Читать книгу "Чувства и искупление - Балдаччи"

естественное. Рея связывала испытываемую жажду к его прикосновениям с тем, что он спас ей жизнь, хотя разум упорно твердил, что это неправильно. И проклятый сон, будораживший воображение, стал последним мазком картины, которую девушка упрямо не желала признавать. Осознание легло на сердце Реи одновременно и облегчением, и тяжелым грузом.

Она влюбилась в Роланда.

Глава 7. Принятие

Стоя у двери преподавателя артефакторики, три вещи Рея знала совершенно точно — Роланду Ротманту исполнилось тридцать пять лет; он почти на семнадцать лет старше нее; и она окончательно и бесповоротно влюбилась в него.

Все остальные факты блекло меркли перед тем, что теперь вызывало в ней трепет и волнение. Она не представляла, как смотреть ему в глаза, вспоминая о сне, как вести себя с ним после осознания чувств и как не раскрыть их от ревности из-за увиденного в клубе. Все вместе ощущалось как фейерверк неистовых эмоций и переживаний, никогда не накрывавших ее так сильно, как прежде.

Два стука в дверь, и, услышав заветное «войдите», Рея переступила порог комнаты человека, который стал ей небезразличен. Ничего не изменилось в его кабинете со дня их последней встречи в нем, за исключением вороха мужской верхней одежды на диване, поверх которого лежали подаренные ею перчатки и шарф. Он их носит. Ее сердце мучительно сжалось, когда Рея увидела его после недолгой разлуки. В голове крутились вопросы личного характера, которые вот-вот норовили сорваться с губ: как он провел каникулы, как встретил Новый год и как отметил День рождения. Рея подумывала поздравить его и сделать подарок, но решила, что такой очевидный жест раскроет ее предвзятое отношение к нему. Ей оставалось лишь жадно поглощать каждую черточку строгого лица мужчины и радоваться долгожданной аудиенции. Ротмант выглядел измотанным, словно не вернулся только что с каникул, и в ее мыслях против воли сразу возникла тысяча причин его усталости, сводившихся к тому, что всякие девицы не давали ему покоя. Рея покачала головой, отгоняя наваждение, и села на свое привычное место — кресло напротив артефактора. Он взрослый мужчина и сам решает, как ему проводить досуг, и ее это не должно касаться, даже если чувства кричат об обратном. И чтобы Ротмант о них не узнал, ей придется взять себя в руки и действовать непринужденно.

— Здравствуйте, сир, — Рея тепло улыбнулась, но мужчина этого не заметил.

Ротмант коротко кивнул, не отрываясь от записей в потрепанной тетради, а затем поднял на нее налитые кровью глаза. Похоже, он не спал.

— Вспышки магии или новые приступы случались за эти две недели? — его голос звучал несколько ниже, чем обычно.

— Нет, сир.

— Вы надевали артефакт согласно моим рекомендациям?

— Да, сир, — она действительно строго следовала его указаниям. — Ваша мазь от шрамов очень помогла, спасибо.

Рея хотела расстегнуть манжеты и показать предплечья, но он остановил ее, подняв вытянутую ладонь и продолжив покрывать чернилами листы в тетради. С ним происходило нечто странное, но лезть к нему в душу Рея не посмела. Она позволила себе еще несколько молчаливых минут беспрепятственно рассматривать его, а затем, решив, что разговор окончен, встала и направилась к двери. Это была самая скомканная встреча, назначенная им, и она оставила в душе Реи тоскливый осадок.

— Я видел вашего отца на одном из приемов, — Ротмант удостоил ее взглядом темных глаз, прожигающим насквозь.

Девушка резко обернулась, хмурясь и готовясь узнать, что на этот раз думает о ней отец и какой частью критики в ее адрес он поделился с Ротмантом.

— Он интересовался вашим самочувствием, — продолжил артефактор, сложив руки в замок перед собой.

Брови Реи поползли вверх. Ротмант точно его ни с кем не перепутал? Они почти не разговаривали после последнего совместного Нового года в прошлом году, и вялые попытки отца изменить ситуацию мало подействовали на чувствительность Реи. В редких письмах на праздники Ричард Уайт все чаще обвинял ее в инфантильности, в разрушении собственной жизни и нежелании делать то, что он хочет, угрожал, что она не получит ни одного лоната[1] из наследства. А ей всего лишь требовалась его любовь, которая погибла вместе с ее матерью.

— Я ответил, что вы вполне можете ходить и говорить без его помощи, и он почему-то оскорбился, — Ротмант непринужденно изогнул бровь и развел руками.

Рея прикрыла рот ладошкой, чтобы откровенно не залиться смехом. О, да, она с удовольствием посмотрела бы на лицо отца в этот момент. Порой девушка завидовала острому языку Ротманта, потому что ей до его уровня сарказма еще расти и расти.

— Спасибо, мастер, — улыбнулась Рея на прощание и вышла за дверь.

Ротмант вздохнул, откидываясь на спинку кресла и потирая переносицу. Он прокручивал в голове приказ Фабиана, и его взгляд блуждал по потолку в поисках ответов. Пока мужчина пребывал в родовом доме на каникулах, он перерыл всю семейную библиотеку, но не нашел злосчастную книгу, которую Уильям изучал в кабинете директора. «Волшебные создания моря». Каким образом Рея могла к ним относиться? Память подкинула несколько воспоминаний, где чернила брызнули на Адамсона, а затем у реки вода беспрекословно слушалась девушку. Как это связано с ее приступами и нестабильным магическим фоном? У него мозги кипели от вопросов, и он не помнил, когда нормально спал в последний раз и расслаблялся.

Он склеил в клубе вполне симпатичную блондинку, и дело даже дошло до весьма жарких поцелуев, но, когда ее платье облил коктейль Фабиана, Ротмант словно протрезвел. Его тело жаждало продолжения, и возбуждение в одном конкретном месте намекало на это, но… Он не мог.

Когда шаги студентки стихли, Ротмант вытащил из ящика пузырек, закапывая несколько капель жидкости в глаза, и надел плащ, чтобы отправиться на урок. Фабиан дал ему точные указания по поводу девушки, и ему требовалось узнать ее получше, что означало сблизиться с ней. Такой расклад дел вызывал в нем раздражение. Каким образом он завоюет ее доверие? И в качестве кого? Друга? Он, черт возьми, ее преподаватель, и любые личные разговоры с ней Ротмант проводил исключительно ради исследования. И хотя их отношения не выходили за рамки, что-то определенно изменилось. Он четко это осознавал.

* * *