Читать книгу "Рейдеры - Рустам Максимов"

– А если произойдёт ещё одна атака с моря? – сразу же спросил Руденко. – Мы ждём налёта, а если кто-нибудь хитрый атакует с моря, как те арабы? Жерар, ракетами и артиллерией радар разнесут на раз-два, и даже обломков не останется.

– Мы учли этот риск, поэтому приняли решение разместиться в крайней северной точке анклава, на ферме мистера Макеева, погибшего при обороне Данилово, – уточнил предстоящую диспозицию наёмников бельгиец. – И в перспективе нам необходимо связать аэродром и радар кабельной линией связи, чтобы исключить возможность подавления нашей связи средствами радиоэлектронной борьбы.

– Кабель – дело несерьёзное, – я решил покритиковать ван Клейста в порядке мести за утаивание разведданных и вообще для профилактики. – Его перерезать – раз плюнуть, любой мальчишка с ножом провернёт это дело играючи.

– Это если имеешь дело с проводами на столбах или полевой линией связи, как в войну, – усмехнувшись, заметил Марк. – А проложенный под землёй кабель не так-то легко найти, особенно когда вообще ничего не знаешь о его существовании.

– Давайте вернёмся к более серьёзным проблемам, – вновь вступил в разговор Руслан. – Какие самолёты и вертолёты могут быть у армян?

– А с чего ты решил, что весь левый берег занимают одни лишь армяне? – сразу же спросил я. – Какова вообще площадь всего нагорья? Может, там, как и у нас, на побережье, все кластеры вперемешку, из разных стран и с разных континентов.

– Вот и я о том же, – тотчас подхватил капитан. – Мы строим гипотезы, не имея никаких фактов, кроме записей какой-то там болтовни по-армянски. Где свидетели и вещдоки?

– С вами трудно спорить, господа сыщики, – усмехнулся бельгиец. – Поэтому предлагаю взять лодку и сплавать в гости к капитану Горбаню. Этот хитрый дядька утаил от вас намного больше, чем я.

«…Чёрт, а ведь Жерар прав – никто из нас так толком и не поговорил ни с капитаном СТК, ни с членами его команды, – призадумался я, осознавая, что допущен очередной серьёзный прокол. – Нас в первую очередь интересовали беженцы, которых эвакуировал Горбань, и Стрелков с его бойцами. И мы как-то с ходу поверили на слово Игорю Степановичу, когда тот заявил, что проболтался пару-тройку дней по большому озеру, ничего не видел и ничего не знает… Не могли речники ничего не видеть, физически не могли… А ван Клейст-то, похоже, проявил смекалку и сообразительность не хуже нашей. Птица-говорун, млин…»

Быстро уйти из дома главы не удалось, так как супруга Василия подала на стол пару больших кастрюль, и по гостиной поплыли обалденные ароматы борща и котлет. Едва увидев это домашнее изобилие, Гивинс шмыгнул носом, затоптался в дверях, бросая на своего командира беспомощные взгляды. Желудок бельгийца предательски заурчал, и, покачав головой, ван Клейст позвал со двора Бойда.

Трапеза, как говорится, прошла в тёплой и дружественной атмосфере – кое-кто из «солдат удачи» наворачивал так, словно его не кормили целую неделю, да ещё и постоянно нахваливал кулинарные таланты хозяйки. Впрочем, и остальные наёмники не отставали от Гивинса, работали ложками и вилками на всю катушку, быстро опустошая одну тарелку за другой.

Капитана Горбаня мы нашли под большим тентом, раскинутым над частью верхней палубы прямо впереди надстройки судна. Игорь Степанович восседал в массивном офисном кресле, рядом стоял небольшой столик, плотно заставленный бутылками с водой и тетрапаками с соками. Здесь же возлежала горка пузырьков и коробочек с лекарствами, которые принимал капитан, совсем недавно перенёсший инфаркт. Отсюда же, прямо с палубы, Горбань командовал своими подчинёнными и дюжиной временно прикомандированных к кораблю грузчиков, в основном молодёжью из числа беженцев, таскавших какие-то ящики из очередного контейнера.

