Читать книгу "Отныне и вовек - Рэй Брэдбери"

— На то они и машины. Им что одна астрономическая задачка, что другая. Но кровь в жилах — куда лучше. Плоть податливей. А разум и воля — вообще ни с чем не сравнимы. И капитану их не занимать. Разве компьютер знает о моем существовании? А капитан знает. У него все под контролем, он делает выводы, принимает решения. И отдает мне приказы. А поскольку он мой капитан, я пойду туда, куда он прикажет.

— Прямиком в ад, — заключил Рэдли.

— Да хоть бы и в ад, — пожал плечами Даунс. — Комета, между прочим, оттуда родом. Капитан отслеживает эту тварь. Я и сам ее ненавижу. Капитан при мне сказал ей «нет!». А я — его верное эхо.

Смолл поддержал:

— И я!

— А ты, Квелл? — Рэдли повернулся к зеленому инопланетянину.

— Я и так слишком много сказал, — ответил Квелл. — И все это были слова капитана.

— Измаил? — спросил Рэдли.

— Мне… — начал я, — мне страшно.

Даунс и Смолл отступили назад:

— Мы можем идти, мистер Рэдли?

— Нет! — вскричал Рэдли. — Господи прости, он и вас ослепил. Как мне открыть вам глаза?

— День-то прошел, Рэдли, глаза скоро закрывать пора, — сказал Смолл.

— Но я вас заставлю видеть, черт побери! Я иду к капитану. Прямо сейчас. Не хотите стоять рядом со мной — стойте позади. И услышите все из его собственных уст.

— Это приказ, сэр?

— Да.

— Раз так, — ответил Смолл, — есть, сэр.

— Есть, сэр, — повторил за ним Даунс.

Эти трое зашагали к трапу, и нам с Квеллом ничего не оставалось, как пойти следом, прислушиваясь к странным электронным ритмам капитана, таким близким и таким далеким.

Глава 8

— Подстрекаете к бунту, мистер Рэдли.

Впустив нас к себе в каюту, капитан остановился к нам лицом; даже не верилось, что его жуткие белые глаза ничего не видят.

— Сэр, — отозвался Рэдли, — для меня самоочевидно…

Капитан не дал ему закончить:

— Самоочевидно? Температура Солнца равна двадцати тысячам градусов. Самоочевидно, что оно спалит Землю. Так? Я не доверяю людям, которые приходят с самоочевидными фактами, а потом пророчат беду. А теперь, Рэдли, слушай внимательно. Я передаю тебе командование этим космическим кораблем.

— Капитан! — Рэдли не поверил своим ушам.

— Уже не капитан. Грядущие великие свершения будут твоей заслугой.

— Я не стремлюсь к великим свершениям, — ответил Рэдли.

— Раз ты сам это признаешь, значит, стремишься. Пришел с фактами в руках? Унесешь с собой нечто большее, чем факты. Кто из вас хоть раз видел комету вблизи?

— Никто, сэр, только вы.

— Кто дотрагивался до ее тела?

— Опять же никто, насколько нам известно.

— Что же в ней такого, что мы спешим ей навстречу с распростертыми объятиями?

— Вот вопрос, капитан.

— Вопрос! Мы забрасываем невод, как рыбаки. Мы спускаемся, подобно горнякам, в богатые, неистощимые, бездонные копи. Левиафан плывет сквозь космос, как стая рыб, сверкает, как ценнейшее сокровище всех времен. Забросим же наши сети и вытащим великое множество рыбы[27], незамутненные слитки энергии — перед этим уловом померкнут все богатства Галилеи[28]. Отомкнем необъятную сокровищницу и возьмем, что пожелаем. У нас будет десять миллиардов алмазных жил, слепящих взгляд своим блеском. Таких черных алмазов должно хватить на всю нашу жизнь: они еженощно сыплются из космоса, но сгорают дотла. А мы станем ловить этот дождь. Сбережем самые яркие слезинки, чтобы с выгодой продать на обычных рынках самым необычным способом. Кто от такого откажется?

— Как сейчас — я бы не отказался, — осторожно сказал Рэдли.

— Тогда выкачаем каждый вздох из этого огромного чудовища. Его дыхание — это водород и смеси горючих паров, которых хватит всем цивилизациям, на всю жизнь наших детей и внуков. Такая энергия, взнузданная, контролируемая, накапливаемая, хранимая, высвобождаемая, будет творить атомные чудеса для рода человеческого и принесет еще более сказочные прибыли. Едва ли банковский счет раньше времени столкнет кого-нибудь из нас в пучину безумия.

— Безумия?

— Безумия наслаждений, сытой жизни и сладкой праздности. Дыхание и тело Левиафана принадлежит вам — это будет ваш банковский вклад под проценты и кредиты. Что до меня — прошу лишь об одном: оставьте мне его душу. По рукам?

— Ну, если такой дождь сам падает с неба, — сказал Даунс, — я не прочь побегать под его струями.

— Да! Как дети бегают под весенними ливнями!

Про себя я подумал: его метафоры меня убеждают, а факты — нет.

Теперь капитан повернулся в сторону Квелла:

— Любезный Квелл, ты читаешь мои мысли. Видишь ли ты в них мягкую погодку, ласковый дождик и чеканные серебряные монеты, разбросанные среди свежей, высокой травы?

Квелл не нашелся с ответом.

— А ты, Рэдли?

— Да провалитесь вы, сэр.

— Как провалюсь, так и снова появлюсь, — парировал капитан. — Колокол спасения меня не оставит. Внимайте его звону. Смолл? Даунс? Слышите?

— Так точно, сэр! — выпалили оба.

— Квелл? Измаил? — Пауза. — Ваше молчание — знак согласия. — Капитан повернулся к Рэдли. — Ну, и где теперь твои бунтовщики?

— Вы их купили, сэр! — ответил Рэдли.

— А ты поторгуйся да выкупи обратно, — предложил капитан.

* * *

Поздно вечером, лежа у себя в койке, я сделал такую запись в дневнике: «Мы бежали от старых радиоголосов, обошли стороной затерянные луны с затерянными городами, отказались разделить доброе вино и душевное веселье с истосковавшимися астронавтами, отмахнулись от достойных священников, что искали своих пропавших сынов. Длинен список грехов наших. О боже! Значит, надо слушать космос, чтобы предвидеть, какие встречи он сулит и какие еще преступления мы можем совершить по неведению».