Читать книгу "Мизери - Стивен Кинг"

Энни уставилась в угол комнаты и умолкла. Она выключилась —в первый раз за последние дни, и Пол с тревогой подумал, не приближается лихудшая часть ее психического цикла. Если так, ему лучше задраить люки.

Она наконец вышла из ступора, как всегда, с выражениемлегкого удивления на лице, словно не ожидала, что слова еще не ушли от нее.

— Моим любимым сериалом был «Человек-Ракета». Например, вконце шестой части, которая называлась «Смерть в небе», он лежал без сознания вкабине самолета, который попал в воздушную яму. А в конце девятой части,«Огненная комната», его привязывают к стулу в горящем доме. Еще там были машиныс отказавшими тормозами, отравляющий газ, электричество.

Обо всех этих вещах Энни говорила с до смешного простодушнымэнтузиазмом.

— Теперь такие фильмы называют триллерами. — решилсявставить Пол. Она нахмурилась:

— Я знаю, мистер Умник. Послушайте, мне иногда кажется, чтовы считаете меня непроходимой дурой.

— Нет, Энни, я вовсе так не считаю.

Она нетерпеливо отмахнулась, и он понял, что лучше всего —по крайней мере сегодня — не прерывать ее.

— А как здорово было ломать голову и пытаться угадать, какимпутем он спасется. Иногда я угадывала, иногда нет. Но меня это не беспокоило,если авторы играли честно. — Она пристально посмотрела на него, желаяубедиться, что он следит за ее мыслью. Он подумал, что едва ли упустит основнуюидею. — Возьмем тот случай, когда он лежал без сознания в самолете. Он пришел всебя, а под его сиденьем был парашют. Он надел его и выпрыгнул, и это былочестно.

Вот тут, моя дорогая, подумал Пол, с тобой не согласились быпреподаватели английской словесности. То, о чем ты рассказываешь, называетсяdeus ex machina, бог с машины — этот прием впервые был использован вдревнегреческой трагедии. Когда автор ставил своего героя в безвыходноеположение, сверху на сцену опускалось украшенное цветами кресло. Герой садилсяв него и возносился ввысь, прочь от враждебных сил. И даже последний кретинпонимал намек — героя спасает божество. Но deus ex machina — в техническихтерминах этот способ спасения можно было бы назвать «парашютом под сиденьем» —вышел из моды около 1700 года. Если, конечно, не считать такой муры, как сериалпро Человека-Ракету или книжки Нэнси Дрю. Боюсь, ты отстала от жизни, Энни.

Вслед за этими мыслями пришло страшное мгновение, настолькострашное, что его едва ли когда-нибудь удастся забыть: Полу показалось, что онсейчас хихикнет. Если принять во внимание расположение духа Энни в тот день,едва ли приходилось сомневаться, что в этом случае его ожидало суровое ичувствительное наказание. Он поспешно прикрыл ладонью рот, чтобы она незаметила улыбки, и вымученно закашлялся.

Она хлопнула его по спине — сильно и болезненно:

— Вам лучше?

— Да, спасибо.

— Пол, я могу продолжать или следующим номером вы начнетечихать? Может, принести ведро? Может, вас вот-вот вырвет?

— Нет, Энни. Продолжайте, пожалуйста. То, что вы говорите,очень интересно.

Она как будто бы чуть-чуть смягчилась — не вполне, ночуть-чуть.

— Когда он нашел под сиденьем парашют, игра пошла честно.Может быть, это было не вполне реалистично, но — честно.

Он обдумал ее слова и с удив??ением — она иногда бывала наудивление проницательна — обнаружил, что они справедливы. Может статься, чтореалистично и честно — синонимы в лучшем из возможных миров, но не в этом мире.

— Но возьмем другой эпизод: в нем совершена в точности та жеошибка, которую вы, Пол, совершили вчера. Вот послушайте.

— Я весь внимание.

Она опять пристально посмотрела на него, чтобы понять,смеется он или нет. Однако его лицо оставалось бледным и серьезным; он былпохож на прилежного студента. Сметливость пропала, едва Пол понял, что Энни,вероятно, прекрасно понимает, что такое deus ex machina, хотя и не знает самоготермина.

— Хорошо, — сказала она. — Я имею в виду эпизод с машинойбез тормозов. Скверные парни посадили Человека-Ракету — только он был тогдаинкогнито — в машину, в которой не было тормозов, наглухо заварили двери ипустили авто по горному серпантину. Должна вам сказать, я весь вечер просиделана краешке кресла.

Сейчас она сидела на краешке его кровати, а он сидел вдругом конце комнаты в инвалидном кресле. После путешествия в ванную и гостинуюпрошло пять дней, и он поправлялся быстрее, чем когда-либо мог надеяться. Самфакт, что она его не поймала, был прекрасным лекарством.

Она мельком взглянула на календарь, на котором продолжалсябесконечный февраль и мальчик все так же катился с горы на санках.

— Так вот, бедный Человек-Ракета оказался взаперти в этоймашине без своих ракетных приспособлений, даже шлема у него не было. Онодновременно управляет машиной, пытается тормозить и возится с дверью —работенка не из легких, доложу я вам!

Пол вдруг ясно представил себе эту картину и инстинктивнопонял, как подобные сцены, мелодраматические до абсурда, поддерживали интересзрителей к фильму. Что требовалось авторам? Горный пейзаж, проносящийся мимоокна машины косо вверх. Крупный план — педаль тормоза, свободно утопающая подногой водителя (Пол ясно видел ступню, обутую по моде сороковых годов всандалию с открытым мысом). Крупный план — плечо, налегающее на дверцу изнутри.Крупный план — вид снаружи: шершавый блестящий блин — дверь запаяна. Глупо,конечно, дешевка, но с этой идеей можно работать. От такой картинки у зрителяучастится пульс.

— И вот мы видим, что дорога заканчивается, а дальше —обрыв, — продолжала Энни, — и знаем, что если Человек-Ракета не выберется изсвоего «хадсона» на последних метрах, то ему каюк. Представляете? Машинаприближается к краю обрыва, Человек-Ракета все так же жмет на тормоза и толкаетдверь, и… машина срывается! Мчится в воздухе, потом — у-ух вниз! Не долетев доземли, ударяется о выступ скалы, взрывается, и горящие обломки летят в океан. Итут же традиционная строчка: ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. «СТРЕКОЗА».

Она сидела на кровати, плотно стиснув ладони: ее обширнаягрудь энергично вздымалась и опускалась.

— Вот так! — воскликнула она, упорно глядя на стену, а не наПола. — После этого я почти не смотрела на экран. Всю следующую неделю я не точтобы время от времени вспоминала про Человека-Ракету, я думала о немпостоянно. Как он мог выбраться? Я даже предположить не могла.

А в следующую субботу в двенадцать часов я уже стояла возлекинотеатра, хотя касса открывалась в час пятнадцать, а сеанс начинался в два.Но, Пол, случилось такое… Ни за что не догадаетесь!