Читать книгу "Скверна - Сергей Малицкий"

– Вот и все, – на мгновение замер Алиус, закрыв глаза. – Шесть крепких и здоровых парней, которые только начинали жить, мертвы…

– Отлично, – проговорила, освобождаясь от цепи, Фламма. – Тут уж или они, или мы. Меня устраивает как раз случившийся выбор. И твое мастерство – тоже. Я, конечно, не могу похвастаться таким же умением, но представляла себе примерно то же самое. Мой наставник учил меня сражаться именно так.

– Угрюмый дакит, который жил на неприметной улочке в Ардуусе и не любил никчемной болтовни? – спросил Алиус, споро обыскивая убитых.

– Откуда ты знаешь? – изумилась Фламма.

– Кажется, у нас был один наставник, – заметил Алиус, пристегивая на пояс один из захваченных мечей. – Его звали и зовут Йор. Но со мной он занимался дольше. И не со мной одним.

– Так он тоже угодник? – оторопела Фламма.

– Не совсем, – еще больше заторопился Алиус. – Все после. Думаю, что у нас не более получаса, чтобы убраться отсюда. Ты уже вытряхнула монету из башмака? Забывай о хромоте, гримасе и обо всем, кроме нашего ребенка. И спешим; в котором из этих мешков наша поклажа? Ты ведь должна была пометить его серой лентой?

– Вот она, – рассмеялась Фламма. – А ты взял снадобье, чтобы мы могли переносить ужасную вонь? Или забыл?

– Вот так начинается семейная жизнь, – с улыбкой покачал головой Алиус. – И она мне, раздери меня демоны, нравится.

Двое, еще минуту назад выглядевшие тщедушными рабами, подхватили загодя приготовленные мешки и побежали вниз по разоренной городской улице, даже не оглянувшись на оставшихся лежать в окровавленном пепле шестерых лучших воинов Джофала. Через пять минут Алиус выволок из-под низкого, заваленного тем же пеплом городского моста наскоро подлатанную лодчонку, а еще через двадцать минут быстрая, хоть и отравленная мертвечиной река вынесла лодчонку с парой беглецов прочь из города. Когда дружинные Джофара обнаружили убитых воинов и начали прочесывать развалины и окрестности, беглецы были уже далеко.

– Куда мы теперь? – спросила Фламма, глядя, как ловко Алиус Алитер с помощью длинного весла-шеста управляется с нехитрым суденышком.

– Туда, где нас не будут искать, – ответил Алиус. – На северо-восток. Почти в логово разбойников.

– А как же Ути с ее камнем? – сдвинула брови Фламма.

– Так же, как те свеи, которым ты не успела отомстить, – ответил Алиус. – К тому же я не Слуга Святого Пепла. Я – угодник и…

Он поймал взгляд Фламмы, в котором было все – и усталость, и боль, и облегчение, и тревога, – и добавил:

– И уже не только угодник.

Глава 7

Истен-Баба

Вечером Глеба увела лошадей, а Кама спряталась за башней угодника, где на узкой тропе, ведущей к пустой дозорной будке и еще выше в скалы, стала выковыривать ножом камни из утоптанной земли, чтобы похоронить мертвеца. К счастью, его самого Глеба наказала не трогать, хотя вряд ли это успокоило принцессу так уж сильно. Хозяйка Эсоксы изменилась сразу же, как только известия о гибели ее подопечной и правителей Даккиты дошли до Кагала. Она стала говорить тише и короче. И в ее движениях появилось что-то от дикого зверя, от старой, многое повидавшей кошки, зубы которой еще не выпали, а в мышцах имеется если и не свежесть, то сила. Выдолбив яму, Кама вытащила из ножен меч своего наставника, меч, которому теперь было суждено остаться с нею, и стала разминаться. Долгая дорога от Ардууса до Мануса, затем до крепости Ос, опять до Ардууса и вот теперь до Кагала и дальше, неизвестно куда, не оставляла времени для упражнений. А ведь они не только держали ее в готовности к любым испытаниям, они же и возвращали ей спокойствие. Или его видимость. Вот и теперь, хотя даже сюда, на узкую каменистую тропу, забирающуюся выше башни угодников, доносился отвратительный запах гниющей плоти, в голове и груди появлялась свежесть.

