Читать книгу "Я намерен хорошо провести этот вечер - Александр Снегирев"

Лара все не ехала. Я сидел рядом с Машей, говоря ей ласковые слова. Когда женщина рожает, делать в принципе нечего. Особенно если не знаешь, что делать.

Тут Машины ноги разошлись. Их раздвигало нечто круглое и мокро-волосатое.

– Голова! – радостно завопил я. – Тужиться не надо, просто дыши спокойно! Господи, помоги!

Ребеночек вылетел из Маши, как отдыхающий из трубы аквапарка. Только вместо потока воды – бурые брызги.

Щелчок. Свет потух. Пробку выбило – теплый пол, нагреватель, свет, дом старый, перегрузка…

Новорожденное тельце выскользнуло из моих рук и плюхнулось в воду. Будто не хотело оставаться в этом мире. Я нырнул за малюткой. И вынырнул, крепко держа ее в руках. Маленькие губки безмолвно раскрывались и пускали пузыри. От пузика тянулся жгут.

– Скользкая баба родилась!

Мое лицо, полное смятения и счастья, мелькнуло в зеркале. Через дверь лился холодный свет. Наступило утро. Часы в углу показывали девять ноль пять. Я подмигнул своему отражению. Спасибо, Господи…

Малютка разлепила одно заплывшее веко и что-то булькнула. Со двора донесся зимний звук, который еще не раздавался ни разу в этом году, – скрежет лопаты, счищающей с тротуара снег. В дверь позвонили.

Я аккуратно положил новорожденную Маше на грудь и бросился открывать.

– Вижу, папа принял роды, – улыбнулась Лара.

Я подошел к окну. Вместо машин – сугробы, вместо черных деревьев – белые гигантские кораллы. Небо впервые за два-три месяца было нежно-голубым, с редкими перышками сиреневых облаков. Высоко пролегали белые следы от самолетов, напоминающие следы на лице, какие бывают после сна. Отлеженное небо просыпалось.

* * *

У Маши не было ни одного разрыва. Лара все как следует обработала, объяснила мне, как резать пуповину, и, пока я это делал, сфотографировала меня. Тельце новорожденной покрывали кровоподтеки и лопнувшие сосудики.

– Я помажу малышку мазью, а ты пока принеси пакет, – попросила Лара.

Я притащил из кухни синий пакетик. В него Лара положила плаценту. Маша с малышкой заснули, а Лара рассказала мне, что делать:

– На Руси был обычай закапывать плаценту поглубже в землю, чтобы колдунам не досталась. От сглаза. Положи ее пока в морозилку, а потом закопай.

Я чту традиции. Маша тоже. Может, это глупо, но не так уж и трудно. Я спрятал синий пакетик с плацентой в глубине морозильной камеры.

– Закопаю на днях… Боже, у меня дочка! – напевал я под нос, спеша в цветочный ларек за букетом. Я вдыхал мороз полной грудью и улыбался прохожим. Мне казалось, что я лечу над миром.

* * *

Первые дни после родов были полны суматохи. Соседка все-таки вызвала участкового, и тот долго норовил к нам ворваться. Когда же стало известно, что Маша всего-навсего родила, участковый разочаровался, что не помешало ему сообщить в поликлинику. Нас принялись атаковать врачи, требующие срочно доставить ребенка в инфекционную больницу. С каждым звонком представителя государства я злился все больше и после звонка очередного официального лица швырнул телефон о стену.

– Что случилось? – слабо позвала Маша из спальной.

Я подошел, сел рядом, извинился за вспыльчивость. Она обняла меня, погладила мой ежик:

– Как я люблю эту голову. Бедняжка, тебе столько пришлось пережить…

Уже через неделю наша дочка выглядела розовенькой и довольной, я же, наоборот, побледнел и позеленел. Машу с новорожденной и всеми родственниками отправили на дачу, на свежий воздух. А я остался в городе, отвлечься, и пригласил Димона с Поросенком отметить. В квартире уже ничего не говорило о прошедших родах. Вечером того же дня я навел порядок. Тщательно смыл бяку со стенок ванной, выковырял сгустки из никелированных гидромассажных отверстий. Протер пол и стены. Запихнул в стиральную машину постельное белье и полотенца. Вынес пухлый пакет ватных тампонов и сал– феток.

Перед приходом друзей еще раз осмотрел все свежим взглядом. Заметил кровь на одной из дверей, оттер. Напоследок выбежал в магазин, купил бутылку и стал ждать.

Поросенок пришел по-корпоративному вовремя. Он работает замглавой пиар-департамента в компании биодобавок. Красивый, основательный молодой мужчина. Ни за что не скажешь, что раньше был обормотом. Поросенком его прозвала Нинка, еще в универе, из-за светлых ресниц, с тех пор приклеилось. Поросенок – будущее среднего класса, если у среднего класса в России вообще есть будущее. Жена – домохозяйка, двое детей: сыну четыре, дочери два. Поросенок носит костюмы с галстуками и пичкает свое семейство биодобавками. Иногда и нас угощает, но мы забываем их принимать. Когда есть свободное время, Поросенок с удовольствием выпивает со мной. В тот вечер он притащил виски.

– Молодец, старик, – он обнял меня, – поздравляю! Я бы не смог, Вика в роддоме рожает, а я в спорт-баре сижу и волнуюсь. – Поросенок полез в холодильник. У него привычка первым делом изучать, что в холодильнике. В моем было пусто. – А где закусон?

– Я думал, ты принесешь.

– А я не принес! – Поросенок рассмеялся. – Сейчас сбегаю.

– Постой, может, Димон догадается…

Димон – второй гость – догадался. Вскоре он втащил в квартиру огромный надкушенный батон колбасы. Димон года на четыре старше меня, мы с ним учились в одном классе. Я пошел в школу на год раньше обычного, а он – на год позже, плюс в третий класс у него была не одна ходка, как у всех, а две. У Димона нелады с башкой, что не мешает ему работать продавцом в подмосковных магазинах мобильных телефонов. С работы его часто вытуривают, и каждый новый магазин находится все дальше от МКАДа.

– Здорово, чуваки! Ну че, третья мировая еще не началась?!

– Без тебя не начинаем!

– У нас сегодня в офисе учебная эвакуация была, – сообщил Поросенок. – Сирена завыла, и голос в колонках: «Тревога, всем выйти из здания».

– Готовьтесь не готовьтесь, не поможет. Всех накроет разом! – задорно крикнул Димон и хлопнул одной ладонью по дру– гой.

– Это что у тебя? – спросил я, глядя на звякающий в его руках пакет.

– Это, так сказать, подарок к Рождеству! – Димон сунул мне колбасу и бутылки. – За перцовкой в Щербинку ездил!

– Какая-то особенная, что ли, перцовка?

– У нас все мужики только ее пьют. Сторож недавно перебрал и замерз в поле! Отличная перцовка!

Когда Димон скрывался от призыва, то торчал на старой бабкиной даче. Призывной возраст уже истек, но он привык и остался замкадышем.

Сели за стол. Решили начать с Поросенкиного виски.

– Ну, за тебя, чувак! – высказался Димон, и мы чокнулись.

– Скажи, страшно было? – спросил Поросенок. – Крики, кровища?

Димон не дал мне ответить:

– Я тут недавно себе зуб вырвал. Вот там была кровища, брызнула как из крана, чуть не помер! – Димон разинул пасть, продемонстрировав ком недожеванной колбасы и прореху в частоколе желтых клыков. – Он у меня еще со школы болел. Я все оттягивал, оттягивал. И тут, короче, начали праздновать на работе Новый год, возвращаюсь домой, ноет – сил нет.