Читать книгу "Проклятие брачного договора - Людмила Мартова"

– И этим кем-то вполне мог быть ваш друг, – мягко закончил Петров. – Он живет с этим Бондаренко в одном подъезде, он мог разговориться с Пашей, пока вы спали, и тот спросил совета, ваш друг назначил встречу, назвавшись своим именем, а потом подкараулил Пашу в назначенное время и убил.

– Нет, – Дина яростно замотала головой. – Борис не может убить. Признаться, в своих умозаключениях я тоже пришла к такому же выводу, что и вы, и даже засомневалась ненадолго. Но потом Боря сказал, что я все придумала, и я поняла, что ошибалась. Борис Посадский – убийца! Это нелепость, это не может быть правдой.

– И все-таки, милая девушка, я очень советую вам рассказать все полиции. Пусть они делают вывод, что может быть правдой, что не может. Пропал документ, который стоит больше шестидесяти миллионов рублей. Убит человек. Это очень серьезно, как мне кажется.

– Борису самому угрожает опасность! – с жаром воскликнула Дина. – Назавтра после убийства к нам залезали в квартиру, пытались взломать сейф. А сегодня такая же попытка взлома случилась у него в офисе, на работе.

– Еще интереснее, – взгляд Петрова стал острым, цепким. – И что же, по-вашему, пытались украсть?

– Искусственные сапфиры.

– Вот как, и сколько они стоят?

– Боря сказал, пять тысяч долларов.

Петров вдруг рассмеялся, громко, задорно, по-мальчишески.

– Милая девушка, как вас там, Дина. Вы сами-то в это верите? Пять тысяч долларов – это сумма, необходимая для одного нормального отпуска. Неужто ради нее нужно взламывать двери и сейфы? А вот если предположить, что ваш Борис прячет украденную ктубу, то картинка, пожалуй, складывается.

– Да ничего не складывается, – рассердилась Дина, – если нет никакого чужака, который бы посоветовал Павлу профессора Бондаренко как специалиста по рукописным текстам (опять эти тексты всплыли в голове неизвестно откуда), и это был Боря, то кто тогда охотится на его сейфы? Это, во-первых.

– А есть еще и во-вторых?

– Есть, я сама убирала сапфиры в сейф и совершенно точно знаю, что в тубус, в котором они лежали, никакой древний документ просто не влез бы. А сейф был совершенно пустой, когда я его открывала. Я не смотрела специально, но это было видно. Нет, Борис точно ни при чем. Есть кто-то еще.

– Ладно, девушка, я, пожалуй, пойду. За ужин и кофе спасибо, все, что мог узнать, я для вас узнал, а дальше ваше дело. На мой взгляд, вам надо быть осторожнее с вашим другом и все рассказать полиции. Я, пожалуй, дам вам на это два дня. Завтра я улечу на переговоры в Мурманск, в понедельник буду там сильно занят, во вторник прилечу обратно и отосплюсь. А в среду я сам все расскажу полиции, если вы до того времени этого не сделаете.

– Если вы такой сознательный, то зачем же откладывать до среды? Позвоните следователю сейчас.

– Если я позвоню сегодня, то завтра никуда не улечу, а эта командировка не терпит отлагательств. В нее должен был лететь Павел, но он уже не сможет. Расследование может подождать до среды, а если ваш сожитель за это время вас зарежет, то, в конце концов, это ваши проблемы, не мои. Желаю здравствовать.

Он вышел из комнаты, какое-то время Дина слышала, как гость копошится в коридоре, а потом щелкнул, отпираясь, замок, стукнула входная дверь и снова лязгнула собачка. Все. Ушел. Дина посмотрела на часы, показывающие десять минут десятого, вздохнула и второй раз за вечер начала убирать со стола, забыв, что сама так и не поела.

Минут через тридцать телефон у нее опять зазвонил. «Борис», – было написано на экране, и Дина улыбнулась, что он считает своим долгом держать ее в курсе своих дел.

– Да, Боря, – сказала она в трубку, и улыбка отчетливо звенела в ее голосе. – У тебя все хорошо? Ты когда вернешься?

– Я уже вернулся, – проскрежетал практически незнакомый, только отдаленно угадываемый голос в трубке. – И у меня не все хорошо. Точнее у меня все очень плохо.

– Боря, что с тобой? Где ты, Боря? – сердце грохотало внутри, кажется, щекоча уже пятки.

– Я внизу. Я приехал с работы, вошел в подъезд и увидел тело, лежащее у лифта. Дина, это Игорь Петров. Его убили.

* * *

Дина стояла, вжавшись в стену подъезда, и на нее накатывало ощущение полного дежавю. Всего четыре дня прошло с того момента, как она стояла на том же месте в такой же точно ситуации. И куртка на лежащем ничком у лифта теле была точно такая же – темно-синяя, с акульим логотипом. Павел Попов… Игорь Петров… Какая страшная сила отняла их жизни в этом мрачном подъезде с тусклой лампочкой под потолком и обшарпанными ступенями, ведущими к лифту. Почему первую жертву довелось найти Дине, а вторую Борису? И означает ли что-то одинаковость этих проклятых курток у жертв и у Бориса тоже.

Дину била крупная дрожь. Больше всего она боялась, что на этот раз Бориса точно арестуют. Это он нашел тело, и это он, по мнению жертвы, лучше других подходил на роль убийцы. И убили Петрова после того, как он пообещал рассказать все, что знает, полиции. Теперь об этом знала только Дина. Впрочем, как и про ктубу.

Да, ее долг обо всем рассказать, и, хотя она убеждена, что Боря ни при чем, полиция может подумать иначе. Конечно, рано или поздно все выяснится, она найдет Посадскому хорошего адвоката, но какое-то время ему придется провести в тюрьме, в нечеловеческих условиях и…

Додумать свою страшную мысль до конца она не успела. Рядом оказался Борис, погладил ласково по щеке:

– Не надумывай, Динка, все обязательно будет хорошо.

И отнял пальцы. Дина потянулась щекой за его рукой, напоминая со стороны доверчивого жирафа, и тут же остановилась. Нет ничего в жизни важнее достоинства – так учила ее мама в непростые периоды расставания с очередной «любовью всей жизни». Да-да, периодически Дине казалось, что она наконец-то встретила эту самую любовь, но каждый раз взрывоопасная ракета оказывалась безобидной шутихой, вспыхивала с громким треском, ненадолго озаряла окрестности яркими всполохами и быстро гасла, не оставляя ни малейшего следа, кроме тающей в воздухе дорожки вонючего газа.

И каждый раз хотелось свернуться в комочек, зажмуриться, чтобы не видеть расплывающийся след от вспыхнувшей и сгоревшей надежды, завыть в голос от горя и безысходности, просить и умолять, чтобы фейерверк не кончался, был дан еще залп, пусть самый последний, но приходила мама и говорила о достоинстве, которое нельзя терять ни в какой ситуации, и Дина ничего не говорила, ни о чем не просила, не показывала, как ей больно, не поджимала трясущийся хвост, точно побитая собака, а продолжала жить, работать и ходить с высоко поднятой головой, как будто и вовсе не любила никакие фейерверки.

Нет, она и сейчас не будет унижаться. Посадский видит в ней лишь маленькую девочку, младшую сестренку, которую нужно защитить, не дать испугаться. И не надо ничего надумывать, тут он совершенно прав.

– Вы знаете, к кому шел потерпевший? – спросил между тем следователь, тот самый, с которым она беседовала в управлении полиции, сейчас небритый и уставший под конец субботнего дежурства. Борис отрицательно покачал головой: