Читать книгу "Дочь итальянца - Амелия Тоуни"

— Но теперь ты знаешь, что произошло на самом деле, — сказал Маурицио, понурившись.

— Да, знаю, — вздохнула Арабелла. — Жаль, что так поздно.

— А тогда Карлотта заявилась ко мне в полицейский участок и сказала, что девочка родилась мертвой, ты винишь меня во всем случившемся и не хочешь больше видеть. Следовательно, мне надо раз и навсегда забыть о нашем «совместном будущем»…

— Моя мать сказала тебе, что наша девочка родилась мертвой? — Арабелла потрясенно уставилась на него.

— Да…

— Но нашу дочь поместили в кувез и она прожила еще несколько часов, — прошептала молодая женщина. — Я видела ее, крошечную, подключенную к аппаратам, всю в проводах. Это выглядело ужасно. Врачи и медсестры боролись за ее жизнь, но все оказалось бесполезно.

— Ты держала ее на руках?

— Да, но только когда малышка умерла. А до этого она должна была находиться в кувезе. Я поцеловала дочку и сказала, что мама и папа любят ее и всегда будут с нею… — Голос Арабеллы дрогнул, на глаза навернулись слезы.

— Ты все это помнишь?

— Да, тогда я еще находилась в здравом уме. Депрессия началась несколько часов спустя. Я звала тебя, а мать отвечала, что никому не известно, куда ты делся.

Маурицио в гневе сжал кулаки, но промолчал.

— Дочь умерла, ты меня бросил… — Арабелла говорила все это глухим, безжизненным голосом, заново переживая трагические события прошлого. — Неожиданно словно черное облако окутало меня. Я почувствовала себя обессиленной, задыхающейся, испуганной. Окружающий меня мир показался мне полным ужаса. Так продолжалось изо дня в день без надежды найти избавление, обрести покой…

Она провела рукой по глазам.

— Возможно, мое подавленное состояние спровоцировала смерть ребенка. Но если бы ты был рядом, этого скорее всего не случилось бы. Или же я поправилась бы быстрее.

— Все так и было бы, если бы твоя мать обманом не разлучила нас, — сказал Маурицио. — Она заставила нас страдать… и получила по заслугам.

Арабелла кивнула.

— Думаю, мать полагала, что с легкостью вернет меня. Но ситуация вышла из-под ее контроля, и ей пришлось лгать все больше и больше, чтобы обелить себя… Или, может, убедить, что поступила правильно.

Маурицио недоуменно взглянул на нее.

— Ты пытаешься оправдать ее?

— Вряд ли это возможно, — горько усмехнулась Арабелла. — Но я не думаю, что она изначально была плохой. Просто очень сильно любила меня и не желала ни с кем мной делиться. А ведь у каждого своя жизнь…

— Ты когда-нибудь говорила с ней об этом? — спросил Маурицио.

— Да, однажды попыталась. Мы ужасно поссорились, и в итоге я сказала, что это она повинна в смерти моего ребенка.

— И что твоя мать ответила?

— Ничего. Только побледнела как полотно. А месяц спустя у нее случился обширный инфаркт. Ей только-только исполнилось сорок, но врачи ничего не смогли сделать.

— Я не сожалею о ней, — с ожесточением произнес Маурицио. — Я никогда не прощу Карлотту!

— Знаю. Но мне жаль ее. Мать навредила не только нам, но и себе. Но пока и я не могу простить ее…

Арабелла замолчала, затем как-то робко и нерешительно посмотрела на Маурицио. Он перехватил ее взгляд и спросил:

— Что? Что еще?

— Я ждала, когда смогу сказать тебе это. Ждала удобного момента, — еле слышно произнесла Арабелла. — И сейчас, по-моему, он наступил…

Она замолчала, понимая, что обратного пути нет, но все же не решаясь продолжить.

Маурицио взял ее за руки.

— Доверься мне, Арабелла, — попросил он. — Независимо от того, что ты хочешь мне сказать, сейчас самое время, я чувствую это.

11

— Да, — сказала Арабелла, собираясь с духом. — Ты должен это знать, Маурицио. Но прежде ответь: возвращался ли ты когда-либо в Каренну?

— Нет, — сказал он, ни секунды не медля.

— Я тоже… до недавнего времени.

Арабелла остановилась снова и спросила себя, разумно ли поступает. Она уже пережила эту боль, но стоит ли обрушивать неожиданное признание на человека, которому и так плохо от только что услышанного?

— Продолжай, — подбодрил ее Маурицио, видя ее колебания.

— Я всегда думала, что не осталось даже могилы нашей крошки… Во всяком случае, мать сказала, что, обеспокоенная состоянием моего здоровья, поручила кому-то из посторонних заняться похоронами… И… и найти место ее погребения просто не представляется возможным… — Арабелла перевела дыхание и выпалила: — Но это не так!

— Что ты имеешь в виду? — спросил Маурицио.

— Она там, на кладбище в Каренне. Ее похоронили с соблюдением всех церковных обрядов.

— Но почему тебе ничего этого не сказали?

— Видимо, так распорядилась моя мать, — сказала Арабелла. — У нее не хватило духу обойтись со своей внучкой, как с бездомным котенком. Во время моего недавнего посещения Каренны я случайно разговорилась с тамошним священником. И что-то вдруг побудило меня попросить его показать мне книгу записей о похоронах тех лет. Священник вошел в мое положение и даже помог найти запись о погребении нашей дочери. Хотя это оказалось нелегко.

— И Карлотте все это было известно? — спросил Маурицио.

— Да, — кивнула Арабелла. — Но она хотела притвориться, будто нашей дочери никогда не существовало на свете. И еще она очень хотела, чтобы я забыла о ней. Даже попросила написать на могильном камне «Мария Патти». Так звали прабабушку нашей малышки.

— Что?!

— Да, — сказала Арабелла, — только знакомое имя и помогло мне найти могилу.

Маурицио вскочил и заметался по комнате словно разъяренный тигр, мотая головой, как животное от сильной боли. Арабелла никогда не видела такого безумного выражения на его лице.

Наконец он остановился и ударил кулаком в стену. Раздался оглушительный звук. Дому повезло, что он был построен на совесть. Но ничто не могло смягчить ни гнева, ни страданий Маурицио.

— Боже! — повторял он. — Боже! Боже!

Вне себя от жалости к нему, Арабелла бросилась к Маурицио и обняла изо всех сил. Но он не прекращал бить кулаком в стену, свободной рукой обхватив молодую женщину, которая не переставала повторять:

— Маурицио, ну пожалуйста, успокойся… Ну пожалуйста… — Но она не была уверена, что он слышит ее.

Наконец он обессиленно уронил руку, дрожа всем телом от душевной муки. Арабелла стояла, приникнув головой к его плечу, и плакала. Она могла вынести собственную боль, но его боль разрывала ее сердце на части.

Маурицио повернулся к ней и хрипло произнес:

— Обними меня или я сойду с ума! Обними покрепче, Арабелла. Мне еще никогда не было так плохо!..