Читать книгу "Ночь одиночества - Микки Спиллейн"

— Не очень внимательно, но заметил, что о Демере пишут почти в каждой редакционной статье. Одна из газет перепечатала все его выступления.

— Сегодня вечером он снова выступает. Ты должен послушать его.

— Оставляю это тебе. На мой вкус, на этих встречах слишком много слюнтяйства и мало настоящего задора.

— Да нет, с ним совсем по-другому. Взять хотя бы последнюю встречу, на которой я был. Обычный ужин, но потом выступил Ли Демер. Он сделал обзор для нашей небольшой группы, и это была хорошая речь. Многие из нас видели его впервые на этой встрече, но, когда он закончил говорить, мы были целиком за него. Нужно помочь этому парню, Майк, он должен быть избран.

— Тут не может быть двух мнений. Он по-настоящему сильная личность, хотя этого и не скажешь, глядя на него. С ним не так уж легко не считаться. Ли Демер представляет собой силу, на которую нация может рассчитывать в трудную минуту.

— Эта встреча происходила как раз в тот вечер, когда Оскар сорвался, не так ли?

— Ты прав. Вот почему мы не хотели, чтобы что-то дошло до общественности. Даже явная ложь, услышанная людьми, может отрицательно сказаться на их мнении. Похоже, ты слишком увлекся политикой, Пат.

— А почему бы и нет? Вчера вечером Ли выступал по радио. Ты знаешь, о чем он говорил?

— Нет, я был слишком занят.

— Ли использует свое знание бизнеса, чтобы делать политику. Он уселся с калькулятором и начал подсчитывать, почему штату стоит 10 миллионов то, что любой частный строитель делает за 6 миллионов. Он назвал имена, объекты, цифры и сказал, что если его изберут, то первым делом он привлечет к судебной ответственности определенных политиков, которые грабят штат.

— И?..

Пат помолчал и сказал:

— И сегодня я слышал, что скоро с ним расправятся. Ли дискредитируют любыми средствами.

— Этого не произойдет. Пат.

Видимо, мне надо было сказать это по-другому. Он поднял голову и впился в меня взглядом, сжав кулаки так, что вздулись вены.

— Ты что-то знаешь, Майк! О Боже, ты что-то знаешь!

— Я знаю?! — изумился я, изображая удивление.

— Майк, ты искал и нашел. О, я знаю, ты... Постой, ничего не говори, пока для тебя все не станет ясным. Майк, но ведь это не убийство нескольких человек. Это то, что угрожает всему населению, и тебе лучше не вываливать яблоки из корзины.

Он привстал, упираясь руками в стол, и, цедя слова сквозь зубы, обратился ко мне, стараясь, чтобы до меня дошло каждое его слово:

— Мы были друзьями, Майк, были в разных переделках, и я всегда ценил твою дружбу, твое мнение. Постарайся помнить об этом. Но если что-то обнаружено и это может повредить Ли, а ты не хочешь мне об этом сказать, то можешь забыть, что мы были друзьями. Это тебе ясно?

— Не кипятись, Пат. Тебе будет легче, если я скажу, что твои выводы не соответствуют действительности? Ты набрасываешься на меня вместо того, чтобы обратить свой гнев на чертовых комми, которых мы распустили в нашем городе.

Он сразу насторожился:

— Так они и здесь приложили руку?!

У Пата заходили желваки. Пусть думает, что хочет.

— Ничего с Ли не случится, — сказал я как можно более убедительно.

Пат перестал нервничать и сел за стол. Он не забыл наш первый разговор.

— У тебя все еще на уме зеленые карточки?

— Да, именно. Мне не нравится все, что стоит за ними, и тебе тоже. Я ненавижу все их идеи. Жаль, что мы вынуждены терпеть все это.

— Перестань говорить глупости, Майк. Мы с тобой в Америке.

— Конечно в Америке. И намерен находиться именно здесь. Если мы хотим демократии, то должны бороться за нее сейчас, а то будет слишком поздно. Наша беда в том, что мы становимся слишком мягкими. Они нас всех толкают на плаху, а мы спокойно на это смотрим.

— Успокойся, прошу тебя.

Я даже не заметил, что бью ладонью по его столу, пока он не схватил меня за руку.

— Сядь, Майк.

— Что ты сделал по делу Оскара? — спросил я.

— А что мы могли сделать? Ничего. Это дело закрыто.

— А его личные вещи?

— Мы все просмотрели и ничего особенного не нашли. Я поручил проверять поступление почты на его имя. У меня возникла мысль, что он мог отправить что-нибудь почтой на свой адрес. Но сегодня я снял наблюдение, поскольку так ничего и не поступило.

С большим трудом мне удалось не измениться в лице. Пат держал его квартиру под контролем, Тонко, очень тонко. Однако не только мы одни наблюдали за этой квартирой, поэтому у нас ничего и не получилось с Оскаром.

Я достал сигарету и закурил.

— Пойдем поедим, Пат.

Он снял пальто с вешалки и открыл дверь офиса. Вдруг у меня появилась неожиданная мысль, я подошел к столу и стал звонить Вельде в офис. Она сняла трубку.

— Это Майк, Вельда. Скажи, ты еще не выбрасывала бумаги из моей корзины?

— Нет, но там, по-моему, нечего выбрасывать.

— Посмотри, нет ли там пустой пачки из-под сигарет. Не трогай ее руками, только посмотри.

Она положила трубку на стол, и я услышал, как ее туфельки застучали по полу. Немного спустя она подняла трубку.

— Майк, она там лежит.

— Послушай, дорогая, постарайся вынуть ее из корзины, не дотрагиваясь. Положи в коробку и отправь сейчас же с посыльным к Пату в офис.

Пат с большим любопытством смотрел все это время на меня, а когда я положил трубку, спросил:

— В чем дело, Майк?

— Сделай мне одолжение и возьми отпечатки пальцев на этой пачке. Думаю, кроме моих, ты найдешь еще кое-чьи.

— Чьи?

— Черт! Почем я знаю. Поэтому я и хочу, чтобы ты взял отпечатки пальцев и проверил их по картотеке. Ну конечно, если мы с тобой еще друзья.

— Мы еще друзья, Майк, — усмехнулся он.

Я похлопал его по плечу, и мы вышли из офиса.

Глава 7

В этот же вечер в программе новостей было передано, что, по сообщениям из источников, близких к госдепартаменту, произошло похищение секретных документов. Были украдены последние разработки в области производства оружия массового уничтожения. Бумаги были скопированы и сожжены. ФБР предпринимает все возможное для того, чтобы выйти на след.

Я с силой бросил окурок в стену и ругался до тех пор, пока не выдохся. Затем перевел дух и начал ругаться снова. Комментатор еще раз стал повторять это сообщение, а я был готов заорать на него, чтобы он назвал всему миру, кто взял эти дьявольские бумаги. Скажи всем, что это те же самые люди, которые стремятся пролезть в наше правительство, делают посмешище из наших судов и пытаются накинуть петлю нам на шею. Скажи, чтобы каждый знал, кто это. Ты же знаешь, ты можешь сказать это, почему ты не говоришь, чего ты боишься? Теперь не было никакого сомнения: документы, которые так хотел заполучить генерал, были теми самыми, что разыскиваем и мы. Голова моя работала, словно счетная машина. Теперь мне все стало ясно, но пока я должен держать это при себе.