Читать книгу "Правда о Первой Мировой войне - Бэзил Генри Лиддел Гарт"

Галлиени указывал Мюррею на крайнюю важность использования обстановки, которую создали сами германцы, обнажив свой правый фланг. Он говорил ему, что «парижская армия» уже выступила против флангов германцев, и просил, чтобы британцы прекратили свое отступление и примкнули на следующий день к наступлению. Но Мюррей выказал «une grande repugnance a entrer dans nos vues»[30] и заявил, что без командующего он ничего не может сделать.

Тщетно прождав три часа возвращения Френча, Галлиени уехал, получив лишь обещание уведомить его позднее по телефону о решении Френча. Сообщение это не было удовлетворительным: британцы ставили Галлиени в известность, что на следующий день они будут продолжать свое отступление. На это решение британцев повлияло получение письма Жоффра, написанное им в это утро. В письме говорилось:

«Моим измерением при создавшейся обстановке является придерживаться плана, о котором я имел честь сообщить вам – именно – отступления за реку Сену, – и только на этом рубеже дать всеми силами сообща бой».

Из добавленного к письму постскриптума ясно видно, какое незначительное влияние оказала на Жоффра новость о перемене армией Клука направления наступления:

«В случае если германские армии будут продолжать свое движение на юго-восток… Вы, быть может, согласитесь с тем, что целесообразнее всего ваши войска использовать на правом берегу реки между Марной и Сеной».

Невольно бросается в глаза трагический контраст между тугодумом Жоффром, постепенно, но к сожалению, слишком поздно меняющим свои мнения, и быстрой оценкой обстановки (coup d’oeil) Галлиени, его проницательностью и немедленным реагированием на события.

Утренним сообщением Галлиени Жоффр был настолько расшевелен, что в 12 часов 45 минут дня он послал Франшэ д’Эсперэ (сменившему Ланрезака в командовании 5-й армией) телеграмму: «Пожалуйста, сообщите мне, считаете ли вы вашу армию в состоянии провести атаку с видами на успех», – запрос без всякого намека на крайнюю необходимость такой атаки и без всякого понуждения к действию. Телеграмма эта была получена Франшэ д’Эсперэ, когда у него был Генри Вильсон (начальник штаба Френча). После обсуждения этого вопроса Франшэ д’Эсперэ в в 4 часа дня послал ответ, в котором говорилось, что «сражение не может иметь место раньше послезавтра» и что завтра он будет продолжать свое отступление, а противника атакует 6 сентября. В 4 часа 45 минут дня он послал еще менее обнадеживающую записку, изменяющую первоначальное решение:

«Необходимыми условиями для успешности операции являются: 1) Обязательное и тесное взаимодействие с 6-й армией, которая должна появиться на левом берегу реки Урк утром 6-го числа. Она должна достигнуть Урка завтра… в противном случае британцы не тронутся с места. 2) Моя армия может сражаться 6-го, но положение ее не блестяще.

Нельзя положиться на резервные дивизии».

Такой обескураживающий ответ на попытку Жоффра навести справки мог лишь усилить его колебания.

Но если быстрая оценка обстановки Галлиени и его проницательность (coup d’oeil) позволили использовать создавшееся положение, то, как он сам говорил, его «телефонному звонку (coup de telephone) Франция обязана успехом Марнского сражения».

Вернувшись в свой штаб в Париж, он нашел запоздавшее сообщение Жоффра, которое было благоприятно для предложенного Галлиени контрудара, но которым предполагалась организация этого контрудара южнее Марны – на направлении, где терялись бы серьезные преимущества, даваемые ударом во фланг и тыл противнику.

Галлиени тотчас схватил телефонную трубку, соединился с Жоффром и горячностью своих аргументов наконец убедил Жоффра дать свое согласие на удар «Парижской армии» севернее Марны как части общего контрнаступления левофланговых армий. Жоффр обещал добиться взаимодействия в этой операции со стороны англичан. Галлиени быстро отдал приказ (10 часов 30 минут вечера) армии Монури, которую он усилил, а несколько часов спустя прибыл и телеграфный приказ Жоффра (посланный вскоре после полуночи) об общем наступлении, назначенном на 6 сентября.

Но теперь было слишком поздно для 5 сентября и даже слишком поздно для 6 сентября, чтобы наступление оказалось действенным. Эта задержка привела ко многим последствиям, из которых, впрочем, не все были плохими.

Утром 5 сентября, когда войска Монури двигались на восток, сближаясь с противником, британцы, как и войска Франшэ-д’Эсперэ, в соответствии с первоначальными приказами спокойно продолжали свой отход к югу, удаляясь от противника. Когда они на следующий день повернули обратно, им пришлось покрыть большое расстояние – но назад они шли далеко не так быстро, как этого требовала обстановка. Это «исчезновение» британцев не только позволило Клуку, но и подтолкнуло его (он был захвачен врасплох) снять половину главных сил (II и IV корпуса) с сектора, где находились британцы, и усилить ими свое фланговое охранение, подвергавшееся сильному натиску и пытавшееся задержать грозное наступление Монури против германского тыла.

Эти свежие силы начали 7 сентября тормозить наступление Монури, и Галлиени лихорадочно подбрасывал для усиления Монури все, что только ему удавалось наскрести.

Тогда и случился знаменитый, хотя и расцвеченный легендами, эпизод с парижскими такси. Свежая дивизия только что выгрузилась под Парижем, но до фронта сражения оставалось еще 40 миль. Если бы она отправилась туда походным порядком, она опоздала бы, а по железной дороге могла быть переброшена только половина дивизии. В этот вечер полиция на улицах задерживала такси, иногда высаживая пассажиров. Собрав 600 машин, полиция отправила их в предместье Аньи, где они нагружались солдатами. Галлиени приехал посмотреть, как проводится в жизнь его распоряжение, и с оттенком одобрения воскликнул: «Ну что же, по крайней мере, это оригинально!». Всю ночь колонна такси, предвестник будущих моторизованных колонн, непрерывно плыла, как только умеют плыть парижские такси, сквозь окружающие Париж деревни, проезжая мимо изумленных жителей. Машины сделали две поездки, перевозя каждый раз по 3000 солдат. К несчастью эти такси придерживались своего традиционного предпочтения скорости порядку движения и, обгоняя и перегоняя друг друга, настолько перемешались, что утром 8 сентября потребовалось несколько часов, чтобы рассортировать их пассажиров, прежде чем дивизия могла пойти в атаку.

Если бы Галлиени получил еще два армейских корпуса, о чем он просил значительно раньше и которые стали лишь прибывать отдельными частями и вперемежку, можно было бы отрезать германцев южнее реки Марны, и сражение закончилось бы не только стратегическим, но и крупным тактическим успехом.

Но даже в данной обстановке угроза была такова, что в 6 часов вечера 6 сентября Клук отозвал назад и свои два оставшиеся еще впереди корпуса, образовав, таким образом, разрыв шириной в 30 миль между собой и соседней армией Бюлова. Для заполнения этого разрыва было оставлено два слабых кавалерийских корпуса с несколькими батальонами егерей, и Клук даже упустил из виду необходимость объединения войск этой тонкой завесы под одним руководством. Последствия этого были роковыми.