Читать книгу "Еретики и заговорщики - Максим Зарезин"

Сведения о ереси — о том, кто к ней принадлежал, какие книги читали отступники и какие авторитеты почитали, каким образом мыслили — мы черпаем из одного источника — писем и трактатов гонителей еретиков. Версия Геннадия и Иосифа до сего времени ложится в основу любого исследования о «жидовствующих», несмотря на многочисленные несообразности, дающие весомый повод усомниться в правдивости их показаний.

Путем взаимной переписки

Нам предстоит кропотливо разбирать накопившиеся за столетия нагромождения и завалы, чтобы добраться до правды о ереси жидовствующих. Начать стоит с личности зачинщика ереси Захария Скары. Его имя в антиеретических писаниях появляется не сразу. Только в октябре 1490 года в послании Геннадия митрополиту Зосиме впервые упоминается пока еще безыменный «жидовин»: «Коли был в Новеграде князь Михаило Оленкович, а с ним был жидовин еретик, да от того жидовина распростерлась ересь в ноугородской земли, а держали ее тайно… и яз послышив то, до о том грамоту послал».

Значительно позднее Иосиф Волоцкий в приведенном выше отрывке уточнит, о ком именно идет речь. Эта запоздалая идентификация дала основание Я. С. Лурье усомниться в самом существовании Схарии. Но два независимых от Иосифа Волоцкого источника подтверждают реальность фигуры основателя злокозненной секты. Это появившееся в 1488 году «Послание на жидов и на еретики» основателя Сенной пустыни на Ладоге инока Саввы.

Адресованное боярину Дмитрию Васильевичу Шеину, послание представляло собой «компиляцию из противоиудейских разделов Палеи Толковой и «Слова о законе и благодати» киевского митрополита Илариона. Послание Саввы ставило своей целью предупредить боярина от растленного влияния ересеучителя. Следовательно, Савва имел сведения и о Схарии, и о том, что дипломат Шеин во время своих зарубежных поездок встречался со столь одиозной в глазах инока личностью и, очевидно, будет встречаться с ней вновь.

Второй источник сведений о Схаре — переписка между Иваном III, его посланниками в Крыму и неким Захарией. Мы намеренно пока не уточняем, о ком именно идет речь, поскольку одна часть писем адресована «жидовину Скаре», а другая «фрязину Захарию». Данный казус порождает неутихающие споры исследователей — с кем же в действительности переписывался великий князь. Впервые Захария, назвавшийся князем Таманским, обратился с письмом к московскому правителю в 1483 году через купца Гаврилу Петрова, побывавшего в Крыму. В том письме Захария просился на службу к великому князю. До нас дошел положительный ответ Ивана III. «…Писал к нам еси с нашим гостем с Гаврилом Петровым о том, чтобы ти у нас быти. И ты бы к нам поехал. А будешь у нас, наше жалование к себе увидишь. А похочешь нам служити, и мы тебя жаловати хотим, не похочешь у нас быти, а всхочешь от нас в свою землю поехати, и мы тебя отпустим добровольно, не издержав».

Генуэзская крепость в Кафе (ныне — Феодосия)

Письмо это не дошло до адресата, о чем государевы дьяки в посольских книгах сделали следующую запись: «Сякова грамота послана была в Кафу, к Захарье к Скарье, к жидовину, с золотою печатью, с Лукою с подьячим, с князем Василием вместе; а Скарьи тогды в Кафе не было, был в ту пору за морем, и Лука ту грамоту назад привез».

В 1486 году Захария вновь обратился с аналогичной просьбой к великому князю через купца Сеньку Хозникова и опять получил любезное предложение. Правда, и на этот раз посланцы московского государя не застали челобитчика. В дальнейшей переписке московского князя с 3ахарией последнего перестанут именовать «евреянином» или «жидовином». Второе приглашение еще не успело дойти до «князя Таманского», а он в июне 1487 года через армянина Богдана уже обратился с третьим письмом к Ивану III, написанном на латыни. Из него выясняется, что фамилия просителя Захарии была Гуйгурсис и жил он в то время в Копарио, городе, расположенном поблизости от Тамани. В письме Захария напоминает, что уже дважды писал в Москву из Копарио и Кафы, но не получил ответа.

