Читать книгу "Игра ангела - Карлос Руис Сафон"

— Сделайте одолжение.

Он взял меня за локоть и втянул внутрь магазина. Япроследовал за ним в подсобное помещение, и там он усадил меня. Он налил в двабокала нечто, что казалось гуще смолы, и жестом велел выпить напиток залпом.Свой бокал он тоже осушил до дна.

— Я полистал книгу Видаля, — сказал он.

— Триумф сезона, — обронил я.

— Он знает, что роман написали вы?

Я пожал плечами:

— Какая разница?

Семпере посмотрел на меня таким же взглядом, каким когда-тосмотрел на восьмилетнего мальчика, явившегося к нему в дом в синяках и свыбитыми зубами.

— Вы хорошо себя чувствуете, Мартин?

— Превосходно.

Семпере едва заметно покачал головой, встал и взял что-то содной из полок. Я увидел, что он держит в руках мой роман. Букинист с улыбкойпротянул мне книгу и ручку:

— Не откажите в любезности, подпишите.

Едва я закончил писать посвящение, как Семпере забрал у менякнигу и торжественно поместил ее на почетную витрину за прилавком, гдехранились драгоценные первые издания, не подлежавшие продаже. Это была личнаясокровищница Семпере.

— Вы вовсе не обязаны это делать, сеньорСемпере, — пробормотал я.

— Я это делаю потому, что таково мое желание, и поводболее чем достойный. Книга — часть вашей души, и, если уж на то пошло, моейтоже. Я поставлю ее между «Отцом Горио» и «Воспитанием чувств».[24]

— Это святотатство.

— Глупости. Это одна из лучших книг, проданных мною запоследние десять лет, а я продал их множество, — сказал мне старикСемпере.

Лестные слова Семпере едва поколебали ледяное непроницаемоебезразличие, постепенно охватившее меня. Я не спеша прогулялся до своегожилища. Вернувшись в дом с башней, я налил на кухне стакан воды, и когда пил еев темноте, меня разобрал смех.

На следующее утро мне нанесли два светских визита. Первымявился Пеп, новый шофер Видаля. Он привез приглашение от своего хозяина на обедв ресторан «Maison Doree». Несомненно, речь шла о праздничном пиршестве,обещанном мне некоторое время назад. Пеп точно одеревенел, и ему явно нетерпелось поскорее разделаться с поручением. Непринужденность, отличавшаяпрежде его манеру обращения со мной, испарилась бесследно. Он не захотел войтии предпочел подождать на лестнице. Пеп протянул записку Видаля, избегаясмотреть мне в лицо, и, как только я пообещал явиться на свидание, ушел непопрощавшись.

Со вторым визитом спустя полчаса к моему очагу пожаловалиоба моих издателя в сопровождении угрюмого на вид господина, в котором яопознал их адвоката. Траурно-воинственное настроение гротескной троицы неоставляло сомнений относительно цели их посещения. Я пригласил их в галерею,где они уселись рядышком на диван по росту в порядке убывания — слева направо.

— Что-нибудь выпьете? Рюмочку цианистого калия?

Я не ожидал улыбок и не получил их. После краткой преамбулыв исполнении Барридо по поводу колоссальных убытков, которыми грозитиздательству провал «Шагов с неба», слово взял адвокат, лаконично обрисовавшийсостояние дел. Он сказал открытым текстом: если я не вернусь к работе в своемвоплощении Игнатиуса Б. Самсона и не представлю через полтора месяца рукопись«Города проклятых», мне предъявят иск за нарушение условий контракта, нанесениеущерба и убытков и еще по пяти или шести пунктам, которые я проглядел, непридавая им до сих пор должного значения. Однако имелись и хорошие новости.Барридо и Эскобильяс, хотя и были уязвлены моим поведением, нашли в себе силыпроявить чудеса щедрости, дабы сгладить все шероховатости и вновь заключитьвзаимовыгодный союз о дружбе и сотрудничестве.

— Если желаете, можете приобрести по льготной цене вразмере семидесяти процентов от продажной остаток тиража «Шагов с неба». Мывынуждены констатировать, что на роман нет спроса и нет смысла включать его взаявочный лист, — пояснил Эскобильяс.

— Почему бы вам не вернуть мне авторские права? Всущности, вам они не стоили ни гроша, и вы не рассчитываете продать ни одногоэкземпляра.

— Мы не можем так поступить, друг мой, — возразилБарридо. — Хотя никакого аванса вам не платили, тем не менее изданиепотребовало весьма значительных вложений со стороны фирмы. Контракт выподписали на срок двадцать лет, и он автоматически продлевается на тех же условияхв случае, если издательство пожелает реализовать свои законные права. Поймите,пожалуйста, что мы тоже должны что-то получать. Нельзя же заботиться только обавторе.

По завершении его выступления я предложил трем сеньорам навыбор: убраться самостоятельно или быть вытолканными взашей. Прежде чем дверьзахлопнулась у них перед носом, Эскобильяс соизволил наградить меня своимфирменным злобным взглядом.

— Мы ждем ответа в течение недели, или вамконец, — процедил он сквозь зубы.

— Через неделю вы и ваш идиот компаньон будетепокойниками, — хладнокровно ответил я, плохо понимая, что заставило меняэто сказать.

Вторую половину утра я провел, созерцая стены, пока колоколацеркви Санта-Мария не напомнили мне, что пора собираться на встречу с дономПедро Видалем.

Видаль ждал меня, заняв лучший столик в зале. В руках оннежил бокал белого вина и слушал пианиста, который наигрывал пьесу ЭнрикеГранадоса[25] бархатными пальцами. Увидев меня, Видаль встал ирадушно протянул руку.

— Поздравляю, — сказал я.

Видаль невозмутимо улыбался, дожидаясь, пока я усядусь, итолько потом сел сам. Последовала минутная пауза, заполненная звуками музыки, атакже взглядами персон из высшего общества, которые приветствовали Видаляиздалека или же подходили к столику, чтобы поздравить его с успехом, о которомтолько и говорили в городе.

— Давид, ты не представляешь, насколько я сожалею отом, что произошло, — начал он.

— Не сожалейте, лучше наслаждайтесь.

— Думаешь, это так много значит для меня? Лесть горсткинеудачников? Я мечтал о твоем триумфе.

— Простите, что вновь разочаровал вас, дон Педро.

Видаль вздохнул.

— Давид, я не виноват, что на тебя открыли сезон охоты.Ты не просишь, ты требуешь во весь голос. Ты уже большой мальчик и долженпонимать, как делаются такие вещи.

— Просветите меня.

Видаль прищелкнул языком, словно мое простодушие оскорблялоего в лучших чувствах.

— А чего ты ожидал? Ты не член стаи. И никогда нестанешь. Ты не хотел быть как все и думаешь, тебя простят. Ты замкнулся в своейбашне и полагаешь, что выживешь, не присоединившись к общему хору, и сойдешь засвоего. Ты ошибаешься, Давид. Всегда ошибался. Игра идет другая. А если хочешьсыграть по своим правилам, пакуй чемоданы и уезжай куда-нибудь, где ты сможешьстать хозяином судьбы, если такое место найдется. Но если останешься здесь,следует присоединиться к общине, какой бы она ни была. Все очень просто.