Читать книгу "Спецназ Ивана Грозного. Клад тверских бунтарей - Александр Тамоников"

— Это да.

— Так мы можем поговорить с боярином, или он с такими простолюдинами, как мы, не якшается?

— Отчего же? Всеволод Михайлович доброй души человек. Холопов особо не притесняет, рукам волю редко дает, да и то по делу. Пойду, спрошу, примет ли он вас. У него, чай, тоже дела есть.

— Узнай да скажи, что мы не простые мужики, не бродяги. Я мастер резьбы по дереву. Сын осваивает мое ремесло, никакой другой работы тоже не чурается.

— А чего вы без баб?

Бессонов изобразил скорбь и ответил:

— Да померли наши бабы. Супружница моя да дочь. Задохнулись они при великом пожаре три года назад.

— От всей души соболезную.

— Спасибо.

— Значит, ты мастер резьбы по дереву?

— Да.

— Обожди-ка. — Ключник ушел, скоро вернулся, приказал Саньке присмотреть за лошадью да скарбом в телеге, Бессонову же сказал: — Заходите, хозяин примет.

— Угу. — Бессонов прошел во внутренний двор.

Воронов стоял на крыльце.

— Долгих лет тебе, боярин, — сказал Гордей и низко поклонился.

То же самое сделал и Влас.

— И вам того же, путники. Представьтесь и растолкуйте, о чем говорить желаете?

Бессонов назвался, представил сына и слово в слово повторил все то, что говорил ключнику.

Боярин погладил бороду.

— Значит, приглянулось вам наше село?

— Приглянулось, боярин.

— Да, у нас тут хорошо. Значит, ты мастер резьбы по дереву?

— Так.

— Где до Дубино были?

Бессонов ответил. Он рассказал о жизни на Москве у боярина Рыжова, которого на самом деле и в глаза ни разу не видел, описал, как вольную получил, выложил все, что интересовало Воронова.

— А ну покажи грамоту об откупе! — приказал тот.

— Ага, сейчас. — Гордей достал из-за пазухи сверток, передал боярину.

Воронов посмотрел грамоты. Они, разумеется, были в полном порядке.

— Что ж, — проговорил боярин, возвращая документы. — Мастера нам нужны. На земле работать людей хватает, а вот ремесленников, почитай, и нету. А что у нас произошло, слышали?

Бессонов изобразил равнодушие и сказал:

— Говорили люди про клад какой-то. Видели мы на дороге не особо большую дружину, которая шла в Тверь. Еще старик в Лопухах рассказывал, будто обоз какой-то лихие люди ограбили. По нынешним временам такое дело не самое обычное, но и не новость великая. И у самой Москвы разбойники частенько балуют.

— А что про клад говорили?

— Да я уж и не помню. Это не моя забота, боярин. Нам надо устроиться, покуда лето, избу какую-никакую поставить да мастерскую, пусть и временную. Потом мы работать начнем, деньги на хлеб насущный добывать.

Воронов гладил бороду, смотрел то на Гордея, то на Власа.

«Видно, мужики крепкие, деловые. Если что, в обиду себя не дадут, — раздумывал он. — Другие хозяева таких людей ищут, а эти сами ко мне пришли.

Вот в том-то и дело! Они тогда появились, когда царские посланцы на подходе, которые будут вести следствие. С другой стороны, коли были бы не теми, кем назвались, то сегодня не объявились бы. Так лазутчиков не засылают. Да и не похожи они на служивых людей».

— Значится, мастер по дереву, говоришь, да? — повторил вопрос Воронов.

— На Москве такое ремесло помогало не бедствовать, даже позволило собрать денег на откуп.

— А жена и дочь угорели на пожаре?

— Да. Не убереглись. Тогда пыхнуло так, что улицы огнем пылали вместе с людьми, Москва-река и Яуза кипели. От огня никакого спасения не было. У нас-то, где стояло подворье боярина Евсея Александровича Рыжова, горело не так сильно. Погасили мужики огонь. Да вот покуда хлопотали, их бабы и дети, которые во дворах остались, угорели. Мои из избы скарб хотели вытащить — сдался он им! — да нажитую деньгу. В общем, погибли жена и дочь.

— Сочувствую. Много тогда людей сгинуло. А есть у тебя с собой поделки, которые ты сам мастерил?

— Продал все, только инструмент остался. В телеге лежит. Если хочешь, принесу да покажу. Можно на скорую руку и смастерить что-нибудь. Хотя бы ложку.

— Не надо. Потом посмотрим, что ты за мастер. Значит, так. Земля есть на околице. Для пахоты, сразу скажу, она не пригодна. Но вам того и не надо, раз ремеслом владеете. Избу там поставить запросто можно. Лес рядом. С тебя рубль в год.

— Целый рубль? За овраг поросший? — воскликнул Бессонов.

— Лес даром возьмешь под сруб.

— Все одно дорого для села.

— Будь ты крестьянин, у которого в этом году хлеб уродится, в другом нет, взял бы меньше. А с мастера — рубль. Заработаешь. А гляну, что и как мастеришь, может, и поделками возьму. Сведу с купцом, тот, если товар стоящий, цену хорошую даст. Если ты согласен, то место холоп мой покажет. Нет — ищи пристанище в другом поселении. Это мое последнее слово.

Гордей махнул рукой и сказал:

— А, ладно. Отработаем, но лес для сруба дашь даром, боярин.

— Сказал же, что дам. Ты грамотный?

— Нет, не довелось научиться. Считать могу хорошо, а вот с письмом никак. Сына моего священник нашей церкви обучал. Он и читать, и писать может. А что?..

— Договор надо составить насчет вашего проживания. Без него теперь никак нельзя. Прежде никому не нужны были такие бумаги, сейчас молодой царь новые порядки завел. Так что грамоту тебе подписывать придется.

— Сын за меня подпишет.

— Нет, должен ты. Если неграмотный, то сын тебе ее прочитает. Ты удостоверишься, что без обмана все, точно так, как мы договорились, и палец приложишь вместо подписи. Повсеместно так заведено.

— Добро, боярин, согласные мы.

Воронов позвал ключника и велел ему быстро составить договор на аренду земли.

Вскоре Влас прочитал отцу бумагу. Гордей приложил к ней палец, смоченный чернилами.

Потом Бессоновы вместе с Мироном, холопом Воронова, проехали до участка, на котором будто бы собирались строиться. Он оказался точно таким, каким его и представил Воронов.

Но это Гордею было не важно. Его очень даже устраивало то обстоятельство, что к этому участку можно было скрытно подойти от реки. Лес неподалеку. Рядом не было никаких строений. Ближайший починок скрывался за косогором.

«Удобнее места для исполнения задания князя Савельева и не придумать. Удачно вышло», — подумал ратник особой дружины.

На следующий день отец и сын Бессоновы уже рубили деревья для строительства избы-времянки и мастерской. Служивые татары осматривали Черный лес. Люди Дмитрия Савельева занимались опросом стариков. В округе их действительно оказалось мало, но жили они в разных местах.