Читать книгу "Искушение и соблазн - Сьюзен Джи Хейно"

— Но она‑то вам зачем? — возмутился д’Аршо. — Оставьте ее в покое!

Линдли покачал головой, даже не удостоив Софи взглядом.

— Нет. Я склонен думать, что вы постараетесь протянуть подольше, если дочь останется при вас. Так что Софи едет с нами.

Итак, она тоже едет! Софи мысленно перекрестилась. Взяв отцовскую холодную руку в свои, Софи молча сжала ее, пока их тряская двуколка петляла в темноте по узким улочкам Уорика. Она старалась не обращать внимания на то, что в тесноте то и дело прижимается плечом к Линдли, чувствуя, как напрягаются его мускулы всякий раз, когда он натягивает или отпускает поводья.

Но сейчас важнее всего было отвезти отца к доктору, одернула себя Софи. С остальным она разберется потом. Она не знала, что заставило Линдли смягчиться. Скорее всего он не отказался от своего намерения побыстрее передать отца в руки властей. Но сейчас по крайней мере он пытается ему помочь, и Софи вдруг поймала себя на том, что в груди ее шевельнулось что‑то похожее на благодарность.

— Спасибо, — чуть слышно прошептала она.

Линдли промолчал. Ее фраза повисла в воздухе, и Софи вдруг почувствовала себя униженной. Похоже, этот человек не нуждается в ее благодарности… как не нуждается и в том, что она готова была ему предложить, с горечью подумала она. Линдли и не собирался отменить смертный приговор, который вынес ее отцу. Это всего лишь короткая отсрочка, а она — просто дурочка, что кинулась благодарить его. Да и он тоже наверняка считает ее дурой.

Наконец Линдли соизволил заговорить, но так тихо, что Софи с трудом разбирала слова.

— Я не чудовище, — беззвучно прошептал он.

Хирург, которого им наконец с трудом удалось отыскать, оказался милейшим человеком — во всяком случае, достаточно добродушным, — и с пониманием отнесся к тому, что его посреди ночи вытащили из постели ради того, чтобы обработать весьма подозрительную рану, о происхождении которой ему не соизволили сообщить. Похоже, что отец все‑таки останется в живых, подумала Софи. Во всяком случае, на какое‑то время.

— Очень больно, папа? — заботливо спросила она, поправляя ему подушку. Потом поправила одеяло, чтобы оно не давило на рану.

Дом, в котором жил хирург, оказался довольно уютным и чистым, однако до невозможности тесным. Он согласился оставить отца на ночь у себя, и Софи была счастлива, что все устроилось. Но глаза у нее слипались, и она с тоской думала, что в отведенной им комнатушке оказалась всего одна кровать, на которую и уложили отца. А стоявший в углу стул выглядел на редкость неудобным — во всяком случае, для того, чтобы провести в нем несколько часов, которые оставались до рассвета.

Однако Софи не намерена была принять предложение лорда Линдли вернуться на постоялый двор и переночевать там. К несчастью, это означало, что сам он тоже останется тут. Судя по всему, он ей не доверял, и, как вынуждена была признать Софи, у него на это были причины. Она и сейчас строила планы, как попробует снова сбежать, едва только убедится, что отцу стало лучше. Конечно, это будет рискованно — учитывая, что Линдли глаз с нее не спускает.

— Тебе лучше уехать, Софи, — пробормотал д’Аршо. После лекарства, которое влил в него хирург, язык у него слегка заплетался. — Линдли тебя не тронет. Ему нужен я, а не ты.

— Я не оставлю тебя, отец, — терпеливо повторила она, наверное, в десятый раз. — Мы найдем способ сбежать.

Отец упрямо покачал головой. Он был такой слабый, такой грустный, что у Софи больно сжалось сердце.

— Нет, Фифи. Линдли сцапал меня, и закон на его стороне. Возможно, он заставил тебя поверить, что поддался твоим чарам, но он лишь использует тебя, девочка.

Софи почувствовала, как у нее загорелись щеки.

— Уверяю тебя, папа, ты ошибаешься, если думаешь, что между мной и лордом Линдли что‑то есть.

— Я все видел, chou‑chou[7], — прошептал отец. — Ты побежала за ним, надеясь, что он достаточно неравнодушен к тебе, чтобы отпустить меня.

Теперь уже все лицо у нее горело от стыда — и не столько из‑за того, на что она готова была пойти, сколько от унижения, что ее отвергли.

— Я должна была попытаться, папа.

— Зато мы в результате попали к доктору, — ласково прошептал он, похлопывая дочь по руке, лежавшей поверх одеяла. — Не дай ему обмануть тебя, Фифи. Если Линдли и жаждет чего‑то, то не любви, а мести. Не позволяй ему больше того, что уже позволила, слышишь, моя дорогая?

— Папа, я ему ничего такого не позволяла. А теперь постарайся уснуть, хорошо? Тебе нужно отдохнуть. Я буду здесь, обещаю.

— Как и этот чертов Линдли, я уверен.

— Да. И доктор — на случай если тебе что‑нибудь понадобится.

— К черту доктора! Это Линдли… из‑за него я не могу уснуть. Я… я волнуюсь за тебя, Софи. Послушай, ты должна уехать. Дождись удобного момента и уезжай отсюда. Поезжай туда, где ты будешь в безопасности.

Эта последняя фраза прозвучала до того нелепо, что Софи не смогла удержаться от смеха.

— И где же мне найти такое место, позволь тебя спросить? Надеюсь, ты имеешь в виду не постоялый двор, потому что там Линдли без труда меня найдет. Может, ты хочешь, чтобы я отправилась в Гейдон, где в нас стреляли?

— Нет… в Лондон. Отправляйся в Лондон.

— Чтобы снова жить в борделе? Нет, папа, я не хочу. Это не для меня.

— Нет, нет, конечно, я понимаю. Будь проклят этот Линдли! Кой черт его принес на нашу голову?

Отец опять попытался сесть, и Софи с беспокойством заметила, что его вновь охватили гнев и раздражение. Господи, он добьется того, что рана откроется и у него снова потечет кровь! Софи зашикала на отца, заклиная его успокоиться.

— Папа, прошу тебя, лежи смирно! — взмолилась она.

— Мало ему, что он поклялся уничтожить меня — теперь он вдобавок обратил свои взоры на тебя, ma petite[8]! А я… подумать только, что все это время я волновался из‑за того, что может сделать с тобой Фитцгелдер! А теперь получается, что бояться нужно было совсем не его.

— Боюсь, папа, что все‑таки его. Дело в том, что мистер Фитцгелдер считает, что я украла у него одну вещь.

— Украла?! Ты? Но, Фифи, ты ведь не воровка!

— Конечно, нет, папа. Но мистер Фитцгелдер потерял медальон и почему‑то подумал…

— Медальон?

— Да, такой маленький, золотой, но, по‑моему, не особенно ценный.

— Ты его видела?

Ой… похоже, она выдала себя, спохватилась Софи, но было уже поздно.

— Эээ… собственно говоря, я видела, как мистер Фитцгелдер держал его в руке. Это был тот самый день, когда я ушла от него.