Город как будто замер. Кама видела сверху все те же улицы, площадь, опустевшую к полудню, четыре башни, в одну из которых из-за нее пришла смерть, улочки, уходящие в сторону Абуллу. Колокол больше не звонил, но ей казалось, что, если бы даже он надрывался, все равно никто бы не вышел из домов. Город спал или затаился в ожидании чего-то еще более страшного, чем то, что уже случилось. Разве только редкие водоносы катили свои тележки от дома к дому да немногие бродяги шныряли в поисках нехитрой добычи. Один из них уже с получаса волок двухколесную арбу чуть ли не к самому основанию башни угодников. Арба, как показалось Каме, была пустой, но давалась бродяге нелегко, хотя виной тому, наверное, была бутыль с вином, к которой он прикладывался через каждые десять шагов. Порты и куртка бродяги были грязны, волосы коротки и спутаны, как могут быть спутаны щетки для чистки войлока, лицо то ли покрыто коркой от ссадин, то ли грязью, а сапог не было вовсе. Сумрак уже опускался над городом, Кама приготовилась спрятаться за валуны, что лежали сразу за коновязью, когда до нее донесся голос Глебы.

– Где ты, принцесса? Как тебе мое новое платье? Похожа я на пьянчужку-могильщика?

– Никогда не встречала похожего, – призналась, выходя на дорогу, Кама. – Да и не знакома ни с одним. В Дакките я могу полагаться только на тебя.

– А я на тебя, – подперла колесо арбы камнем и устало присела Глеба. – Что, конечно, не может обещать нам спасения…

– Что там? – кивнула на тонущий в сумраке город Кама.

– Плохо, – пожала плечами Глеба. – Так же, как во всей Дакките. Насколько я поняла, в полдень была коронация Фамеса, но подробности все еще неизвестны. Ну, кроме объявленных. Мы с тобой убийцы. И кстати, Скурру Сойга тоже приписали нам. Точнее, наемным убийцам, которые проникли в замок и убили королевскую чету, Эсоксу, а потом и Скурру Сойга. Наняли их мы.

– Зачем нам это? – не выдержала Кама.

– Не знаю, – пробормотала Глеба. – Но кое-что настораживает. Эсоксы не могло быть в замке. Однажды она разлюбила его навсегда… Хотя…

– Побежала к матери или к отцу? – предположила Кама.

– Не знаю, – задумалась Глеба. – Открыть глаза на собственного сына отцу – обрушить его жизнь. Сказать то же самое матери – убить ее. Даже если и тот и другой внемлют происходящему. Нет, это не для Эсоксы. Она не хотела, чтобы о мерзости брата было объявлено от ее имени. Надеялась, что рано или поздно Фамес проявит себя, но в присутствии отца он всегда умел быть выдержанным, учтивым, даже доброжелательным.

– Я немного помню его… таким, – прошептала Кама.

– И это говорит о том, что он еще хуже, чем может казаться, – покачала головой Глеба. – И о том, что Эсокса могла решиться. И тогда… Значит, так. В городе все замерли, ждут известий. Готовы ко всему. От войны с кем угодно, до прихода в Даккиту белых.

– Белых? – не поняла Кама.

– Так здесь называют послушников Храма Света, – проговорила уже в полной темноте Глеба. – Они служат в белых балахонах. Без единого пятнышка. Олицетворяют этим чистоту своего покровителя. Храм Света – это Храм Лучезарного, и все это знают, но для успокоения взволнованных сами о своем храме храмовники говорят как о доме скорби убиенных губителем и о нем самом, как о нечаянной жертве. Ну и, конечно, молятся за искупление совершенного им.