Читать книгу "Тайна древней рукописи - Эрика Орлофф"

— Пожалуйста. — Я почти умоляла его. — Попробуй понять меня.

Август сжимал мою руку и пытался вслушаться в наш разговор.

— Понять что?

— Дядя… родители Астроляба так похожи на моих.

Он ничего не сказал, и я продолжила:

— Мне важно проследить историю книги. И да, я заразилась вирусом истории. Ты сам так сказал. Но для меня это значит гораздо больше. Я должна сделать это для себя. Чтобы доказать что-то себе самой.

Повисло молчание.

— Гарри?

— Как я объясню это твоему отцу? — спросил он тихо.

— Я сама ему позвоню. Тебе не нужно ничего с этим делать.

— Нет, я позвоню. Это моя вина. Я вбил тебе в голову эти мысли. Слава богу, он не представляет, насколько это опасно. Я куплю билет и прилечу к вам в Париж. Вы пока забронируйте мне место в гостинице.

— О, Гарри, спасибо! Ты ненавидишь меня?

— Я не могу тебя ненавидеть, Каллиопа. Если честно, точно так же поступила бы моя сестра. Хотя она, наверное, сначала сделала бы себе татуировку. Надеюсь, ты еще не сделала тату?

— Нет, — рассмеялась я.

— Я сообщу вам номер рейса и время прилета, когда куплю билет. Позвони мне, как только приземлитесь. И звони после каждого вашего шага. Будь осторожна. Будь очень осторожна.

После взлета мы подняли подлокотник, разделявший наши кресла, взяли плед, и, уложив голову Августу на плечо, я заснула. Все нервные переживания, стресс, тревога, которые я чувствовала в его отсутствие, куда-то улетучились. Я успокоилась и мирно проспала несколько часов.

Открыв глаза, я обнаружила, что Август все еще спит. Я высвободилась из-под его руки и положила его голову к себе на колени, чтобы полюбоваться им. Во сне его лицо было похоже на безупречную красивую статую. Резной профиль заканчивался изящным изгибом верхней губы. Я видела по его лицу, как сменяются его сны, ресницы дрожали, на губах застыла полуулыбка.

Я дотронулась до его щеки и провела рукой по волосам. Накрутив пряди на свои пальцы, я подумала, что мое сердце сейчас больше не выдержит.

Вскоре Август проснулся. Я посмотрела в окно через проход. Закат уже разлился по небу розовыми и сиреневыми тонами. Стюарды принесли кофе и выпечку, и, перекусив, я прошла в крошечную дамскую комнату самолета, умылась и почистила зубы.

Вернувшись на место, я стала ждать посадки самолета. И вот мы в Париже, в Городе Света.

Мы вышли из самолета. Наконец прошли паспортный контроль. Bonjour! Мы были совсем близко к Элоизе, Абеляру и месту их вечного покоя.

Приехав в причудливый бутик-отель, мы заселились. В номере были две огромные кровати, покрытые старомодными стегаными одеялами, и старинные деревянные полы, которые скрипели при каждом шаге. У стены, напротив окна, стоял небольшой антикварный стол. Я подошла к нему и увидела набор для письма: плотные бумажные листы в аккуратной кожаной папке словно звали меня присесть и написать что-нибудь. Я выглянула из окна. Встав на цыпочки, я могла разглядеть Елисейские Поля.

Приняв душ, я переоделась в платье из «Барни'с», которое мне купил дядя. Собрав волосы в высокий хвост и накрасив блеском губы, я предстала перед Августом. Улыбнувшись, он сказал:

— То самое платье, в котором я впервые увидел тебя.

Я кивнула. В котором впервые увидел меня. Звучало как что-то, что произносят после долгих лет, проведенных вместе. А наше впервые было не так уж давно. Но чувство было такое, что мы всегда были вместе.

— Мое любимое. Пойдем, а то Этьен, наверное, уже ждет нас.

Мы вышли в холл отеля, где нас смиренно поджидал шофер. Этьен прислал за нами машину — блестящий черный «Мерседес». Сев в нее, мы отправились в его букинистический магазин. Наконец-то мы увидим верного возлюбленного Мириам.

Через десять минут, миновав парижские пробки, автомобиль остановился у входа в магазин. Он был расположен в тихом переулке города; на витринах были выставлены старинные книги, некоторые из которых стоили десятки тысяч долларов. Как и в любой лавке древности, внутри царил страшный беспорядок, а стеллажи образовывали много укромных уголков.

Мы позвонили в домофон, чтобы хозяин пустил нас, и, дождавшись сигнала, вошли в магазин — сначала я, затем Август.

Половицы старинного деревянного пола скрипели так же, как и у нас в отеле. Я взглянула наверх. К высоким потолкам — минимум шесть метров — взмывали лестницы, приставленные к огромным книжным стеллажам. Повсюду лежали книги.

— Bonjour, — поприветствовал нас Этьен. Он пожал руку сперва Августу, потом мне и, перейдя на английский, продолжил с легким французским акцентом: — Добро пожаловать, друзья. Проходите, проходите же. Приветствую вас!

Мы последовали за ним мимо столов с книгами. В глубине магазина стоял старинный диван, кофейный столик и два стула.

— Присаживайтесь, — сказал он. Он выглядел так же, как на фотографиях, которые нам показывала Мириам: идеально подстриженные усы, элегантный костюм, красивые черты лица.

Мы присели, и он предложил нам блюдо с изысканной выпечкой. Я успела проголодаться и с удовольствием взяла одну булочку. Как и Август. Я бы очень хотела взять еще одну, но это могло выглядеть невежливо.

— Сначала скажите мне, — начал Этьен, наклонившись вперед. Его лицо было задумчивым и взволнованным одновременно, — как поживает дорогая Мириам? Пожалуйста, скажите, что у нее все в порядке.

Я кивнула:

— Мы ездили к ней. Она сейчас живет на Лонг-Айленде. Из-за ужасной бури мы остались у нее на ночь. Она рассказала нам историю ваших приключений и поисков книги.

Я бросила взгляд на Августа. Мне так хотелось сказать Этьену, что Мириам до сих пор любит его. Но я хотела увериться в том, что и он чувствует то же самое.

— У нее прекрасный дом, — продолжил Август. — И ей там… спокойно.

— Как я рад, что с ней все в порядке.

Я снова кивнула и добавила:

— Она показывала нам фотографии, сделанные в Париже. Когда вы с ней были здесь.

— У меня тоже есть снимки. — И Этьен вскочил, как будто ему нужен был только повод, чтобы показать их. Он подошел к своему столу и вернулся с фотоальбомом и рамкой в руках, которая, видимо, всегда стояла у него на рабочем столе.

— Вот, — сказал он и протянул мне рамку. — Это Мириам на фоне женского монастыря.

— Потрясающий снимок, — прошептала я. Мириам, улыбаясь, смотрела прямо в камеру, ее лицо светилось радостью, а румянец был во всю щеку. Ветер развевал волосы, солнце ярко освещало ее, на ней был белоснежный летний сарафан. И в который раз я подивилась тому, что годы никак не отразились на ней.

Август сжал мою руку.

— У нее тоже есть ваша фотография.