Читать книгу "Умение не дышать - Сара Александер"

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Тэй отдергивает руку с таким видом, словно его ударило электрическим током. А потом он страстно целует меня в губы. Так страстно, что мне по-настоящему больно. Он обнимает меня так, словно хочет ощутить меня целиком. Я пытаюсь отстраниться и стукаюсь затылком о стену.

– Прости, – выдыхает Тэй.

Он, пошатываясь, отходит от меня, собирает свои вещи и уходит.

Я иду за ним, но, выйдя из лодочного сарая, вижу, что его нигде нет.

Почти минуту я не в силах пошевелиться. Мне некуда идти. Потом я вхожу в воду. Все глубже и глубже. Я даже кроссовки не снимаю. Даже не знаю, вправду ли море оживает ночью. Здесь вода кажется черной и безжизненной.

Дома, час спустя, я лежу в кровати, не сняв промокшую одежду, и плачу. Раньше я так не плакала. Теперь слезы беззвучно текут по моему лицу. Я не рыдаю, потому что, если я буду рыдать, из моих легких выйдет воздух.

Глава шестнадцатая

Диллон сохнет на глазах. Кожа у него стала сморщенная, она шелушится, а ключицы у него так выпирают, что того и гляди проткнут кожу. Костяшки пальцев разбухли, на них выступают капельки крови. Ему это явно причиняет боль, он то и дело потирает руки и дует на пальцы. Если бы я не знала, что это не так, я бы решила, что он с кем-то подрался и раскровил пальцы.

Босыми ступнями Диллон собирает песок в кучку. Собрав очередную горку, стряхивает песок с подошв и начинает все сначала. Теплей дня, чем сегодня, в году еще не было, и мы с ним в бриджах. Поход на пляж отвлекает меня от мыслей о Тэе и от тупой боли в затылке.

– Что мы такое делаем? – спрашиваю я, подсыпая песок на сделанную Диллоном горку. – Русалку?

– Тебе сколько лет-то? Двенадцать? Ладно, можешь заняться хвостом.

– Это нечестно. Я хочу верхнюю часть слепить.

– Нет уж, это мужская работа.

Толкаю Диллона, и он валится прямо на кучу песка и распластывает ее спиной. А я проворно набрасываю песок ему на живот, стараясь не попадать на лицо. Он хохочет, и его щеки розовеют. Такими розовыми я их не видела уже давно. Тут и я начинаю хохотать до слез.

– Ну, уж тогда зарой меня совсем, – говорит Диллон, едва не кашляя от хохота.

Мы вместе роем яму, и Диллон ложится в нее. Я начинаю зарывать его и обращаю внимание на морщинки на лбу брата – раньше их не было в помине. Пытаюсь разгладить их кончиками пальцев. Песчинки с моих ладоней попадают Диллону в глаза, и он кричит на меня. Его лицо становится сморщенным, словно серединка кочана капусты.

– Расслабься, – говорю я. – Я тебя просто очищаю. Это такой скраб.

Я чувствую, как песчинки скребут мою кожу, когда я провожу пальцами вдоль морщинок.

Когда из песка торчит только голова Диллона, сажусь рядом с ним и смотрю на море. Вода спокойная, штиль. Такое чувство, что я могла бы взять все море ладонями, поднять его, и оно бы не стекло с моих рук. Забавно, как может выглядеть вода, какое от нее может быть ощущение в разные дни. Я начинаю понимать, что имел в виду Тэй, рассуждая о взглядах на картины при разном освещении.

– Я скучаю по таким дням, – говорю брату. – Когда у тебя закончатся экзамены, мы сможем почаще вот так ходить на море и устраивать пикники, как раньше?

– У тебя тоже экзамены, не забыла? – спрашивает Диллон.

– Все будет нормально. Все говорят: не сдать технологию невозможно, так что один экзамен, как минимум, у меня в кармане.

Улыбаюсь Диллону самой широкой улыбкой, на какую только способна.

– У тебя все в порядке? – спрашивает он. – Вид у тебя такой, будто ты плакала.

– Все будет хорошо, – отвечаю я, хотя не знаю, будет ли когда-нибудь хорошо. – Ну так что, скоро на пикник?

– Само собой. Только без сэндвичей. Я не большой любитель сэндвичей с песком.

– Диллон, между прочим, ты совсем не толстяк, – шепчу я.

Песок хрустит и разлетается в стороны, когда мой брат освобождается из своего кокона.

– Пошли домой, – говорит он.

Глава семнадцатая

Мы с Диллоном приходим домой как раз тогда, когда отец собирается уехать. Он несет к машине последнюю коробку. Мама стоит у ворот. Тушь размазана по ее лицу.

– Я этого не заслуживаю, Колин, – говорит она в промежутке между сдавленными рыданиями.

Отец видит нас с Диллоном, стоящих на дороге.

– Присматривай за детьми, ладно? – говорит он маме.

Он хлопает крышкой багажника и неторопливо идет к двери машины.

Диллон бежит к нему.

– Не уходи, папа! – кричит он.

– Я не насовсем, – отзывается отец. – Нам с мамой просто нужно какое-то время пожить врозь. Я вернусь, ты понимаешь, дружище?

Отец и Диллон долго стоят обнявшись. Я надеюсь, что отец заметит, что Диллон – кожа да кости.

Иду к маме и обнимаю ее. Она держит в руках отцовский географический атлас.

– Тебе будет лучше без него, – говорю я, кивая на отца, и она прижимается ко мне.

Я думаю… может быть, мне и вправду хочется, чтобы она пережила это, чтобы хоть кто-то на свете понял, каково мне, чтобы хоть кто-то узнал, каково это – быть брошенной человеком, которому ты верила больше всех. Но на самом деле нам всем будет легче без отца. Диллон и мама в один прекрасный день поймут это.

Отец уезжает. Диллон пулей летит в дом. Проходя мимо нас, он выхватывает атлас из рук мамы и швыряет его в заросли сорняков.

– Это из-за тебя он ушел, – цедит Диллон сквозь зубы. – Лучше бы ты ушла.

Никогда не видела его таким свирепым. Отцу всегда удавалось испортить немногие хорошие дни, когда мы с Диллоном бываем вместе.

Часть третья

ЭДДИ. Что сказали водоросли, когда застряли на дне моря?

ЭЛСИ. Не знаю.

ЭДДИ. На помощь! Ограбили!

ЭЛСИ. Смешно, Эдди. Лучшая твоя шуточка.

Глава первая

Прошла неделя с того дня, как ушел отец. Диллон то и дело торчит в ванной под горячим душем, и от этого ванная превращается в парилку. Со мной он разговаривать не желает – дескать, если бы я не утащила его в тот день на море, он мог бы задержать отца, не дал бы ему уйти. Отец каждый день звонит, чтобы пожелать нам успешно сдать экзамены, но я с ним не разговариваю – я слишком занята, тренирую задержку дыхания. Тэя я не вижу уже восемь дней. Я сдала три экзамена – и, наверное, все три провалила. Осталось еще пять. Просто нестерпимо ходить на все эти консультации, посвященные повторению пройденного материала. А уж оставаться дома с Диллоном и того хуже, тоска полная. Поэтому я чаще всего торчу в бассейне вместе с теми, кому меньше трех и больше семидесяти. Просто тошнит от всего этого.