Читать книгу "Поколение Х - Дуглас Коупленд"

– Дег, слезь с машины. Как-то тут не очень…

– …и пахло розовым гостиничным мылом – это такие маленькие кусочки в симпатичных упаковках. Боже, как я обожаю этот запах. Такой мимолетный.

Я в ужасе: Дег своей горящей сигаретой прожигает дырки в крыше машины.

– Дег! Что ты делаешь, прекрати! Опять ты за свое!

– Эндрю, говори потише. Пожалуйста. Где твое самообладание?

– Дег, с меня хватит. Я ухожу, – я отступаю на несколько шагов.

Дег, как я уже говорил, вандал. Я безуспешно пытаюсь понять его поведение; то, что на прошлой неделе он поцарапал «Катлас Суприм», было лишь одним из звеньев в длинной цепи аналогичных событий. Похоже, он выбирает исключительно автомобили, на бамперах которых красуются наклейки, с его точки зрения отвратительные. Осмотрев заднюю часть машины, я действительно обнаруживаю наклейку с надписью «Вы бы еще меня о внуках спросили».

– Вернись, Палмер. Я заканчиваю. Через секунду. Кроме того, я хотел поведать тебе одну тайну.

Я молчу.

– Тайна касается моего будущего, – произносит он. Ругая себя за бесхребетность, я возвращаюсь.

– Дег, это же полный маразм – прожигать дырки.

– Успокойся, парень. Это всего лишь мелкое хулиганство. Статья 594-я уголовного кодекса штата Калифорния. Просто дадут по рукам. Да никто и не видел.

Он стряхивает щепотку пепла с отверстия, оставленного сигаретой:

– Я хочу открыть гостиницу. Баха-Калифорния. И как мне кажется, я ближе к этому, чем ты думаешь.

– Что?

– Это именно то, чем я хочу заниматься в будущем. Открыть гостиницу.

– Отлично. Теперь пошли.

– Нет, – закуривает он новую сигарету. – Сначала я тебе ее опишу.

– Только быстро.

– Я хочу открыть гостиницу в Сан-Фелипе. Это на восточной стороне полуострова Баха. Малюсенькая деревушка. Кругом пески, заброшенные урановые рудники да еще пеликаны. Я открою этакое небольшое заведение – только для друзей и занятных чудаков, а в обслугу возьму пожилых мексиканок, сногсшибательных красавцев-серфингистов и хипповатых парней и девушек, мозги которых от героина стали как швейцарский сыр. В баре деньги и кредитные карточки посетители будут пришпиливать к стенам, а единственным источником света будут десятиваттовые лампочки, скрытые за подвешенными к потолку скелетами кактусов. Вечерами мы будем вытирать друг другу носы, пить коктейли с ромом и рассказывать истории. Те, что расскажут интересные истории, получат номер бесплатно.

В туалет можно будет попасть только после того, как фломастером изобразишь на стене какой-нибудь прикол. Стены комнат будут обшиты сучковатыми сосновыми панелями, а в качестве сувенира каждый получит кусочек мыла.

Должен признаться, на словах гостиница Дега была что надо, но мне все же хотелось уйти.

– Прекрасно, Дег. Идея действительно великолепна, только давай слиняем отсюда, ладно?

– Похоже, я… – он смотрит на то место, где прожигал дырку, пока я отвернулся. – У-я.

– Что случилось?

– О, черт.

Тлеющий уголек сигареты упал внутрь, в коробку с бумагами и хламом. Дег соскакивает с машины, и мы оба завороженно наблюдаем, как маленький жаркий язычок сжирает бумагу и пробивается сквозь несколько газет; вроде бы он исчез, но вдруг – у-у-ф – коробка мгновенно воспламеняется, озарив наши искаженные ужасом лица саркастической желтой усмешкой.

– О боже!

– Сматываемся!

Меня уже нет. Мы оба несемся вниз по улице, сердце колотится у горла. Мы оборачиваемся лишь на секунду, через два квартала, чтобы увидеть худшее развитие сценария – «Астон Мартин», объятый шипящей малиновой лавой пламени, в экстазе растекается по мостовой.

– Черт, Беллингаузен, это самый идиотский из всех выкинутых тобой финтов.

Мы снова бежим, я впереди, мои занятия аэробикой дают себя знать.

Дег заворачивает за угол позади меня, и вдруг я слышу тихий возглас и глухой удар. Обернувшись, я вижу, что Дег налетел на Шкипера Всех Народов, бродягу, которого можно встретить «У Ларри» (свое прозвище он получил за капитанскую фуражку, как у одного из героев телесериала).

– Здорово, Дег. Бар закрыт?

– Привет, Шкип. А то. Опаздываю на свиданьице. Надо бежать, – уже на ходу говорит он, показывая на Шкипера пальцем, словно яппи, лицемерно обещающий как-нибудь вместе отобедать.

Пробежав еще десять кварталов, мы в изнеможении, едва переводя дух, останавливаемся и делаем земные поклоны.

– Никто не должен знать об этом проколе, Эндрю. Понял. Никто. Даже Клэр.

– Я что, похож на дебила? Господи.

Уф-уф-уф.

– А как же Шкипер? – спрашиваю я. – Думаешь, он не способен к двум прибавить два?

– Он? He-а. У него мозги давно превратились в тосол.

– Уверен?

– Да. – Мы дышим почти свободно. – Быстро. Назови десять рыжеволосых покойников, – командует Дег.

– Что?

– У тебя пять секунд. Раз, два, три…

Я задумываюсь:

– Джордж Вашингтон, Денни Кей…

– Он еще жив.

– Нет, мертв.

– И то правда. Призовое очко.

Остаток пути до дома был не столь занимателен.

Я не ревную

Очевидно, Элвисса, покинув наш бассейн, тем же вечером уехала автобусом-экспрессом.

Проехав четыре часа на северо-запад к побережью, она оказалась в Санта-Барбаре. Здесь она нашла новую работу, и какую! – не поверите – садовником в монастыре. Мы сражены, сражены наповал этим известием.

– На самом-то деле, – льет бальзам на рану Клэр, – это не настоящий монастырь. Женщины там ходят в мешковатых черных сутанах – это выглядит немного по-японски! – и коротко стригут волосы. Я видела фотографию в буклете. В любом случае она всего лишь садовник.

– В буклете? Вообще кошмар!

– Да, в этом сложенном, как меню пиццерии, буклете, присланном Элвиссе вместе с письмом о ее зачислении. (Боже милостивый…) Она нашла работу по бумажке на доске объявлений в нашем приходе; говорит, ей нужно проветрить голову. Но я подозреваю другое – ей кажется, что туда может занести Кертиса, и она хочет быть рядом, когда это случится. Эта женщина при желании умеет хранить тайну.

ПЛЕБЕЙСКОЕ ПИТАНИЕ:

пища, удовольствие от потребления которой связано не с ее вкусом, а со сложным комплексом ностальгических воспоминаний, классовых предрассудков и рекламных образов. «Мы с Кэти купили этот баллончик заменителя взбитых сливок вместо настоящих, потому что подумали, что именно такими жены военных летчиков на базе где-нибудь в Пепсаколе в начале 60-х украшали торты, испеченные для того, чтобы отпраздновать присвоение своим мужьям нового звания».