Читать книгу "Творения. Книга первая - Святитель, митрополит Московский Иннокентий"

даже целой вечности мало нам для того, чтобы загладить вину свою. Мы столь преступны что не только не смеем называться чадами Его, но даже но стоим быть самыми последними рабами Его. Итак, представляя себе все это, вы видите какое сокрушение, какое сожаление и какое соболезнование надобно иметь тогда, когда мы хотим очиститься от грехов. И таковое чувство надобно иметь не только пред исповедью, и при исповеди, но и после исповеди. — И сверх того, хотите ли вы принести жертву Богу такую, которая бы Ему была приятна? Конечно все рады, этого желаем, и по силе приносим; но что мы можем принести Ему приятного? Сокрушенное сердце. Вот приятнейшая для Бога жертва! Жертва Богу: дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно, вот приношение Богу драгоценнейше всех приношений и прикладов.

3. Надобно простить всем врагам своим и оскорбителям все то, что они нам сделали вредного и оскорбительного.

С первого взгляда, кажется, очень тяжко прощать обиды врагам своим, но тот, кто испытал, кто имеет мирское понятие о чести своей и о самом себе, тот знает как это трудно, тот знает как тяжко, простить тому, кто оскорбил невинную честь нашу, кто бесстыдно оболгал нас, или разгласил о нас с самой худой стороны, как тяжко примириться с таковым человеком.

Простить. Что значить простить? — Простить — значит никогда не мстить, ни тайно, ни явно; никогда не вспоминать; совершенно оставить; совсем забыть и сверх того полюбить своего врага, как приятеля, как брата, как друга, защищать честь его и отдавать ему во всем справедливость. Вот что значит простить. И кто не согласится, что это очень тяжко? Так, тяжкое дело прощать обиды, но за то и велик тот, кто умеет прощать обиды; поистине, велик и пред людьми и пред Богом.

Поистине, тот, кто умеет победить самого себя и подавлять свое честолюбие, гордость и самолюбие, и кто имеет силу принудить себя оказывать любовь и отдавать справедливость врагу своему, — тот необыкновенный человек во мнении даже мира, — и это истинно великий подвиг! Но как мало токовых людей! Да, тяжко прощать врагам своим; но делать нечего, надобно прощать, а иначе и сам Бог не простит. Иисус Христос сказал: если вы отпущаете человекам согрешения их и Отец ваш небесный отпустит вам согрешения ваши, но ежели вы не прощаете человекам согрешения, то и Отец ваш небесный не отпустит вам согрешения ваши, т. е. кто прощает всем врагам своим от всего сердца, тому простятся все грехи ёго, сколько бы они не были велики и тяжки. Но напротив того, хотя каждочастно молись Богу, хотя имей такую веру, что и горы можешь переставлять и даже, хотя раздай все свои имения нищим, и отдай тело свое на сожжение, но если ты не прощаешь и не хочешь простить врагу своему; то все напрасно, в таком случае: не спасет тебя ни молитва, ни вера, ни милостыня, словом сказать, ничто но поможет тебе.

Но, если должно прощать врагам своим, то также необходимо и просить прощение у тех, кого мы обидели; так: оскорбил ли ты кого лично, лично и проси прощение, приди и поклонись в ноги, и скажи: прости меня; оскорбил ты кого втайне, втайне и простись с ним; обидел ли кого мыслию, мыслию и простись с ним; обидел ли ты кого словом, словом и проси прощения у него; обидел ли ты кого делом, постарайся поступками своими пред ним загладит вину свою и вознаградить ущерб его, и тогда будь уверен, что все грехи твои, сколько бы они не были тяжки, будут изглажены из книги живота.

Просить трощения — легко ли это? И легко и трудно: легко просить прощения у высших себя, у начальников и проч., как это и делают многие даже без всякой нужды. Также очень нетяжко просить прощения и у равных себе. Но просить прощения у низших себя: богатому у бедняка, сильному у бессильного, вельможе у простого, ах, это тяжко! Это так тяжко, что иной скорей согласится сделать всякое другое пожертвование, нежели просить прощения у бедняка. Но зато, как велик тот человек пред очами Божиими, кто не постыдится, по мнению мира, унижать себя пред очами людей: таковой поступок как бы равняет его с самим Иисусом Христом, который умалил Себя до зрака рабия, и смирил Себя до поносной смерти.

Здесь, кстати сказать, одно мнение. Многие думают и говорят что не всегда и не всякому можно прощать и просить прощения, ибо в некоторых случаях, это может ослабить силу гражданственного порядка и дисциплины. На это можно отвечать тем, что никакое исполнение обязанностей христианства, если только делается с благоразумием и осмотрительностью и от доброго сердца не только не разрушит никакого порядка и дисциплины; но укрепит всякое гражданственное постановление и отношение.

4. Надобно без всякой утайки и чисто открыть грехи свои. Для чего открывать грехи свои Тому, Кто знает все наше сокровенное, говорят некоторые? Конечно, не для того, что бы об них не ведал Бог, но для того, мы должны открыть их, чтобы тем принести повинную голову. Конечно, Бог знает все наши грехи; но церковь, имеющая власть от Бога прощать и разрешать грехи, не может знать их, и потому она требует, чтобы кающийся и желающий получить разрешение, открыл прежде всю внутренность души своей. А без сего открытия, церковь не может произнести своего решения. Тот, кто сердечно сознает себя виновным пред Богом и считает себя повинным суду Божию, тот готов сознаться в грехах своих, хотя бы целому свету, лишь бы только на страшном суде Христовом они были сокрыты от Ангелов и Святых человеков. Говорить, что стыдно рассказывать грехи свои пред другим. Но что лучше: открыть ли свои грехи пред одним человеком, или чтобы все грехи, во всей их гнусности, были открыты на страшном суде? Нет, пусть лучше узнает о них мир, только бы на страшном суде они не были открыты. Весьма грешат и губят себя те, которые на исповеди от стыда утаивают, или не хотят сказать грехов своих: тот кто стыдится тайно пред одним человеком открыть свою душу, тот будет пристыжен на страшном суде Христовом пред всеми Ангелами и человеками: тот, кто утаивает грехи на исповеди, хотя и услышит от духовника: прощаю и разрешаю, но Дух Святой не простит и не разрешит его.

5. Наконец, надобно положить твердое намерение впредь жить осторожнее. — Вот самая трудная обязанность! Все прочие обязанности, как то: верить и