Читать книгу "Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир - Елена Коровина"

Так что же поддерживало эту кровавую волю Софьи Львовны Перовской, если она даже решилась «списать» со счетов жизни своего, как она уверяла, любимого мужа? Историки конца XIX и всего ХХ века то ли не понимали, то ли не хотели говорить об этом. А ведь разгадка на поверхности, стоит только вчитаться в мемуары современников. Все очевидцы, знавшие Софью Перовскую, подчеркивают ее слепую ненависть к фаворитке Александра II – Екатерине Долгорукой. Когда же овдовевший Александр женился на Долгорукой, получившей титул княгини Юрьевской, Перовская даже имени ее не могла слышать. Но стало совсем худо, когда пошли слухи, что император намерен короновать бывшую фаворитку…

Казалось бы, какое дело Перовской до того, что Долгорукая стала законной супругой царя и может быть коронована?! Никакой, если не вспомнить, что предок Перовской – Алексей Разумовский хоть и был венчанным супругом императрицы Елизаветы Петровны, но никакого публичного признания их союз не получил. Но ведь будь иначе – не какая-то там Долгорукая проживала в Зимнем дворце, а она – Софья, законная наследница фамилии Разумовских. Она и этот-то теракт назначила на 1 марта потому, что на другой день император Александр II собирался приступить к коронованию своей ненаглядной Долгорукой. Еще день – и его тайная супруга стала бы явной, реальной государыней. От такой жуткой зависти вполне может крышу снести. Тут и любой теракт покажется недостаточной местью. Вот только кому? Истории, которая повернулась так, а не иначе? Судьбе, которая напутала и сломала?

Да кто вообще знает, кому мстят, убивая, террористы и революционеры всех мастей? Ну а кому мстил Владимир Ульянов за казнь своего старшего брата Александра? Искренне и горячо убеждал он всех, что мстит монархии и прочим народным угнетателям. Оказалось, как всегда, российскому народу, ибо именно ему вся эта кровавая круговерть и вышла боком.

Керенский и Ульянов: февральско-октябрьские парадоксы

Осужденных за убийство императора Александра II было шестеро, но в морозный и солнечный день 3 апреля 1881 го да, спустя месяц после цареубийства, из ворот тюрьмы – дома предварительного заключения к месту казни выехало пятеро убийц. В первой позорной повозке сидели Рысаков и Желябов, одетые в черные, грубого сукна арестантские халаты. Во второй – Кибальчич и Михайлов, а между ними Перовская, в таких же черных робах. На груди у каждого табличка: «Цареубийца».

На Литейном проспекте, Кирочной улице, на Владимирском и Загородном проспектах их встречала толпа с ненавистью и злобой. Ни слова, ни взгляда сочувствия – народ понимал ужас того, что натворили эти люди. Да-да, что бы ни говорили о «бессловесном и ничего не понимающем, глупом народе», люди впервые заговорили о том, что цареубийцы переступили черту и выпустили в мир Вселенское Зло. Так что не стоит думать, что люди, мол, не понимают…

На Семеновском плацу, месте казни, раскачивались шесть виселиц. Но одна из них так и осталась без работы – та, на которой должны были вздернуть шестую участницу убийства – Гессу Гельфман, которую товарищи звали Гесей. Ее смертный приговор был заменен вечной каторгой. Почему такое послабление? «Бесчеловечный царский режим» счел нужным поступить так с явной убийцей, ибо вошел в положение: Геся была беременна.

Ребенок родился в тюрьме вполне здоровым, а вот Геся, подхватив лихорадку, умерла. Мальчик попал в воспитательный дом, где ему переменили фамилию. Больше того – ему повезло: его усыновила чета бездетных почтенных горожан Симбирска. И когда историки впоследствии попытались проследить судьбу сына Геси Гельфман, им открылись факты воистину сенсационные: усыновителями оказались Федор Михайлович Керенский и его супруга. Правда, часть историков отрицают такое развитие событий. Еще бы! Ведь невероятно трудно поверить в то, что именно уцелевший чудом сын Геси Гельфман, ставший Александром Федоровичем Керенским, оказался у руля во времена Февральской революции 1917 года, то есть практически закончил дело революционного бунта, за которое погибла его мать. Воистину – нет предела исторической иронии!..

