Читать книгу "Публичные признания женщины средних лет в возрасте 55 и 3/4 лет - Сью Таунсенд"

У меня застучало в висках, а это всегда знак того, что я сейчас выдам. Мои дети раньше даже боялись этого. Одна из дочерей до сих пор содрогается при воспоминании о моей стычке в автобусе с какими-то молокососами. Я попросила их перестать сквернословить, они же, наоборот, начали ругаться еще хуже, а остальные пассажиры смотрели на меня с ненавистью, будто это я матерюсь.

Откатив тележку подальше от наглых продавцов и вони гнилых фруктов и овощей, я оглядела витрину со свежим мясом. Приятный юноша-продавец, которого я спросила, есть ли баранья печень, похоже, никогда о ней не слыхал. Может быть, она вообще исчезла, как монеты в полкроны и бельевые катки? — подумала я. Юноша предложил свиную печень, такую свежую, будто ее только что вырвали у несчастной свиньи. Клянусь, она все еще дрожала на поддоне, поэтому я ее отвергла. За пятнадцать минут пребывания в магазине руки и ноги у меня совершенно окоченели. Я мечтала избавиться от тележки и выскочить на солнышко. Щеки Фин утратили милый румянец и обрели голубовато-бледный оттенок. Но я решила потерпеть, и мы двинулись по магазину дальше, мимо мужчины на ходулях, который согнулся над полкой, набирая продукты. В его корзине лежали признаки одиночества: замороженные обеды на одного, маленькая буханка хлеба, коробка лапши.

Пока Фин во второй раз бегала в туалет, продавец помог мне упаковать покупки. Мне не понадобилась бы его помощь, если бы не безобразно тонкие пакеты, которые невозможно было открыть одеревеневшими пальцами. В висках опять затикало. Чтобы поддержать разговор, я спросила, не мерзнет ли он в рубашке с коротким рукавом.

— Уже привык, — ответил продавец с отвагой Скотта, идущего в экспедицию.

Но кассирша сказала, что поддевает под фирменный халат теплый джемпер.

— Здесь все жалуются на низкую температуру, — призналась она.

Я подумала об адском холоде, гнилых помидорах, наглых продавцах, о пакетах, которые не открываются, и мне захотелось, как двухлетнему ребенку, упасть на пол и закатить истерику. Но я себя сдержала: Фин вернулась из туалета, она бы меня не одобрила.

Глупая Сьюзен/Разумная Сьюзен

Нервный срыв на Рождество (диалог)

Действующие лица (в порядке появления):

Глупая Сьюзен — женщина за пятьдесят, курящая.

Разумная Сьюзен — женщина за пятьдесят, некурящая.

Глупая Сьюзен копается в банке с серьгами, пытаясь найти две одинаковые, — безнадежная задача.

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН (про себя). Вот она я, дома, в Лестере, набиваю начинкой пузо рождественской индейки. Возможно, даже всплакну над ней, вспоминая прошлое Рождество, которое встретила на пляже в Тобаго. Неужто я и вправду пила шампанское в теплом бирюзовом море — или то был волшебный сон? Действительно ли мой муж научился танцевать под аккомпанемент оркестра барабанщиков, или мне просто почудилось, как мы вдвоем скользим в такт музыке по танцплощадке, впервые за двадцать два года? Мы простили отелю все проблемы, мы их даже забыли. Взрыв в душевой, перебои с электричеством, водопровод с характером. Все эти неудобства не в счет, хотя, признаюсь, в душевой взорвали не меня. Той женщине, наверное, прощение дастся с большим трудом. Почему бы не оформить рождественский стол в карибском стиле?

Обходит комнату, чуть не падая со своих пурпурных босоножек на платформе.

Да-да, так и вижу… садимся за стол, украшенный тропическими цветами. Вместо бумажных шляп на нас саронги и гирлянды на шеях. Мы пьем ромовый пунш под грохот стальных барабанов. Можно втащить в кухню детскую песочницу, набросать ракушек, шагнуть в нее, зажмурить глаза и мысленно перенестись в Тобаго.

