Читать книгу "Спасти СССР. Манифестация - Николай Феоктистов"

Он зашипел как кот:

– Да при чем тут это!

– А вы взгляните, – предложил я, – на это с профессиональной точки зрения, как на форму идеологической работы. – Выдержал небольшую паузу и продолжил: – Из этого, если взяться за дело по уму, можно много взять. Да, это дело – не для всех. Будет большой отсев. Но вот те, кто останутся, – это будет очень, очень крепкий актив. Понимаете, – я начал непроизвольно горячиться, – из этого же можно сделать целое движение! Настоящий, живой военно-патриотический клуб в рамках ВЛКСМ вокруг этого закрутить! Мальчики будут приходить на военную романтику, девочки – на крепких настоящих мальчиков… Летом – экспедиции, с осени по весну – разбор материала предыдущей и подготовка к следующей…

– Спокойней! Спокойней, не гоношись ты так… Понял я тебя, понял. – Он поморщился, словно от зубной боли. – С вами, что ли, поехать? – задумчиво вопросил в воздух. – Сколько дней там запланировано?

– Со второго по восьмое.

– Ладно, – он тяжело вздохнул, – подумаю.

Встал и подошел к двери. Перед выходом обернулся и многозначительно постучал пальцем по наличнику:

– А с Томой смотри – я не шучу.

Дверь закрылась, но лишь секунд на пять. Потом распахнулась, и дядя Вадим опять появился в комнате. На лице его была непривычная растерянность.

– Заболтал ты меня, – покачал с укоризной головой, – я что хотел тебя предупредить… Агитбригада с Невского района поменяла свою программу. Завтра на городе они по «Малой Земле» выступление дадут. – И он впился в меня испытующим взглядом.

– Быстро подсуетились – две недели как из печати вышло… – удивился я. Потом подумал и пожал плечами: – Да и пофиг, если честно. Мы для себя делали. А как это объяснить ребятам… Я до завтра слова найду. Спасибо, что предупредили.

– Ну-ну, – невнятно сказал дядя Вадим, и мне послышалось в его голосе легкое одобрение.

Потом пришла раскрасневшаяся от пробежки по морозцу Томка, и нас позвали на ужин. Он прошел в теплой товарищеской обстановке, только будущая теща, успевшая пошушукаться с братом накоротке, все время смущенно отводила взгляд.

Была подана отварная картошка («Еще та самая», – напомнила мне вдруг развеселившаяся Тома) и тушеная курица.

Обычно тушеная курица – блюдо совершенно непоэтичное и прямолинейное, но Томина мама с помощью всего лишь сметаны и хмели-сунели сотворила маленький шедевр, и кот Василий терся и урчал под столом, потеряв последние остатки достоинства.

– Это просто кулинарная поэма какая-то, – похвалил я, с азартом собирая корочкой потрясающий соус. – Был бы один – сейчас тарелку бы вылизывал. Надеюсь, – покосился многозначительно на Тому, – секретные семейные рецепты передаются из поколения в поколение?

– Да, – кивнула та, – потихоньку. Я уже научилась определять, кипит вода в чайнике или нет.

Сидящий напротив дядя Вадим закашлялся.

– Люба! – сипло возмутился он.

– Что – Люба?! Девочка в спецшколе учится! Английский – каждый день! Через год – поступать! – зачастила мама.

– Не волнуйся. – Я положил свою ладонь поверх Томиной кисти. – Научу.

Она молча улыбнулась мне. За столом наступила тишина.

– Эх, хорошо, – подвел я черту, с сожалением глядя на опустевшую тарелку. Поднялся. – Спасибо, тетя Люба, сегодня было еще вкуснее, чем обычно. Пойду – уроки еще и не начинал делать.

Томка выскочила за мной в прихожую.

– Я буду с тобой, – шепнула, вся светясь, мне на прощанье.

От неожиданности я мигнул. Как жаль, что не могу позволить себе жить такими вот мгновениями. Хотел бы я наслаждаться лунным светом, падением снега и лепестками вишни. Петь песни, дарить цветы и пить вино. И плыть, плыть беззаботно по течению жизни, как сосуд, что увлекается куда-то неторопливым течением реки…

Но нет, не могу.

Зато в моих силах помнить такие моменты. Так и нашептал в ушко:

– Солнце мое, я этого не забуду.

Глава 6

Пятница 10 марта 1978 года, ранний вечер

Ленинград, улица Бородинская

Квартиру Гагарин подобрал неожиданно хорошую: пусть за окнами мрачновато, но внутри было чистенько и ничем не пахло. К тому же всего два квартала до центрального рынка города, через дорогу – крупный гастроном, да и до школы всего четыре остановки.

– Ну как? – повернулся я к Мелкой.

– Боюсь… – сказала та глухим полушепотом.

Она стояла точно посредине комнаты, над раскрытым чемоданом, словно к чему-то прислушивалась. Кулачки ее были стиснуты.

– Очень тихо, – повела чуть наклоненной головой.

– Надо будет приемник купить… – предложил я.

– Ничего, – пробормотала она и обхватила себя руками, – как-нибудь…

Я с беззвучным вздохом опустился в помпезное до нелепости кресло и закинул ногу на ногу. Провел ладонью по бархатистой накидке, сшитой, похоже, из старого театрального занавеса.

– Как-нибудь не надо, – произнес нравоучительно и замолк, не представляя, что делать с этим дальше. Я выдернул Мелкую из ее персонального ада всего четыре дня назад, и оставлять теперь девушку в одиночестве было как-то неправильно. – А и правда – очень тихо…

Все сегодня шло как-то криво, словно сам день встал не с той ноги. Началось с подгоревшей поутру яичницы и свежего скола на неловко уроненном блюдце, а закончилось забытой в школе бобиной с музыкой. Пели на городе а капелла, местами сбиваясь и испуганно переглядываясь.

Какое настроение? Какой артистизм?

В итоге заслуженное предпоследнее место, и заготовленные было слова ободрения умерли во мне, так и не прозвучав. Расходились, не глядя друг другу в глаза, лишь в углу зала Арлен Михайлович и Мэри наговаривали какие-то слова утешения всерьез расстроившейся Чернобурке.

Мне было и так муторно, и вот на тебе – теперь этот страх у Мелкой.

– Хорошо, – принял я решение, – тогда переигрываем. Чемодан оставляем, берешь все школьное и ночуешь сегодня у нас. Скажем, что этот фрукт не до конца протрезвел и жрать дома нечего. Маме сейчас всяко не до этого. День туда, день сюда, впереди выходной. Обустроимся постепенно.

Мелкая глубоко вздохнула, и краски начали возвращаться на ее лицо.

– Я освоюсь, – пообещала, сконфуженно глядя под ноги, – я не буду тебе мешать.

Я быстро поднялся и шагнул к ней. Обнял за плечи.

– Запомни: ты – мешать мне не можешь. Никак и никогда.

Мелкая тепло дышала мне в ключицу. Ладони мои сами собой сползли с ее плеч и зацепились за худые лопатки.

– Вот увидишь, все будет хорошо, – прошептал я.

Мне и самому очень хотелось в это верить.