Читать книгу "Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940–1945 - Рейнхольд Эггерс"

Ординарцы должны были сносить эти ящики вниз и грузить на телегу, без какой бы то ни было проверки с нашей стороны. Мы просто пересчитывали то, что прибывало в кладовую, находившуюся на верхнем этаже с южной стороны нашего двора и выходившую окнами на то, что когда-то было рвом.

Наш офицер службы охраны был не совсем уверен в том, что это хороший план. Это было не совсем в духе полученных им приказов: «Вещи паковать под надзором». Впрочем, поскольку ни один из этих контейнеров на самом деле не собирался покидать замок, он согласился с требованием англичан разрешить им паковать свои вещи наверху в их помещениях без надсмотра.

Чтобы ускорить операцию, мы предоставили пленным большое количество трехслойных фанерных ящиков Красного Креста, примерно три на три фута, в которых тот поставлял провизию без упаковки.

К вечеру этого дня наши глаза буквально вываливались из орбит от беспрерывного смотрения на дюжины ящиков и офицеров, толпящихся вокруг них. Наконец кладовая была заперта и дело сделано.

На следующий день замок посетил офицер высокого звания – офицер по делам военнопленных по военному округу номер 4 в Дрездене, генерал Вольфф. Он появился примерно в половине одиннадцатого. Наш новый комендант выдвинул несколько важных предложений касательно усиления режима охраны, с которыми мы все согласились. Генерал обследовал здание и примыкающие к нему постройки и территории и примерно в половине двенадцатого прочел нам «ободряющую речь». В свои молодые годы и он был немного бунтарем. Он знал, какое отношение к власти могли выработать у себя люди. Он посоветовал быть нам строгими, но справедливыми.

Генерал уехал в полдень.

Примерно полчаса спустя пришло донесение: по внешней стене зданий немецкого двора, выходящих на ров на южной стороне, свисала веревка из сине-белых простыней. Du lieber![46] – офицер службы охраны и я бросились туда. Из окна действительно свисала веревка – из того самого окна кладовой, которую мы битком набили коробками и ящиками с одеждой и так далее только вчера вечером. Gott sei Dank![47] Генерал ее не увидел. Она была видна с главных ворот, и он мог запросто ее заметить.

Наверху в кладовой мы нашли вскрытый ящик Красного Креста. На крышке было написано на немецком языке: «Мне не нравится воздух в Кольдице. Auf Wiedersehen[48]. Бывший военнопленный офицер-летчик Брюс».

Брюс был действительно самым миниатюрным офицером в рядах британцев. Наверное, он забрался в ящик наверху, когда мы позволили британцам паковать свои вещи без надзора. Сверху крышку слегка прибили гвоздями. Ординарцы спустили его вниз, погрузили на повозку, а потом перенесли с повозки в кладовую. Но, даже несмотря на его маленький рост, в этой коробке, должно быть, было чертовски тесно. Брюса поймали только через неделю, у бухты в Данциге. Я полагаю, он воспользовался одной из шелковых карт из обложки книги от Лиссабонского агентства. Согласно легенде, он спрыгнул с британского самолета, пролетавшего над Бременом, и приехал в Данциг на украденном велосипеде. К его несчастью, на велосипеде были проставлены местные номера. Его отправили в лагерь для пилотов RAF[49] в Дулаг Люфт рядом с Оберурселем. Там его опознала лагерная администрация, и он покинул это место во второй раз, снова отправившись в Кольдиц. Возможно, со стороны Брюса было не очень тактично, хотя и вежливо, написать на ящике: «Auf Wiedersehen», тогда как в действительности он имел в виду «прощайте!». Несомненно, это было все равно что искушать судьбу.

Глава 9

Незнакомые лица – красные лица

Явно что-то произошло. Теперь недисциплинированность, почти бунт, чувствовалась повсюду. Раннее утреннее построение должно было приниматься нами двоими, ЛО. В то утро, казалось, многих свалила болезнь, и они не могли встать с постели и спуститься на построение. Они лежали на койках, кашляя и постанывая. Положение дел было настолько плохо, что в конце концов мы отложили это первое построение и приказали провести второе в 9.15, вскоре обнаружив, что это значило лишь сыграть пленным на руку. В довершение всего прочего мы по-прежнему беспокоились по поводу побега Брюса накануне.

В девять часов пришло донесение, что женщина из Коммичау, шедшая на рынок в Кольдиц через питомник над парком, нашла две коробки с польскими униформами. Мы посмотрели друг на друга. «Так вот к чему все эти неприятности с Sauhaufen[50] этим утром».

В 9.15 мы вошли во двор с подкреплениями. Вначале пропавшими казались десять офицеров. Мы сократили эту цифру до шести. Чуть позже я нашел двух британских офицеров в рядах голландской группы. Мы проверили голландцев по их фотографиям и обнаружили, что трое из них отсутствовали. В течение этой операции из британских помещений сбросили ведро воды, упавшее возле стола с личными делами. Наверху заметили капитана авиации Танстолла, и позже по моему донесению его предали военному суду.

Далее оказалось, что не хватает пяти британских офицеров. Но одного из них, несомненно, я только что видел во дворе.

Мы растерялись.

И словно чтобы запутать все еще больше, произошло нечто из ряда вон выходящее. Мы обнаружили, что наша основная проверка (сопоставление личности в плоти с изображением на фотографиях) отнюдь не была непогрешима.

Я достал удостоверение лейтенанта Кейллара и приказал ему выйти вперед. Переведя взгляд с его лица на фотографию и обратно, я спросил: «Кто вы?»

«Лейтенант Малькольм Кейллар – номер 310».

Я взглянул на его номерной жетон. Цифры совпадали. Я спросил его о личных данных, указанных в карточке – дату рождения, имя отца и так далее. Он не мог их назвать.

«Назовите ваше настоящее имя. Вы обязаны это сделать согласно Женевской конвенции». Он сказал, что у него был приказ молчать. Я надавил на него. Он попросил разрешения поговорить со своим старшим офицером и в итоге заявил, что был капралом Хендином, которого мы, по нашим сведениям, перевели два месяца назад в солдатский лагерь в Силезии вместе с несколькими британскими ординарцами. Оказалось, что Кейллар поменялся с ним местами и капрал жил в Кольдице восемь недель под вымышленным именем!

Позже мы привезли назад лейтенанта Кейллара, довольные, что хоть что-то извлекли из неразберихи того дня. И тем не менее цена открытия того, что наша конечная проверка оказалась не настолько хороша, как должна была бы быть, нас крайне волновала.

К полудню мы решили, что пропало всего шестеро офицеров. Лейтенантов Донкерса и Уордла, RN[51], привели назад в то же утро, а на следующий день вернулись лейтенанты Лотон и Битс. Двое других, капитан авиации Фаулер и капитан ван Доорнинк, добрались до Швейцарии.