Читать книгу "Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов"

Судя по загоревшимся глазам поручика, такой способ удерживания меча явно ему нравился. Только полные профаны могут так держать меч, и стоять так мне стоило огромных усилий.

— Э-э-э, все показали готовность драться, позвольте предложить разговор о примирении! — Виталя вспомнил об обязанностях секунданта.

— Если поручик Свечников готов принести извинения, то я согласен, — быстро проговорил я, заранее зная, что после моей перчатки извинения невозможны.

— В позицию! — улыбаясь и покачивая головой, скомандовал штабс-капитан.

Я понял, что он успел поговорить со вторым врачом, Игнатием, и убедиться, что никаких колдовских штучек-дрючек я не использую. Хорошо. Хорошо еще на самом деле, что поединок не по ударам расписан, как норлинги иногда делают, когда на мечах дерутся. Я бросил взгляд на Ивана Сергеевича — вот кого можно объявлять эмблемой спокойствия и даже безразличия. Улыбается, зараза. Прочие смотрят с разной степенью ужаса или злорадства.

— Уши отрублю, — зловеще проговорил Свечников, стараясь, чтобы его слова достигли только моего слуха.

Меня как-то сразу перестала заботить его судьба. Чему быть, того не миновать.

Моя стойка, с выставленной вперед левой ногой, на которую я опирался, могла, конечно, дать представление о том, что я собираюсь делать дальше. Если противник, как я, «сидит» на передней ноге, то возможность движения у него одна — назад. Я и собирался отступить, чего уж. Вряд ли первый удар поручика будет в полную силу. Он скорее, видя перед собой неопытного мечника — не зря же ему напоказ катану держу перед лицом почти, — первый удар нанесет не в полную силу и полный замах, а уж второй — ударит, так ударит. Будет ждать, что я на первый удар среагирую, а вот второй — пропущу. А может поменять направление удара? Может, но если только заподозрит, что я не так плох на мечах, как кажусь.

— Сходитесь!

После команды штабс-капитана мы оба с поручиком сделали шаг вперед навстречу друг другу и оказались в позиции, откуда вполне можно начинать атаку: от противника меня отделяло шага три с половиной. Поручик подшагнул, одновременно с шагом нанес удар, но я ждал этого и отступил на точно такой же шаг. «Вжик», — свистнул воздух у моего лица, а поручик, «воздымая» меч после удара, заученно ткнул острием катаны вперед — на случай, если я тоже пойду вперед. Это движение он так же заученно использовал для неуловимого замаха, удар — и тут я «раскрутил» свой меч. Лежавшая на кончиках пальцев рукоять теперь оказалась плотно сидящей в правой ладони, меч пошел вроде бы прямо, а на самом деле, за счет подкрутки, отбил лезвие катаны поручика в сторону.

И тут же рухнул вниз, на голову противника, описав в воздухе микроскопически малую петлю.

— А-а-а! — прошептал поручик Свечников, неловко заваливаясь набок. Хотел, что ли, отшагнуть, но ноги не слушались. Сразу после удара я поставил меч в позицию, из которой мог бы вновь отбить следующий удар противника, но катана поручика выпала из его руки, а сам он зажал лицо, обильно окрасившееся кровью.

Все молчали. Потрясенно. К лежавшему на полу поручику бросились Виталя и другой врач — как его, Игнатий. Как коршуны какие, понимаешь.

— Жив пока, — сказал Игнатий, поднимая голову и укоризненно сверля меня взглядом, — но отойти может в любой момент…

А чего вы хотели? Думаете, легко отказаться от заученных движений? Их ведь несколько на один удар: это и шаг, и работа кистями, и работа «кормой», и коленями, и плечами, и дыхание. И все в один миг. И все имеет функциональное значение для усиления удара. И заучивается навсегда, до автоматизма. Мой удар был сильным, но я не мог иначе. Как и Свечников, кстати…

Все загомонили, штабс-капитана, похоже, сейчас удар хватит, Виталя совсем поник — не привык, чтобы так, кроваво и просто. Но держится — и хлопочет над поручиком… Надеюсь, надо мной так же хлопотал бы.

— Давай вторым номером, Игнат, — скомандовал Виталя, скривился, на его шее и лбу выступили жилы, его руки, обхватившие голову поручика, стали наливаться зеленоватым свечением, Игнатий радостно вскрикнул и погрузился в волшбу, напитывая это свечение каким-то искрами, свернувшимися в кокон и исчезнувшими в миллиметре над раскроенным лбом поручика.

— Получилось… — Отдуваясь, Виталя отошел от раненого. Пот лил с него ручьями, взгляд метался по лицам людей, как загнанная крыса, остановился на лице Ивана Сергеевича, и на том, что тот ему протягивал. «Добрый доктор Айболит» схватил флягу, сделал глоток, которому позавидовал бы Бармалей, скривился, приложился второй раз, затем протянул флягу мокрому как мышь Игнатию. Тот тоже сделал пару глотков и вернул флягу приставу. От обоих медикусов распространялся божественный аромат коньяка из Армира. Вот бы мне тоже!

— Жить будет, служить — вряд ли! — Игнатий говорил кратко, даже после коньяка слова давались ему с трудом. — Берите, несем. — Он указал на стоящие в сложенном виде у стены носилки, а я отошел в сторону, решив не демонстрировать особую заботу о пострадавшем: и без меня доброхоты найдутся.

Иван Сергеевич оказался рядом со мной вовремя — чтобы поймать за рукав штабс-капитана и спросить:

— Вы завершили свои обязанности секунданта, господин Илютин?

— Дуэль завершена. Оскорбление смыто кровью! — Мне показалось, что на меня сейчас брызнут осколки зубов штабс-капитана Илютина — так он скрипел ими, выговаривая эту ритуальную фразу.

— Да! — слегка не по протоколу подтвердил Виталя, но к нему никто не стал придираться.

Иван Сергеевич потряс флягу, протянул ее мне и заметил, совершенно спокойно глядя на суетящихся вокруг поручика офицеров:

— Я не делал ставки, как многие здесь, потому что считаю, что ставить на кровь — гнусно, но если бы я ставил деньги, то на вас, Корнеев.

— Почему? — Надо было что-то спросить, но меня сейчас больше занимала восхитительная волна тепла, омывшая мой закаменевший желудок после глотка из фляжки пристава.

— Я давно заметил, что когда вы сердитесь или волнуетесь, то уши закладываете назад, что твой кот, — фыркнул пристав, — а перед поединком ушки у вас стояли вертикально. И были вы, следственно, совершенно спокойны, что нехарактерно для того, кто собирается драться незнакомым оружием. И дальнейший спектакль ваш я не без удовольствия наблюдал.

Иван Сергеевич многозначительно помолчал, а затем продолжил:

— Заберу я вас и секунданта вашего, потолковать надо. Да и покажу кое-что… Собирайтесь.

— Да мне что собирать-то, нищему собраться — только подпоясаться… Виталя, нас ждут великие дела!

— Не забудьте только выигрыш свой получить…

— Какой выигрыш?

— Да винтовку, о которой вы так хлопотали, а теперь выиграть изволили, — вон несут уже.

С отвращением я принял из рук подошедших родичей Глоина эсвэдэшку поручика. И в руки-то взять неприятно…

— Познакомься, Петя, — пробасил Глоин, — двоюродные мои, Двалин Кресало и Лимлин Вальтовый Козырь. Понимаешь, непонятно было, кто победит, так что я решил до схватки вас не знакомить, чтобы в случае чего…