Читать книгу "Александр Македонский. Царь четырех сторон света - Питер Грин"

Александр с войском вышел из Персеполиса на север в начале июня, оставив необычно большой гарнизон из 3000 македонян. В трех днях пути от Экбатан появился персидский перебежчик с вестью, что Дарий покинул город. Подкрепления, которых он ожидал, так и не пришли, и царь пять дней назад отправился на восток к Каспийским Воротам с бактрийской конницей и 6000 пехотинцев, взяв 7000 талантов из экбатанской сокровищницы.

Македонскому царю приходилось действовать быстро. Перс сообщил, что Дарий намеревается по берегу Каспийского моря добраться до Бактрии, опустошая землю на своем пути. Это могло означать для македонян серьезные трудности в снабжении продовольствием, так как они шли по северному краю большой соленой пустыни. Если бы персам удалось заманить их в безлюдные горы и степи за пределами Гиркании, то там свежая армия сатрапов, знакомая с местными условиями, вполне могла бы нанести им поражение.

В Экбатанах Александр произвел быструю реорганизацию. Сожжение персеполисского дворца ставило точку в эллинском «священном походе» против персов, и, пользуясь этим обстоятельством, царь рассчитался со всеми войсками Эллинского союза. Ему теперь нужна была отборная профессиональная армия, преданная ему одному, готовая следовать за ним куда угодно. Поэтому каждый воин, который пожелал повторно записаться в армию Александра, получал в момент поступления не менее трех талантов. Мало кто мог устоять против такого соблазна. Вся эта затея стоила Александру 12 000—13 000 талантов, и почти столько же было присвоено или растрачено его казначеями, что являлось дурным знаком.

Таким образом, Александр за один день получил наемную армию. Кроме того, ему удалось отстранить Пармениона от военного командования. Старый полководец остался в Экбатанах, как региональный военачальник, перестав отныне возглавлять главный штаб. Александр тактично заверил семидесятилетнего Пармениона, что он вполне заслужил отдых от боевых действий. На Пармениона была возложена задача охранять казну, а также, имея в распоряжении примерно 6000 наемников, держать в повиновении племена Южного Каспия.

При этом внешнее положение Пармениона оставалось высоким и достойным, но его реальная власть (и сам он это понимал) значительно уменьшилась. Его фессалийской конницы больше не было, а наемникам платил теперь деньги главный казначей Гарпал, ведавший чеканкой монеты и назначенный на эту должность Александром. Помощником Пармениона также был царский назначенец Клеандр.

Считается, что с Экбатан начинается трагедия Александра, «трагедия одиночества и недовольства непониманием окружающих». Однако македонские военачальники, включая Пармениона, все хорошо понимали. Всякий единовластный правитель кончает духовной изоляцией, живя в мире собственных представлений об истине, и Александр не был исключением. В дальнейшем немногие друзья, решавшиеся его критиковать в глаза, чаще всего дорого платили за это. Такое положение поощряло льстецов и самообольщение царя. В 330 г. до н. э. этот процесс только начинался, но с тех пор он быстро прогрессировал.

Сделав необходимые распоряжения, Александр, не теряя времени, отправился в погоню за Дарием. Но, когда до Каспийских Ворот оставалось всего миль 50, он узнал, что Дарий уже прошел их и направляется к Гекатомпилу. Дальше идти под палящим солнцем без отдыха было опасно, да и бессмысленно. Сделав передышку на пять дней в ближайшем поселении, Александр затем дошел до Каспийских Ворот. За ними начиналась соленая пустыня, известная ныне как Дашт-и-Кавир.

Когда кавалерия Кена была послана в экспедицию за продовольствием, два вавилонских аристократа (один – сын Мазея) принесли драматическую новость о том, что Дарий низложен и арестован. Переворот совершили бактрийский сатрап Бесс и великий визирь Набарзан.

Не дожидаясь возвращения Кена, Александр взял с собой лучшую кавалерию и отряд гвардейцев и снова отправился в погоню за персами. Их поход продолжался день и две ночи. Когда они достигли лагеря персов, Дарий был взят под стражу, и нашли лишь его грека-переводчика, который и рассказал подробно о случившемся.

Сначала Набарзан предложил царю временно передать свою власть Бессу. Дарий пришел в ярость, схватился за меч и пытался убить Набарзана. Совет, а вслед за ним и все отступавшее войско, раскололись на два лагеря. Бактрийцы и другие восточные части смотрели на Бесса как на своего естественного вождя, а персы и греки-наемники сохранили верность Дарию. Открытое вооруженное столкновение в этих обстоятельствах исключалось. Заговорщики формально поклялись в верности царю, и было объявлено о примирении. Но через два дня они зазвали Дария в бактрийский лагерь и взяли под усиленную охрану. Сторонники царя пытались начать борьбу за него, но еще через два дня большинство персов перешло к Бессу, соблазненное его щедрыми посулами и потому, что «им больше не за кем было следовать».

Бесс провозгласил себя «великим царем», и его с энтузиазмом поддержало большинство войска. На Дария мятежники смотрели как на собственную гарантию. Как считает Арриан, они решили передать его Александру при его приближении и тем самым обеспечить себе благоприятные условия.

Узнав все это, Александр понял, что нельзя терять ни минуты. На следующий день македоняне снова отправились в погоню и достигли деревни, где за день до того находились на постое Дарий и его стражи. Все страшно уставали от зноя и трудного пути. Но Александру хотелось во что бы то ни стало нагнать персов. Он спросил у местных жителей, нет ли короткого пути.

Они ответили, что такая тропа есть, но проходит по безводной пустыне. Несмотря на это, Александр взял местных проводников, заставил спешиться 500 конников, передав их лошадей самым крепким пехотинцам, и снова отправился в погоню. Он и его люди совершили фантастический переход, пройдя за ночь 50 миль.

Они настигли персов на рассвете. Появление македонян застало врагов врасплох, и единственным их желанием было скорее бежать, а тяжелая повозка, в которой держали Дария, замедляла бегство. Бесс и Набарзан стали уговаривать царя сесть на коня, но он отказался. Если он не сохранил власть, то пожелал хотя бы погибнуть достойно. Он сказал, что не станет бежать вместе с предателями. Времени на споры не было. В любой момент персы могли быть окружены. Бесс и Набарзан не хотели, чтобы Дарий попал живым в руки Александра. Они и другие заговорщики пронзили царя копьями и бежали. Набарзан – в Гирканию, Бесс – в свою Бактрию, другие же отправились на юг, в Систан.

Александру оставалось гадать, с каким из отступающих отрядов ушел Дарий. Ответа не было. Между тем македонский воин Полистрат, почувствовав жажду, отправился к ручью на равнине и увидел одинокую повозку без возницы. Потом он услышал стоны умирающего и, движимый любопытством, раздвинул занавески, скрывавшие внутреннюю часть повозки. Там на полу лежал Дарий, в цепях, в окровавленной царской мантии, и около него был только его верный пес. Царь слабым голосом попросил воды, и Полистрат принес ее в шлеме. Схватив македонянина за руку, Дарий поблагодарил Небо за то, что не умер в полном одиночестве. Это были его последние слова.

Когда Александр увидел труп своего врага, погибшего при таких страшных обстоятельствах, он был искренне и глубоко огорчен. Он укрыл тело собственным плащом, велел отвезти его в Персеполис и похоронить с царскими почестями, рядом с предками. Правда, у рыцарского жеста Александра могли быть и практические мотивы. С гибелью Дария, который не мог теперь отречься в его пользу, Александр оставался узурпатором-чужеземцем в Персии; сверх того, у него появился новый сильный соперник Бесс, провозгласивший себя царем под именем Артаксеркса IV. Получалось, что ему все же придется воевать за восточные провинции, а не получить их в результате капитуляции.