Читать книгу "Бывшая любовница - Мишель Смарт"

– Нет.

Кара повернулась к Пепе:

– Что «нет»?

– Нет, я не спал с ней.

– Я тебе этого не говорила.

– Но подумала. – Пепе протянул руку и ласково коснулся ее щеки. – Правда, есть вероятность, что кое-кто из моих прежних пассий может здесь объявиться.

– Всегда есть вероятность натолкнуться на твоих любовниц, стоит нам выйти из дому, – сказала Кара таким тоном, который ей самой показался излишне едким.

У нее нет права ревновать. После их «договора» Пепе вел себя с ней исключительно уважительно. Когда они куда-то ходили, он всегда был рядом, и его поддержка была для нее дороже всех денег на свете.

Неспроста ревность сравнивают с монстром. Мысли о том, что Пепе может быть с кем-то еще, заставляли Кару позеленеть от злости. Да она готова выцарапать глаза этой даме!

Но очень скоро ей придется найти способ, как жить с ревностью в душе.

Пепе хотел, чтобы они расстались друзьями. Сможет ли она примириться с тем, что ей останется лишь возможность бросать на него беглый взгляд? Откуда взять силы на то, чтобы любить человека всей душой и знать, что ответного чувства никогда не последует?

Что ее ждет? Только надежда на чудо.

А случаются ли чудеса?

Но даже если и не случаются, она знает одно: она не будет уподобляться своей матери, не будет вести себя так же, как мать вела себя с отцом. Что бы ни случилось, ее ребенок никогда не увидит того эгоистичного поведения, которое она наблюдала у своих родителей. Они с Пепе оба этого не допустят.

– Я не знала, что ты владелец студии, – сказала Кара, уведя разговор от темы любовниц. И вдруг острая боль пронзила ей живот.

– Ты в порядке? – Пепе заметил, как она сморщилась.

Вдохнув побольше воздуха, она кивнула.

– Ты уверена?

– Да. – Но Кара вспомнила, что у нее весь день болела спина, а она была так рада возвращению Пепе после недельного отсутствия, что выбросила это из головы.

– Я купил старую гостиницу несколько лет назад, – сказал Пепе. – И превратил ее в дом для художников, где они могут жить и работать. Грейс тебе наверняка говорила, что художники работают беспорядочно и большинство из них живет в бедности.

– Что заставило тебя так поступить?

Он на секунду сжал губы, прежде чем ответить:

– В мире искусства есть что-то невероятно свободное, и меня это привлекает. Я рос на Сицилии, а это означает жить… ну как бы в смирительной рубашке. Наверное, по этой причине я получаю удовольствие от полетов – это дает мне ощущение настоящей свободы. Я хотел создать художникам пространство для воплощения их мечты, чтобы они не беспокоились о том, где достать деньги для аренды помещения. Там живут только те, кого материально не поддерживает семья. И еще одно условие: художник должен обладать подлинным талантом.

– Это поразительно. – Кара была тронута.

– Да нет, – отмахнулся Пепе. – Для меня это своего рода вложение.

– Пять процентов? – подняла брови Кара.

Он засмеялся:

– Хеорхес Рамирес начинал в этой студии.

– В самом деле?

Пепе кивнул.

– Ты не перестаешь меня удивлять. – Кара покачала головой. – Ты постоянно носишься из одной страны в другую по делам семейного бизнеса, и тем не менее ты тратишь свое время и деньги на сообщество художников. – Кара хитро ему подмигнула. – Сколько раз ты позировал в обнаженном виде ради искусства?

Губы у него дрогнули.

– Да раз пять-шесть. Что я могу поделать, если являюсь первоклассной моделью?

Она подавила смех, взяла его за руку и сплела пальцы с его пальцами.

– А твоя семья знает, что ты делаешь для мира искусства?

– Не думаю, что им это интересно. Моя жизнь и раньше их не очень интересовала. – Он усмехнулся. – Скажем так: их всегда волновало, не попал ли я в какую-нибудь неприятность.

– Ты был озорником? – в тон ему спросила Кара.

– Да, я был очень-очень большим озорником. – Пепе наклонился и прошептал ей на ухо: – Когда мы приедем домой, я покажу тебе, какой я до сих пор озорник.

Каре сделалось тепло – оно охватило ее с головы до ног.

– Жду не дождусь этого момента.

Она заставила себя вернуть разговор на более безопасную почву.

– Как же ты вступил в семейный бизнес, когда твоя душа требовала другого?

Он пожал плечами:

– Отец умер. Луку с детства готовили к тому, что бизнес перейдет к нему, но никто из нас не ожидал, что папа умрет так рано. Лука занимался делами, пока я заканчивал университет, но я знал, что нужен ему. Было нечестно, чтобы он нес на себе весь груз ответственности. Я все детство валял дурака, так что пришло время повзрослеть. К тому же я мог отвлечься от печальных мыслей после смерти отца и от того, что со мной сделала Луиза.

У нее снова болезненно свело живот. Но спазм быстро прошел, так что она не поняла от чего, может, от упоминания имени Луизы.

– Думаю, твой отец очень тобой гордился бы, увидев тебя сейчас, Пепе Мастранджело.

Пепе посмотрел на нее, как ей показалось, удивленно, и его глаза сверкнули.

– Я очень горжусь тобой. И я знаю, что наш ребенок тоже будет гордиться.

Пепе не успел ответить, потому что к ним подошел Хеорхес Рамирес со своей красавицей женой Белиндой.

И снова резкая боль прострелила Каре живот. Физическая боль. На этот раз сомнений у нее не было.

Ее охватил ужас. Все, что она могла сделать, – это глубоко дышать.

– Не пьешь? – спросил Хеорхес, указав на стакан с апельсиновым соком в руке Пепе.

– Я за рулем.

– В таком случае ты сможешь отвезти нас с Белиндой домой, и мы…

Но Пепе уже не слушал Хеорхеса.

Кара сказала, что гордится им? Гордится? Такое простое слово, а грудь заполнилась легким и восхитительным чувством радости. Как это описать?

И вдруг его словно громом поразило – Кара способна доставить ему больше радости, чем кто-либо еще на свете. Он прятался сам от себя, поклявшись, что никогда больше не будет в положении жертвы. Все те женщины… Это был лишь способ забыться, бальзам для его самолюбия.

Кара же дала ему возможность почувствовать себя королем. Пусть только в ее глазах.

В какой-то момент он перестал прятать от нее свою сущность. Он не знал, где или когда – это происходило постепенно, в течение нескольких месяцев их новых интимных отношений. И даже после того, как она увидела реального человека за маской, она все равно заявляет, что гордится им.

Это – мнение единственной женщины на свете, которое имеет для него значение.