Читать книгу "Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова"

Весь этот цинизм, стремление подать “покрасивше”, выжатьслезу, заставить переживать и потрясать кулаком в адрес неведомых убийц былипросто их работой. Такое у них ремесло – сначала нужно “дать в номер”, да так,чтобы “у всех дух захватило”, и только потом можно поплакать над Костикомнормальными человеческими слезами.

– Гриша, ты знаешь Потапова? Лично знаешь?

Дмитрий Потапов был министром печати и информации.

– Знаю.

– Поедешь?

Батурин посмотрел внимательно.

– Только собрание проведу.

– Да, – сказала Кира, – собрание. Как ты думаешь, всеуверены, что это я его… убила?

– Или я? – предположил Батурин.

– Почему ты?

– А почему ты?

– Потому что его нашли мертвым в моем подъезде.

– Потому что вчера он на всю редакцию орал, что меня уволит.

– Он еще орал, что уволит Аллочку Зубову из отдела новостей.Новенькую, ты ее не знаешь. А у нее папа президент “Внешпромбанка”.

– Вот именно, – сказал Батурин. – Может, это она его убила!Или папа кого-нибудь нанял.

У Аллочки были несчастные карие глаза и очень темные волосы,не достающие до плеч и выстриженные неровными, загибающимися вверх прядями. Безочков она казалась странно юной, и запах ее духов очень шел ей, Батурин этоотлично помнил.

– Как к нему в портфель могла попасть твоя рукопись? –спросил он, прогоняя из головы Аллочку Зубову – вот как, оказывается, ее зовут!Он что, все время носил с собой твои рукописи?

– Гриш, я не знаю! Правда! Я сказала бы, если бы знала. Ноэто и впрямь кусок рукописи, а вовсе никакая не записка с угрозами!

– Какая записка с угрозами? – спросили у двери, и Кира сБатуриным разом вздрогнули, как семиклассники, застигнутые с сигаретами.

– Здрасти, – неприветливо произнес ее бывший муж, подошел,потянул на себя стул и плюхнулся.

Батурин через стол протянул ему руку. Сергей пожал ее.

– Что за рукопись, Кира?

– Я писала статью про авторов детективных романов. Ну, в томсмысле, что это сплошь романы для дебилов за некоторым исключением.

– Очень тонкая мысль, – похвалил ее бывший муж, – главное,новая.

– Там было много разных упоминаний крови, убийств,бандитских разборок и вообще всякой чуши. Теперь почему-то полстраницы из этойрукописи оказались в портфеле у Костика, и милиция уверена, что это нерукопись, а записка с угрозами.

– А что, – спросил Сергей и посмотрел почему-то на Батурина,– это похоже на записку с угрозами?

– Да нет, – ответил Батурин, морщась, – не похоже. Но тамнаписано: “Если не хотите кровавых деталей, послушайтесь моего совета”. Этоочень смахивает на шантаж.

Кира закрыла глаза и застонала. Сергей глянул на нее, и ейпоказалось, что глянул с отвращением.

– Зачем он носил в портфеле твою рукопись?

– Я не знаю, – холодно ответила Кира. Отвращение на его лицесильно ее задело.

– Костик когда-нибудь носил с собой твои рукописи?

– Я не знаю, – повторила Кира, – думаю, что нет. Да это и нерукопись, а просто полстранички!

– Полстранички с подходящим текстом. Значит, – задумчивопробормотал Сергей, – ему это подложили.

– Кто?!

– Тот, кому выгодно, чтобы подозревали тебя, – ответил еемуж совершенно хладнокровно. – Пока он все делает правильно.

– Что это значит?!

– Пока подозревают именно тебя, и с сегодняшней запиской этиподозрения, как я понимаю, усилились.

Как Кира ненавидела этот всезнайский, самодовольный,уверенный тон! Вечно он говорил так, как будто знал что-то такое, что былоскрыто от остальных, как будто он понимал все лучше других и удивлялся, почемуостальные такие тупые.

Зачем, зачем она ему позвонила?! Ну, ладно Тим вчеравечером, но она сама!.. Ведь знала, что не получит от него никакой поддержки,только раздражение и дополнительную уверенность, что она на редкость глупа иничего не понимает в этой жизни!

– А где рукопись?

– Что?!

– Рукопись, из которой изъяты эти полстранички, – повторилон почти по слогам, – где она?

Кира понятия не имела, где эта рукопись.

– Ну, куда ты ее дела? – продолжал Сергей. – Вспомни. Нучто, что? Выбросила, оклеила сортир на даче, подарила Марье Семеновне нарастопку?! Что ты могла с ней сделать?

– Я не помню.

– Кира, – вступил вдруг Батурин, – вспомни. Это… хорошаямысль.

И посмотрел на Сергея с некоторым удивлением, как будтотолько за собой признавал право на “хорошие мысли”, а тут вдруг влез кто-тоеще, и тоже с “хорошей”.

– Если кто-то вытащил страничку из твоей рукописи и подсунулКостику в портфель, значит, он знал, где эта рукопись, и видел ее.

– Для начала он должен был знать о ее существовании, –заявил ее бывший муж и подергал свой свитер, как будто ему стало душно, –следовательно, это кто-то из ваших, редакционных.

– Почему из редакционных? – спросила Кира растерянно. – Всев курсе, что я пишу о детективах.

– Кто все? Соседи по подъезду?

– Да не соседи! Ну, например, Надежда знала. И Лена. –Надежда и Лена были подругами жизни. – Они могли рассказать кому угодно.

Сергей с досадой махнул рукой:

– Это был кто-то, кто прочитал эту рукопись! Оттуда выбраливсего одну страницу, подходящую по смыслу. Правильно? Значит, сначала еепрочитали.

– На даче! – вдруг завопила Кира. – Точно, на даче, явспомнила! Я тогда болела и лежала на даче! Помнишь, когда твои родители сТимом уехали в дом отдыха!

– Помню, – сказал Сергей.

– Ну вот! Я целую неделю провалялась на даче! Ко мне ещеЛеня Шмыгун приезжал с какими-то бумагами на подпись!

– Кто такой Леня Шмыгун? – поинтересовался Сергей уБатурина, пока Кира закуривала.

– Наш коммерческий директор.

– Я там и писала эту статью. И рукопись должна остаться надаче! Я ее в Москву не привозила.

– Как не привозила? – вдруг удивился Батурин. – Я же еечитал!

– Ты читал факс. Я ее присылала по факсу, это точно. Ядумала, что ее Костик посмотрит, а он как раз укатил куда-то, и факс к тебепопал. Помнишь, ты мне еще тогда звонил и говорил, что тон выбран неправильный,потому что детективы читают все, нравится мне это или не нравится, и я должна суважением к этому относиться…