Иван Васильевич в третий раз посылает милостивое приглашение Захарии (через того же Богдана) и одновременно с тем наказывает послу Дмитрию Шеину отрядить из своей свиты татарина, «которого пригоже, чтобы: того Захарию проводил ко мне». Одновременно великий князь просит царя Менгли-Гирея послать в Черкасию к Захарии двух татар, которые «знают дорогу полем из Черкас в Москву». Совсем не лишняя предосторожность — в степи было неспокойно. В 1489 году посол Ивана III должен был заявить от имени московского князя протест по поводу того, что «гости Московские и Тферские земли, и Ноугородские земли», возвращавшиеся из Крыма, были ограблены и перебиты на Днепре. В том же году Иван III в грамоте Менгли-Гирею пеняет на то, что «наших гостей твоиж люди грабили».

Однако приезд Захарии в Москву не состоялся, хотя великий князь особой грамотой от 6 сентября 1489 года предупредил, что проводники будут ждать его в определенный день возле устья Миуса. Как потом сообщил князь Ромодановский, татары действительно ждали Захарию Черкасина в условленном месте, но тот не явился, а прислал уведомление, что у них в Крыму большая смута, и он не может подняться, так как «семья его велика». В последний раз мы встречаем упоминание о князе Таманском в наказе послу Ивану Кубенскому от апреля 1500 года. Здесь Захария уже называется Фрязином, жившим раньше в Черкасах, а ныне служащим у Менгли-Гирея. Князь всея Руси снова настойчиво приглашает Захарию на службу, но опять безрезультатно.

Захария Гуйгурсис на самом деле носил фамилию Гвизольфи или Гизольфи и принадлежал к семейству, которое с XIII века обосновалось в Тамани. Предок их, Бискарелий де Гвизольфи, «civis Januensis» (генуэзский гражданин), еще в 1289–1290 годах фигурирует в разных записях как посол грузин в Европе и упоминается в письмах папы и английского короля Эдуарда. Дед Захарии, Симеон де Гвизольфи, был владельцем города Матреги, который также назывался Таманью. В 1424 году при посредстве брата своего Ивана Галеаццо он заключил договор с Генуэзской республикой.

Матрега всегда была независимым владением, и это видно из того, что там жил лишь резидент Генуэзской республики, но никогда не было консула. После смерти Симеона де Гвизольфи в 1446 году опекуны его наследников поднесли кафинскому консулу живого сокола в знак их зависимости от «Великой Общины». Винченцо де Гизольфи в 1419 году женился на Бики-ханум — дочери адыгского князя Берозоха. С того времени Матрега находилась в двойном подчинении — генуэзским властям и адыгским князьям.

От этого брака и родился последний владелец Тамани Захария (Заккариа) де Гвизольфи. В Матреге, хорошо укрепленном замке, он держался даже после взятия Кафы турками в 1475 году и подчинения всех генуэзских колоний турецкому вассалу хану Менгли-Гирею. Только в 1482 году турки одолели Тамань. Дальнейшая судьба Захарии становится известной из интересного и важного письма его от 12 августа 1482 года. Он обращается к протекторам банка Святого Георгия, которому Генуэзская республика передала все свои колонии на Черноморском побережье, и сообщает, что после взятия турками принадлежавшей ему Матреги он хотел сушей перебраться в Геную, но на пути своем был ограблен валашским господарем Стефаном и вынужден возвратиться в Матрегу, где искавшие у него убежища готские князья до такой степени его разорили, что ему теперь приходится просить у протекторов банка 1000 червонцев.