Едва увидев направлявшуюся в его сторону делегацию из шести человек, Игорь Степанович, видимо, сразу же сообразил, что разговор предстоит весьма и весьма серьёзный. Уточню: делегацию не просто из шести человек, а из шести отмороженных типов, обвешанных оружием и обладавших практически безграничной полнотой власти в Данилово и его окрестностях.

Уж не знаю, кто и что успел напеть в уши капитана и его команды про нас с Жераром, но поначалу Горбань взбледнул, беспомощно огляделся по сторонам, ища кого-нибудь из своих. Крикнул, чтобы позвали некого Малыхина и ещё кого-то, поприветствовал гостей, попытавшись натянуть на лицо слабое подобие радушной улыбки. Впрочем, глаза выдавали Игоря Степановича с потрохами, и он прекрасно осознавал это, поэтому не стал ломать перед нами комедию. Появление примчавшегося по зову начальства старшего механика с парой моряков произошло уже после того, как Горбань приступил к повествованию о приключениях его корабля в первые дни после катаклизма.

– Рейс, должен был быть, можно сказать, самый, что ни на есть будничный. Загрузились в Ростове, разгрузились в Новороссийске – рутина, ничего необычного, – закинув в рот и запив водой несколько таблеток, рассказывал капитан. – Прошли Керченский пролив, взяли курс на Новороссийск, ни шторма, ни тумана, берег виден как на ладони… И тут вдруг словно вспышка какая-то, мёртвая тишина на мгновение, и мы идём в тумане, как в молоке. Ни черта вокруг не видать… Поначалу грешили на военных – Бэ-Дэ-Ка и сторожевик шли мористее встречным курсом – думали, что это они испытали какое-нибудь новое оружие. Попробовали связаться с ними по радио – безрезультатно. Где находимся – непонятно, радар показывает чёрте что, один лишь компас не врёт. В общем, застопорили ход, легли в дрейф, тралим эфир, в надежде выловить хоть что-то толковое… Множество обрывков передач: кто SOS орёт, кто матом ругается – хрень полная… Часикам к трём дня туман рассеялся, глянули мы вокруг – а на горизонте заснеженные горы. И горы эти не наши, не российские, а другие, совсем другие… А тут ещё один из моих догадался попробовать воду на вкус – оказалось, пресная, не на море мы, а ещё где-то…

Горбань рассказывал долго, заостряя внимание на различных деталях и подробностях, важных с точки зрения моряка. Там мы узнали про глубины, направление и скорость ветра, высоту волны, рельеф береговой линии, и даже про пернатых хищников и рыбу, водившихся в озере. Свой рассказ Игорь Степанович сопроводил несколькими сотнями фотографий, сделанными им самим и его подчинёнными, и видео среднего качества, снятого с помощью старенькой японской видеокамеры.

Из всего изобилия отснятого моряками материала наибольший интерес вызывали фотографии и видеокадры, на которых были запечатлены какие-то местные развалины в бухточке на южном берегу озера. Капитан не рискнул входить в саму бухту, опасаясь повредить корпус корабля о какие-то подводные препятствия, поэтому народ снимал с расстояния около полукилометра или, может, чуть больше. Впрочем, сделанные и с такого расстояния фотографии давали кое-какое представление об архитектурных предпочтениях неизвестных здешних строителей.

Большинство зданий своим видом походили на уступчатые пирамиды, и, скорее всего, были построены из какого-то тёмного камня. Кроме упомянутых пирамидальных построек, берега бухты окаймляли каменные причалы, в нескольких местах пологими спусками уходившие прямо под воду. Всё это строительное великолепие неизвестной цивилизации постепенно завоёвывалось местной флорой: на некоторых фотографиях были отчётливо видны могучие деревья, вымахавшие почти вровень с пирамидами, а густой подлесок полностью оккупировал нижние ярусы города. Бухту защищал мол, сооружённый из массивных каменных блоков огромных размеров.