Входит Разумная Сьюзен.

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН. Помечтали — и хватит. Остановись, сделай глубокий вдох. Нет, я не имела в виду «глубокую затяжку», успокойся, Глупая! Ты поддалась обычной рождественской панике и хочешь спрятаться в нелепых Карибских фантазиях.

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН. Ладно, Разумная, что ж ты мне не помогаешь с Рождеством, а? Почему к первому октября не купила и не обернула подарки, к первому ноября не заказала индейку и до первого декабря не заготовила марки для открыток? Таков разумный подход, если не ошибаюсь?

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН. Будь любезна, Глупая, прекрати размахивать своей вонючей сигаретой у меня перед носом. И ради бога, объясни, зачем ты напялила эти дурацкие платформы? Сама знаешь, они тебя искалечат. Ну почему не надеть что-нибудь разумное, как я?

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН (издевательски хохочет). Потому что, Разумная, твои разумные туфли похожи на деревенские пироги с ремешками.

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН (орет). Я-то в шестьдесят лет по крайней мере смогу ходить без чужой помощи. А ты будешь торчать в инвалидном кресле.

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН (орет). Зато в стильном кресле. От модного дизайнера. Рычаг управления обтянут шкурой зебры, встроенная пепельница и…

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН. Опять ты за свое? Угомонись!

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН (с кислой физиономией). Ну? И чего желаешь на Рождество?

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН. Серый кардиган с застежкой до горла, шесть хлопчатобумажных платочков и электрический фонарик. А ты?

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН. Хочу банку масла для загара, абонемент в клуб «Мадам Жо-Жо» в Сохо и флакон духов «Джой».

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН. Попросила бы лучше стопку полотенец, Глупая, у тебя ведь все полотенца в доме разномастные. Уж я-то знаю, сама проверяла.

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН. А ты лучше попросила бы чулочки в сеточку. Очень разумно: потом сгодятся подвязывать саженцы.

РАЗУМНАЯ СЬЮЗЕН. Слушай-ка, давай по-разумному, Глупая. Я пришла спросить о планах на Рождество. Кто к кому идет — я к тебе или ты ко мне?

Открывает деловую сумку, достает электронный органайзер, нажимает кнопку, на экране появляются слова «Подготовка к Рождеству».

ГЛУПАЯ СЬЮЗЕН (умоляющим тоном). Займись Рождеством в этом году, Разумница! Я забываю отправлять открытки, не вынимаю из индейки потроха, а о мои пироги люди зубы ломают. Ну пожалуйста! Каждый год я да я, теперь твоя очередь!

Но уже слишком поздно. Разумная торопится в туристическое агентство, где рассчитывает урвать отмененную бронь на рейс до Тобаго. Что она, глупая?

Диски кричат: «Уходим!»

У меня ишиас, и никак не удается найти удобную позу для работы. Если вы когда-нибудь страдали этим кошмаром, то поймете, почему у меня на глазах слезы, а в горле стоны. На поясницу наваливают килограммовые мешки с мерзлым горохом, но об этом позже. А сейчас, раз уж я только и могу, что занудно рассказывать о своей спине, то и протащу вас, хотите вы этого или не хотите, через историю моей больной поясницы.

Сьюзен Таунсенд, сотрудник туристического центра, ведет здоровый образ жизни на свежем воздухе: разжигает костры, строит шалаши, уворачивается от камней, запущенных неуклюжими подростками. А потом Сьюзен начинает новую карьеру и следующие двенадцать лет часть дня и основную часть ночи проводит, согнувшись в три погибели над письменным столом, и нервничает, стремясь успеть к сроку. Ей и невдомек, что тем временем ее позвоночник протестует. Ему не нравится скрюченная поза. Позвоночник созывает совещание, позвонки и диски устраивают желчную перепалку и диски покидают совещание с криками: