том, где я сейчас, и почему, и чем занимаюсь.

Я ушел из Сопределья. Я тебе уже говорил? Трудно вспомнить, о чем я писал, а о чем только думал. Я ведь теперь все время мысленно разговариваю с тобой. Когда ложусь спать и когда просыпаюсь.

Я потерял счет дням, но, кажется, минуло уже месяца два с тех пор, как ты ушла. В моем воображении ты сейчас в Нью-Йорке и у вас там май. Ты сидишь в парке Вашингтон-сквер, ешь мороженое из тележки, а одета так, как в тот раз, когда я увидел тебя в Центральном парке – те же джинсы с дырами на коленях, та же полосатая рубашка. А мои письма ты суешь в книги вместо закладок.

Я хочу, чтобы ты знала: что бы я там ни обещал, я все равно напишу тебе снова».

Долго я не видела ничего вокруг себя, кроме этого письма, и не слышала ничего, кроме собственного дыхания.

Месяца два. Пока дни текли за днями по эту сторону пропасти, в Сопределье прошло всего два месяца. Финч смотрел на меня сквозь легкую дымку каких-то шестидесяти дней, а здесь за это время пролетело почти два года.

Я еще долго пряталась в прохладном коридоре, повторяя про себя слова письма его голосом. Не знаю, правда, хорошо ли я его запомнила. Как работает это волшебство? Может быть, я тоже могу ему как-нибудь написать? Я перевернула письмо на чистую сторону, достала из сумки ручку и прижала лист к облупившейся стене.

Что бы я написала, если бы была уверена, что он прочтет?

«Я тебя простила.

А ты тоже меня простил?

Я тоже все время мысленно говорю с тобой».

Может быть, я бы начала с того, на чем мы остановились в прошлый раз. Он всегда в основном говорил сам. Для меня заводить разговор было как по минному полю ходить. Я слишком много времени провела с людьми, которые прощали мне грех неразговорчивости. С Эллой, которая любит меня несмотря ни на что. С Софией, которая живет по тайным законам другого мира. С Эдгаром, который сам настолько эксцентричен, что просто не замечает отклонения от нормы, даже если оно выскочит из какого-нибудь редкого первого издания и цапнет его за палец.

А Финч был совсем другим. Нам было кое-что нужно друг от друга, мы друг друга использовали. Он казался достаточно уравновешенным, чтобы опереться на него, когда я осталась совсем одна после исчезновения Эллы. Сама я думала, что злоупотребляю его добротой и любознательностью, ну, и его влюбленностью, однако на самом деле отношения между нами были более сложными. Когда я узнала, что он тоже использовал меня ради волшебства – что я была ему нужна из-за моей близости к волшебству, способности втянуть его в водоворот миров Алтеи, который снаружи выглядел гораздо красивее, чем внутри, – я готова была захлопнуть перед ним дверь.