Читать книгу "Судьба гусара - Андрей Посняков"

Красный доломан с золотыми кистями и черной опушкою все же проглядывал из-под расстегнутого плаща – французы вполне могли польститься, попытаться захватить в плен… Ну-ну! Посмотрим!

Вот что-то шевельнулось, и Дэн, недолго думая, спустил курки… Два выстрела ахнули разом, подняв из кустов целую тучу ворон. Из-под елки же выпрыгнул вдруг огромный белый волк совершенно невероятных размеров, показавшийся Давыдову ростом с лошадь! Выпрыгнул, оскалил пасть да, злобно сверкнув синими глазищами, тотчас же метнулся прочь. Видать, оказался ученым – не захотел попадать ни под выстрел, ни под лихую гусарскую саблю. А то б, конечно, получил, несмотря на все свои размеры.

– Allons, ma chérie! On y va! Roulons, – Денис по-французски подогнал лошадь.

Напрасные потуги! Мари по-прежнему стояла как вкопанная. То ли так напугалась волка, то ли в лесочке ошивалась целая волчья стая. А вполне может быть! Волки – животные стайные, вернее – семейные, поодиночке ходят редко, особенно сейчас, зимой. Так что, верно, не зря опасалась за свою шкуру лошадка.

– Ну, ма шер, как знаешь. Твоя взяла.

Натянув поводья, молодой человек повернул лошадь и быстрым аллюром пустился вдоль по дороге, оставив позади угрюмый смешанный лес. Небольшой прусский городок, поверженный и сожженный войною, выглядел как разложившийся труп, стыдливо прикрытый серой простыней грязного снега. Словно кость, словно сломанное ребро торчал меж сожженных домов черный обгоревший остов кирхи с обломанным шпилем. В селении не осталось ни одного целого дома, и чья артиллерия так постаралась – русская ли, французская – сейчас было все равно.

Меж развалинами медленно передвигались согбенные фигуры местных жителей или просто мародеров. Что-то молча искали, и на приветствие Давыдова не отреагировали никак. Лишь парочка женщин повернули головы… Осунувшиеся серые лица, пустые глаза, страшные в своей отрешенности. Похоже, эти люди потеряли всё…

Черт! Ну, надо же…

Впереди, на окраине городка, виднелся заснеженный мостик через небольшой ручей, бурные коричневые воды коего и сейчас пробивались из-под желтоватого льда. Возле мостика, как видно, были устроены флеши – земляные укрепления, так же засыпанные снегом… и полные истерзанных трупов! Смерть настигла этих людей в момент наивысшей отваги – кто-то рвался в бой, кто-то готовился отразить атаку… Развороченные грудные клетки, выбитые челюсти, вытекшие глаза… Похоже, здесь поработала шрапнель. Что ж не похоронили-то? Скорее всего, просто оказалось некогда. То ли пришлось срочно отступать, увозить пушки, то ли, наоборот, пришел внезапный приказ броситься в лихую атаку – кто знает теперь? Судя по синим мундирам – французы… герои… Жаль, что лежали они теперь, жаль… и это нужно было срочно исправить: доложить генералу, послать команду солдат…

Дэн был потрясен увиденным, ошеломлен до такой степени, что не мог собраться с мыслями. Вот она, война! Во всей своей красе. Вот сюда ты рвался, братец Денис! Что, доволен? Смотри-любуйся. Смотри…

Мари вдруг остановилась как вкопанная и, заржав, взвилась на дыбы. Да и было от чего! Сразу за мостиком, из-за искореженного орудийного лафета метнулась стремительная белая тень того самого волка с синими, налитыми лютой злобой, глазами… На этот раз волк оказался не один – зарычали, показали клыки еще несколько особей, пять или шесть…

Денис выхватил саблю… И услыхал позади стук копыт… выстрелы… Кто-то из серых хищников завизжал, словив пулю… Гусар резко обернулся… Серые бурки, папахи, башлыки… латунные позолоченные орлы… Казаки! Свои!

– Ну, здорово, братцы!

– И ты будь здрав, ваш-бродие. Далеко ль путь?

– В Морунген.

– И мы…

Дальше поехали спокойно и быстро. Никакие волки уже не осмеливались попадаться на глаза. Давыдов на ходу перебрасывался словами с казачьим урядником: разъезд оказался из-под Черкасс, знакомые все места – по службе в Белорусском полку. Сразу вспомнились друзья-товарищи: закадычный дружок Алешка Бурцов, корнет Сашка Пшесинский, Лидочка… Ах, Лидочка… впору ли пришлось тебе присланное с оказией платье?

При мыслях о юной красавице Дэн неожиданно ощутил некую щемящую нежность, да так, что запершило в горле. Откашлявшись, Давыдов спросил урядника про Звенигородку. Местечко сие казак знал и даже как-то там бывал проездом. Даже знал ушлого капитана-исправника, Федора Петровича Ратникова, отставного майора! Знал. И Денису это было приятно.

Следствие по страшным убийствам в Звенигородке капитан-исправник все же довел до конца, освободив невиновных и отдав под суд злодея – купца Никифора Верейского. Последний, правда, вину свою не признал, но хотя прямых доказательств и не было, судья все же упек купчишку на каторгу. Потому как – купец, сословие податное, чего уж с ним миндальничать. А был бы вместо купца помещик? Ох, с такими хиленькими уликами вряд ли бы упекли. Что ж. Зло наказано. Все хорошо, что хорошо кончается. Однако Верейский-то – фрукт!

Между тем урядник взахлеб рассказывал про волков – оказался заядлым охотником. И про хитрость серых, и про ум, и про волчьи семьи, и про то, что главная там – волчица…

– Она, она все задумывает, все решает.

Волчица… Так этот белый волк, верно, все же не волк, а волчица! Только уж больно огромная – с лошадь. Или – это просто так показалось?

Молодец урядник, хоть немного отвлек от той жуткой картины, что поселила в сердце Дэна самый настоящий страх! И страх этот нужно было преодолевать во что бы то ни стало, любой ценой. Бросаться с самые безрассудные атаки, искать схватки, рваться в бой первым! Все для того, чтобы изжить, навсегда изгнать из себя тот жуткий ужас, что поселился в душе Давыдова после мосточка с истерзанными трупами французских, прусских и русских солдат.

Бросив поводья денщику, Денис Васильевич рысью проскочил по крыльцу, на ходу скидывая плащ… Остановившись перед дверью, перевел дух и, постучав, вошел, щелкнув каблуками…

– Ваше сиятельство, разрешите доложить!

– Докладывайте, штабс-ротмистр, чего уж! Что там еще стряслось?

Князь Петр Иванович Багратион – мосластый, поджарый, носатый – поднялся с лавки, одергивая обычный, с генеральскими эполетами, сюртук. Князь занимал обычный крестьянский дом – каменный, с покрытым желтой соломою полом, добротной самодельной мебелью и деревянной кроватью, на которой нынче лежала знаменитая бурка. Петр Иванович в походных условиях не признавал никакой роскоши, вот буркой и укрывался, да еще шутил, говорил, будто она у него заговоренная.

– Главнокомандующий приказал доложить вашему сиятельству, что неприятель у нас на носу, и нужно немедленно отступить! – поглядывая на озабоченных штабных офицеров, выпалил с порога Денис.

Багратион невозмутимо скривил губы:

– Говорите, неприятель у нас на носу? На чьем же носу, позвольте узнать? Ежели на вашем – так уже близко, а ежели на моем, так еще отобедать успеем!

Штабные грохнули сдержанным смехом, улыбнулся и гусар, не забыв напомнить командующему об убитых.