Современные историки действительно считают, что именно Керенский, ставший 8 июля 1917 года министром-председателем Временного правительства, своими в чем-то безумными, в чем-то безоглядными, а в чем-то просто глупыми действиями, а еще больше и БЕЗдействиями проложил дорогу большевикам. Керенского называют «ракетоносителем, который вывел на орбиту Ленина, а сам сгорел в атмосфере Октябрьской революции». Считают, что он – «спутник, дублер более удачливого Ульянова в некоей назначенной им исторической миссии». Конечно, несколько инфернальные определения, но в сущности верные. Ведь, действительно, судьбы Александра Федоровича Керенского и Владимира Ильича Ульянова-Ленина имеют так много странных совпадений, что впору говорить об особой предопределенности.

Современные историки, сравнив основные параметры жизни главы Временного правительства, лидера Февральской революции с параметрами жизни главы правительства большевиков и лидера революции Октябрьской, увидели сенсационные совпадения. И Керенский и Ульянов родились в одном городе – Симбирске. Разница их возраста была ровно в 11 лет: Владимир Ульянов родился в 1870 году, Александр Керенский в 1881-м. В науке о числах, нумерологии, 11 – число сакральное, таинственное, говорящее о том, что у его носителя есть особая миссия – программа судьбы. Также оно говорит, что любой человек, родившийся через годы 11, 22, 33 (даты кратные 11), обязан будет служить старшему носителю. Вот почему Керенский, сам того не желая, способствовал победе Ленина. Посмотрим на дни рождения. Керенский родился по старому стилю 22 апреля, а Ульянов 10 апреля. Но когда в 1918 году Россия перешла на новый календарь, день рождения Ленина стал праздноваться как раз 22 апреля. Керенский же, уехавший в эмиграцию, даты рождения не поменял. Так вот и получилось, что наши герои стали праздновать день рождения в один и тот же день. Проще говоря, для судьбы они виделись как бы единым человеком.

Александр Федорович Керенский

Впрочем, и с рождения их семьи в Симбирске вели одинаковый образ жизни. Отцы, Федор Михайлович Керенский и Илья Николаевич Ульянов, принадлежали к одному кругу: оба служили на педагогическом поприще, оба вышли из низших слоев, но выслужили дворянство и стали действительными статскими советниками. Дальше – теснее. Федор Керенский был директором Симбирской гимназии, которую окончили и его сын Александр и братья Ульяновы. В классной комнате за партой, где некогда сидел Володя Ульянов, потом сидел и Саша Керенский. И под всеми похвальными листами и грамотами, которыми награждался Володя Ульянов, стояла подпись старшего Керенского. Оба гимназиста выбрали одну профессию: адвокатуру. Правда, как говаривали знающие люди, блестящий оратор Керенский не проиграл ни одного процесса, а вот Владимир Ульянов ни одного не выиграл.

Еще говаривали о том, что оба гимназиста успели поиграть на гимназической сцене. Причем Володя играл юного хулигана, который прогоняет со сцены бедную девочку-гимназистку. Ну а поскольку учебные заведения в то время были раздельными и девочки не учились в гимназии, то роль бедняжки играл переодетый Саша Керенский. Впрочем, эта история скорее из разряда баек: разница в возрасте все-таки не позволяла мальчикам встретиться на одних ученических подмостках. Скорее, эта байка возникла в связи с другой – бегством Керенского в женском платье из Зимнего дворца. Этот миф, позорящий Александра Федоровича, активно мусолила вся советская история, его даже учили в школах, но это – только миф, ложь, явный оговор. Правда, переодевания случались в революционной жизни Керенского. 31 октября 1917 года в Гатчине он был вынужден переодеться в матроса, а в июле 1918 года покидал совдеповскую Россию в мундире и по паспорту сербского офицера. Но ведь и вождь революционного народа, товарищ Ленин, обожал переодеваться. Помните кинокартину «Ленин в Октябре»? Там вождь переоблачается по многу раз: то в рабочего в картузе, то в человека с повязкой, у которого больны зубы. Вот только это все конечно же героические переодевания. Ну а «глупый и болтливый» Керенский, ясно же, достоин только фарсового переодевания в женское платье. Недаром же его назовут и «дамским угодником», и «блестящим болтуном», и «буржуазно-угодливым и преступно человеколюбивым». Что ж, как опять же напишут исследователи, очевидно, лидер с подобными гуманными задатками и мягким характером не понадобился истории. Так с весны до лета 1917 года Керенский из «Вождя свободы», «Сына Великой революции» и «Спасителя Отечества» превратился в народном сознании в «неврастеника, клоуна и болтуна, неспособного на достойные шаги». Действительно, Керенский не смог отдать множество жестких и даже по необходимости жестоких приказов, не умел говорить с массами на их свободно-матерном языке, не сумел, не додумал… Чего он там еще «не»?