Читать книгу "Мост длиной в любовь - Энн Вулф"

— Я тоже, — огорченно вздохнула я. — Сказать по правде, я толком его и не читала.

— Такое чувство, что они на это и рассчитывали, — продолжил Грэм. — Набрали кучку беспомощных и безрассудных идиотов. Мы не смогли ни разобраться с электричеством, ни найти камер. Мы даже уплыть отсюда не можем, потому что никто из нас не знает, как построить лодку. Что говорить, я даже не потребовал у этого менеджера данных медицинского осмотра, хотя обязан был это сделать.

— Мистер Фэрроуз, — умоляюще посмотрела на него я. Мне становилось страшно, когда он, такой твердый и суровый, начинал обвинять себя во всех бедах, которые случились с нами. — Пожалуйста, я прошу вас, не мучайте себя. Нельзя исправить того, что было…

— И это говорите мне вы? — горько усмехнувшись, посмотрел на меня он. — Я не хочу вас обидеть, Ди, но вы ведь тоже живете с постоянным чувством вины.

— Я пытаюсь от него избавиться, — спокойно ответила я.

— А по-моему, вы, как и я, сбежали от этого чувства.

— Не только от него, — покачала я головой.

— Я подозревал, — невозмутимо ответил он на мое признание. — И даже намекал. Но тогда вы не захотели ничего мне рассказать…

— Тогда мне было больно об этом говорить. И тогда я вас почти не знала.

— Теперь что-то изменилось?

— Да, — кивнула я, стараясь увильнуть от пристального взгляда Грэма. — Многое изменилось. И я изменилась тоже. У меня был роман с женатым мужчиной, мистер Фэрроуз. В свое оправдание скажу, что я даже не подозревала о его семейном статусе. Он не обманывал, нет. Просто скрывал. Говорил, что глубоко несчастен, рассказывал о своем одиночестве. Нет, у нас не было ничего такого, потому что… потому что не было. Были романтические встречи, прогулки под луной. В общем, как сказал бы Карл Рэдклиф, безумно романтичная особа мисс Притчард по уши увязла в любовной чепухе. Но однажды ко мне в школу пришла его жена, несчастная измученная женщина, и попросила не разрушать семью, которую она пытается спасти. Я тогда думала, что умру от стыда и горечи. Конечно, с ним, с Диком Хантоном, я больше не встречалась. Только послала ему эсэмэску, в которой попросила впредь не искать со мной встреч.

— Вы и в этом себя вините? — печально спросил меня Грэм, и мне показалось, что он вовсе не считает меня непроходимой идиоткой, которой в тот момент я чувствовал себя.

— Немного, — призналась я. — Мне стыдно. Стыдно за свою наивность, стыдно перед той женщиной. Утешает только то, что у нас с Диком был скорее платонический роман. А в чем вы вините себя, Грэм?

Теперь я могла поднять глаза и посмотреть на то, как меняется его лицо. Мне давно уже хотелось назвать его по имени, без официально-холодного «мистер», и в том, как прозвучало его имя, произнесенное моими устами, была особая прелесть.

Грэм… Он так смотрел на меня в тот миг, что я поняла — мой вопрос не был услышан. Грэм услышал свое имя, которое сорвалось с моих уст, и, похоже, для него оно тоже звучало по-особенному. Я думала, сейчас он скажет что-нибудь своим спокойным голосом и исправит неловкое молчание, воцарившееся между нами. Но он молчал, и только его красивые глубокие глаза горели таким светом, какого я еще не видела.

Как вышло, что его лицо оказалось возле моего, я до сих пор не помню. Не помню я и того, кто первый позволил себе коснуться губами губ другого. Но я отчетливо помню, как мои горячие от желания и болезненного жара губы коснулись его губ, не менее горячих и страстных.

Грэм уже не казался мне холодной и неприступной скалой — он был жарким, как раскаленный от солнца песок, порывистым, как ветер, и бесконечно желанным.

Мои руки обвились вокруг его шеи, а пальцы запутались в густых волосах. От Грэма пахло соснами и медом — я вдыхала его запах и задыхалась от счастья. Его руки путешествовали по моей спине, и я чувствовала такую сладкую слабость, что каждая клеточка моего тела плавилась, как воск под лучами палящего солнца. Грэм был настойчивым и нежным, сильным и ласковым, внимательным и небрежным одновременно. Моя голова кружилась, но не потому, что я была больна, — это карусель любви подхватила меня и понесла на бешеной скорости.

Да, в тот миг я поняла, что люблю Грэма Фэрроуза. Люблю с такой неистовой, бешеной силой, что мое сердце слишком мало, чтобы вместить в себя это огромное чувство. Люблю и не чувствую никакой Вины, потому что любовь всегда права.

Наконец Грэм оторвался от моих губ и позволил мне перевести дыхание. Как назло, меня разобрал страшный кашель, и я ничего не могла сказать своему любимому доктору в течение нескольких минут.

Когда я наконец откашлялась, Грэм протянул мне кружку с горячим морсом. Я сделала несколько глотков, а потом осмелилась поднять свой взгляд на мужчину, с которым только что так жарко целовалась.

— Плохой из меня доктор, — покачал он головой. — Мало того что я целуюсь со своей пациенткой, так еще и не могу облегчить ее страдания.

— По-моему, это было удивительно эффективное лекарство, — осмелилась я возразить своим сиплым голоском. — Мне стало гораздо лучше.

На лице Грэма забрезжила ласковая улыбка. Он улыбался так редко, что я почувствовала облегчение: у меня оставались сомнения в том, что этот поцелуй с его стороны не был короткой вспышкой влечения.

— Как ты, Ди? — спросил он.

Голос у него всегда был глухим и чуть хрипловатым, но в тот момент хрипотца усилилась. Едва ли я смогла бы заразить своего доктора простудой после одного-единственного поцелуя, поэтому вполне логично было предположить, что голос Грэма хрипел от волнения. Да, это меня тоже обрадовало. Теперь меня радовало все в поведении моего доктора, что имело хотя бы какое-то отношение к моей скромной персоне.

— Ты о чем? О моей простуде или о чем-то другом? — шутливо поинтересовалась я, усаживаясь на кровати.

Было видно, что он колеблется. С одной стороны, ему хотелось приказать мне: «А ну-ка, ложитесь, мисс Притчард!». С другой — ему хотелось быть со мной мягким и говорить вовсе не о моей болезни. Я же, шальная, сумасшедшая от счастья, нагло пользовалась своим новым положением и забавлялась над своим доктором, которого влюбленность сделала таким милым и нелепым.

— Я обо всем. — Грэм потянулся к моей руке, теребившей одеяло, и сжал ее в своей. — Мне важно все, что с тобой связано. И, конечно, важно знать, что ты ко мне чувствуешь.

— Какой же вы недогадливый, господин доктор, — игриво покачала я головой. — Неужели вы до сих пор ничего не поняли?

— Ди, мне не до шуток, — укоризненно посмотрел он на меня. — Для меня все это очень серьезно. Надеюсь, и для тебя тоже.

Если бы он знал, какую радость я испытала, услышав эти слова!

— Для меня тоже, Грэм, — ответила я. — Мне казалось, ты мог заметить это и раньше.

— Раньше я замечал только то, что ты прекрасно чувствуешь себя в компании мистера Стархейма, — не очень-то ласково покосился на меня Грэм. — И мне казалось…