Читать книгу "Люди и Нелюди - Виктор Костин"

Но это она поняла, к сожалению, много позже, не сильно и много-то.

Доказывая, что одна жена и одна любовница никак не подымет количество мужчин в империи и для стабильного прироста населения и его мужской части в особенности, что нужно как минимум хотя бы еще две жены – или пусть любовницы, как их ни назови, это сути не меняет, мужчина потянет, ему не рожать, – кипятилась она, доказывая свою правоту, – только тогда у страны есть перспективы. Может быть, ей что-то и удалось всколыхнуть в замшелых головах академиков, но против поднялась церковь со жрецами, и диплом вместе с аналитической справкой зарезали или, скорее, отложили в долгий ящик.

То, что она тогда не поднялась на костер, это только благодаря императору, хотя как сказать, что лучше или хуже для нее могло быть. Может, и лучше был бы костер.

То, что она часто помогала в расчетах паровых двигателей для пароходов и поездов, – все это и вынуждало ее находиться среди инженеров и расчетчиков этих самых пароходов, хоть тогда еще очень простых и немножко примитивных.

Вот где тогда и был главным консультантом по кораблям ее Шарафик, для нее тогда Шарафика Мурзинов. Неизвестный, темный лицом и страшный такой и грозный капитан фрегата из самого халифата.

Как-то очень незаметно он из грозного и страшного капитана-пирата стал для нее и просто капитан, а потом и просто Шарафика.

Они часто гуляли в институтском парке. Хотя Шарафика и был уже подданным Руси за былые заслуги, но выход в город ему не рекомендовался без особой нужды. Вот они и гуляли по институтскому закрытому парку, места здесь хватало.

В это же время и император – ничто не чуждо сильным мира сего – почтил с визитом их институт. Как же, ведущий институт, занимающийся передовыми технологиями строительства пароходов и прочих механизмов с паровым двигателем. Почему бы и не посетить императору и закрытое крыло в том числе и в обязательном порядке?

Вот там и встретились император Владен и пигалица Натали Сергеевна, тогда еще просто Натали. Красота сразу сразила их величество, и ей поступило такое ненавязчивое предложение, причем не от самого императора, вряд ли бы она тогда смогла что сделать и ему отказать.

От таких предложений не отказываются, а только от какого-то императорского прихлебателя, что всегда крутятся возле монарших особ.

Вот от одного такого и поступило, что, дескать, пусть она подойдет с высочайшим прошением, и император, может, соблаговолит.

Прихлебатель был послан с юношеским или тем более девичьим максимализмом и… все на этом как бы закончилось.

Вроде бы ничего, но любовь к Шарафику и даже уже чуть заметная беременность и, пока суть да дело, вдруг ставшая просто заметной. Да еще секретный диплом по демографии населения Руси, никак не прибавивший ей любви и среди церковников Единого и поборников старых традиций.

Император Владен, спасибо ему, конечно, не дал ей взойти на костер тогда. То ли помня ее красоту, то ли по каким другим причинам, но из института ее выгнали, и в первый круг, как и центр столицы, если что, с императорской резиденцией вместе и всеми главными зданиями, ей вход отныне был строго воспрещен.

Вот с тех пор она и преподает математику в школе второго круга, вот для таких бездарей. Император же ей отплатил, сразу же по уходу из института, а может, и не император то был, а тот… прихлебатель.

Она еще и в школу не устроилась, а только жила на окраине столицы, снимала квартиру там, как на нее напали местные то ли воры, то ли бандиты. Только, правда, какие-то неправильные, нет бы ограбить и изнасиловать. Беременность не в счет, слишком малый срок, не так и заметно было, и кого она когда останавливала. Но нет, они напали и избили ее только, причем били по животу в основном и немного по ногам. По лицу вообще ни разу не ударили, даже фуфайкой закрыли, чтоб не поцарапалась об мостовую, видимо, сволочи. Хотя тогда она решила, что ее задушить хотели. Потом она думала, что чтобы лиц не увидала их, и только годы спустя догадалась. Чтобы красоту лица не испортить, чтобы жила и мучилась. Ребенка она тогда потеряла, и, самое главное, и способность иметь детей в будущем тоже.

Вот когда она лежала в больнице, тогда и познакомилась со своим будущим мужем. Он, разбойник такой, лежал в очередной раз с переломом ноги, опять где-то с кем-то что-то не поделил на дуэли. Лежала она там долго, он тоже, вот и судьба. Не то чтобы она его любила. Вот он, видимо, ее – да. Так на ее красоту запал, что больше ни о ком и слышать не хотел, даже несмотря на то, что она больше не могла иметь детей.

А она? А что она?

Ничего, конечно, этого она Витоли говорить не стала. Мал он еще слишком для таких сложных и неприглядных жизненных историй. Да и нельзя, если что, все это говорить, а вот про Шарафика можно и сказать.

Почему бы и нет? – Она мстительно чему-то улыбнулась про себя.

Часть 9. Витоли-Сергей

Сначала я думал, откажется. Кто я для нее, и кто она, сопляк и пожившая женщина, хоть и красивая, чертовка, и выглядит явно не на свой возраст, это любой из одноклассников скажет.

Но нет, не отказалась, странно. Рассказала про свою любовь первую. Какого-то моряка, или по-местному морехода, но это не суть важно, привыкну как-нибудь. Да еще и иностранца, как оказалось, с соседнего государства халифат. Ничего себе, какие скелеты у нашей математички в шкафу лежат. Ведь мы не очень дружны с этим государством, если не сказать больше. Правда, может, раньше лучше были наши отношения.

Весь рассказ ее зан ял довольно много времени. Рассказ часто смещался на подробности кораблей и места, где бывал и служил ее Шарафик, когда был капитаном корабля.

Натали Сергеевна сидела за кафедрой, а я стоял, как и стоял до этого, около нее и соответственно около доски, где перед этим и отвечал.

То, что она рассказывала, я чувствовал, было немного или скорее много адаптировано для моего детского, как она считала, ума.

Много было недосказанного и просто скрытого. Ну, я и не хотел много знать об этой их и ее истории. Мне больше нравился внутренний мир самой Натали Сергеевны, как она видит нас, школьников, меня, например. Как устроилась в жизни, как живет здесь и сейчас?

Ведь любая информация сейчас для меня – как новый мир для только народившегося ребенка. Потому как Витоли не великий кладезь информации, если не сказать хуже. Здесь же сведения из самого дворца и из первых рук, можно сказать, а они никогда лишними мне не будут.

Да и нравиться мне она что-то начинает, э-м, м-да, дела, однако, сам не ожидал.

Пока она говорила, я незаметно взял ее за руку. Она лежала безвольно и, считай, бесхозно на кафедре. Стал потихоньку нежно гладить ее пальцы, а когда она закончила говорить, взял и поцеловал их. Ну захотелось вдруг, что тут сказать могу на это, сам не ожидал от себя такого поступка.

Она внезапно нахмурилась и почти вырвала у меня ру к у.