Читать книгу "С нами бот - Евгений Лукин"

Сдержанно благодарю, однако доставать из футляра амуницию свою не спешу. Да и стоит ли её теперь вообще доставать?

Пусть отдохнёт.

На улице начало октября. Бабье лето. Возле проходной толпа человек в пятьдесят. Ждут меня. Самым оперативным оказывается представитель недружественной прессы.

– Как вы сами объясняете ваш внезапный арест и не менее внезапное освобождение?

Мои губы кривятся в усмешке.

– Изучайте протоколы ментовских мудрецов.

Одобрительный смех в толпе. Дружественная пресса стремительно записывает афоризм. Видимо, завтра же бабахнут во всю ширь газетной страницы.

Оказавшийся рядом Славик Скоба оттирает плечом бесстыжего журналюгу и сопровождает меня до машины. Там ко мне с визгом кидаются с двух сторон Герда и Ева. Трудно даже сказать, кто из них целует меня с большей страстью.

Я оборачиваюсь и расстроганно оглядываю толпу. Вот он, мой бот. Вот они, двуногие мои чипы, кнопочки, дистанционные пульты, на которые мне даже и нажимать не надо – сами всё сделают.

В группе сотрудников «Мицелия» замечаю искажённую восторгом тугую мордень в лилово-багряных прожилках. Здравствуйте, да это ж Цельной! Мой бывший сосед по палате. Он что, тоже у меня работает? Возможно, пришёл наниматься, был схвачен распознавалкой – и принят. А где в это время находился я? Не иначе, в бледной сирени.

Проклятие, а как же его зовут? Впрочем, не суть важно. Главное, чтобы он не забыл, как зовут меня.

Дома, поприветствовав лежачего тестя, прохожу в одну из ванных комнат, где кладу на стеклянную полку футляр с прицепными железячками.

Ну и зачем они мне теперь?

Поворачиваюсь к зеркалу, всматриваюсь. Здравствуй, Лёня Сиротин. Давненько не виделись. Хорошее у тебя лицо. Мне вообще нравятся живые лица. Это, знаешь ли, большая редкость по нашим временам. Усталые глаза, кривоватая усмешка. Насколько же ты, Лёня, приятнее своего близнеца, надменного ублюдка, что несколько месяцев восседал за твоим рабочим столом! Или за своим? Да, наверное, за своим…

Что нахмурился? А, понимаю! Смутило слово «ублюдок»… Правильно смутило. Это ведь чёрная неблагодарность с твоей стороны. Люди за карьеру душу продают, совесть вымаривают, а ты, дружок, уберёгся. Умудрился, как говаривал Михал Евграфыч, капитал приобрести и невинность соблюсти. А все грехи взял на себя автопилот.

Не собирался ты делать карьеру. Сама сделалась.

Мой взгляд невольно останавливается на футляре.

Спасибо, бот! Спасибо, братишка! Хорошо поработал, но теперь, боюсь, надобность в тебе отпала. Видишь ли, обществу нужен персонально я. Без посредников. Причём не важно, плох ли я, хорош, красноречив, косноязычен, законопослушен, криминален… Ты не поверишь, но без меня уже не обойтись. В этом вся суть.

Подобно Труадию Петровичу в золотые его времена я могу разглагольствовать о чём угодно, не задумываясь о последствиях. Всё прекрасно идёт само собой. Я достиг таких высот, что мне уже без разницы, с кем иметь дело: с Лерой ли, с шимпанзе ли… В любой момент я могу прервать утомительную болтовню и потребовать одиночества.

Социум, ты – бот! Упал – отжался! Тебе придётся привыкнуть к живому Лёне Сиротину, потому что куда ты, сука, денешься из колеи?

Кто же это меня раньше упрекал, что, дескать, со мной нельзя говорить по-человечески? Вы? Нет? Стало быть, вы? Тоже нет… Значит, почудилось.

Я решительно отправляю футляр в тумбу и снова поворачиваюсь к зеркалу. Открываю рот, выворачиваю губы. Ощупываю изнутри, нахожу крохотный бугорок, ухватываю ногтями…

Ну-ка…

Тяну. Больно. Ещё тяну. Ещё больнее.

Кажется, надорвал слизистую.

Ну да чёрт с ним, с артикулятором. Потом удалим. В любом из филиалов «AUTO-700».

– Лёня…

Дверь распахивается, на пороге Герда, радостная, возбуждённая. В следующий миг глаза её испуганно округляются.

– У тебя кровь на губах!

Криво, с наслаждением усмехаюсь. Хватит мне правильных политкорректных улыбок. Хватит безликости. Пора менять имидж.

– Это кровь брата моего, – мрачно изрекаю я.

Чуть не добавляю: «Близнеца».

Герда с лёту ловит иронию и понимает, что всё в порядке.

– Авеля? – язвительно уточняет она.

– Каина, – изрекаю я ещё мрачнее.

Она – хохочет.

Бакалда

май – июль 2008

Мгновение ока

Данная история могла произойти лишь на заре компьютерной эры. Точнее сказать, не могла не произойти.

Старший оперуполномоченный Мыльный отличался крайней любознательностью, однако тщательно скрывал от сослуживцев это своё весьма полезное для работы качество. Причина была проста: в босоногом детстве будущего опера дразнили Варварой – в честь незабвенной гражданки, якобы лишившейся на базаре носа, а ребяческие впечатления, как известно, наиболее глубоки и болезненны.

Неистребимый интерес ко всему новому Мыльный скрывал довольно хитро: скорее выпячивал, чем скрывал, мудро придавая своему любопытству черты скепсиса.

– Во даёт! – цинически всхохотнул он, когда новая, только что установленная программа «Пинкертон» вывела на экран первый десяток подозреваемых. Против каждой фамилии была обозначена в процентах вероятность совершения данным гражданином данного проступка. – Так и поделим, – глумливо сообщил опер неизвестно кому. – Этому – двадцать четыре процента срока, этому – одиннадцать…

А главная прелесть заключалась в том, что преступления-то никакого не было вообще – старший оперуполномоченный его сам придумал. Никто никого не убивал и не грабил вчера в Центральном парке в ноль часов пятнадцать минут местного времени. Тем не менее в списке подозреваемых значились вполне реальные люди. Кое-кого Мыльный, помнится, даже допрашивал когда-то – по другому, естественно, делу.

Круглая тугая физиономия стала вдруг хитрой-хитрой. Тыча в клавиши тупыми толстыми пальцами, любознательный опер набрал собственную фамилию – и скомандовал ввод.

Секунды через четыре компьютер сообщил, что вероятность участия гражданина Мыльного А.М. во вчерашнем (им же самим вымышленном) злодеянии равняется примерно одному проценту.

Угодивший в подозреваемые хмыкнул и, с треском почесав коротко стриженный затылок, проверил за компанию нелюбимого им полковника Непадло. К великому разочарованию старшего оперуполномоченного, против означенной фамилии выскочили жалкие 0,2 процента.

Хотя – понятно. Убийство и грабёж ещё ведь не каждому по губе. Это тебе не генералу задницу лизать…

Тут Мыльного осенило. С сатанинским выражением лица он вновь склонился над клавиатурой. Фамилию начальника, место, время и дату оставил неизменными, а вот деяние сменил. Теперь формулировка была такова: получение взятки от криминальных структур в особо крупных размерах… Нет! В особо крупных – много чести! Сотрём. Просто: получение взятки от криминальных структур…