Читать книгу "Пикник у Висячей скалы - Джоан Линдси"

– Я немного подремлю после обеда, дорогая… А чай выпьем на террасе в четверть пятого… Скажи Альберту, пусть подготовит экипаж к пяти.

Обед в Лейк-Вью начался ровно в час дня. Предупрежденная о том, что опоздание гостя считается смертным грехом, Ирма разгладила ярко-красный пояс, стоя на крыльце, и глянула на свои миниатюрные часики с бриллиантами. Туман наконец-то рассеялся до душного желтого света, в котором фасад виллы, увитый диким виноградом, казался удивительно нереальным. Майка не было видно, и девушка решила войти через боковую террасу. На звонок из темного коридора, облицованного плиткой, появилась горничная. Печальная голова лося на стене возвышалась над стопками шляп, шапочек, жакетов, теннисных ракеток, зонтов, защитных вуалей от мух, солнцезащитных тропических шлемов и тростей. В гостиной, выходящей окнами на озеро, сам воздух полнился ароматами роз сорта «ля франс», расставленных по серебряным вазам. Миссис Фитцхуберт встала с маленького розового диванчика, украшенного атласными подушками в тон, чтобы поприветствовать гостью.

– Мужчины сейчас придут. А вот и мой супруг, идет из сада прямо в грязных, заляпанных глиной сапогах.

Ирма, повидавшая закат на горе Маттерхорн и любовавшаяся лунным светом у Тадж-Махала, искренне воскликнула, что не видела сада милее, чем у полковника Фитцхуберта.

– Хороший ковер очень трудно очистить от глины, – продолжала миссис Фитцхуберт. – Попомнишь мои слова, дорогая, когда и у тебя будет такой.

Девушка определенно была красавицей и прекрасно выглядела в обманчивом простом на вид платье и соломенной шляпке с красными лентами, наверное, прямиком из Парижа.

– У моей мамы было двое, первый – француз.

– Обюссон?[16] – поинтересовалась миссис Фитцхуберт.

О боже! Скорей бы пришел Майк!

– Я имела в виду мужей, а не ковры…

Миссис Фитцхуберт даже не улыбнулась.

– В Индии полковник рассказывал мне, что качественный ковер – лучшее вложение денег после бриллиантов.

– Мама всегда говорит, что можно судить о вкусе мужчины по тому, как он выбирает украшения. Папа у меня отлично разбирается в изумрудах.

– Неужели?

Больше сказать было нечего, и обе выжидающе посмотрели на дверь. Вошел полковник в сопровождении двух стареньких распустивших слюни спаниелей.

– Сидеть! Сидеть! Нельзя лизать руки этой юной леди! Ха-ха! Любите собак, мисс Леопольд? Племянник говорит мне, что эти зверюги чересчур разжирели… Кстати, где же Майкл?

Миссис Фитцхуберт возвела глаза к потолку, словно ее племянник мог скрываться среди ламбрекенов или свисать головой вниз с люстры.

– Он прекрасно знает, что мы обедаем в час.

– Вчера вечером парень упоминал что-то насчет прогулки к Сосновому лесу, но этим не оправдать опоздание в первый же приход мисс Леопольд на обед. – Полковник перевел скучающий взгляд голубых глаз на гостью и сразу заметил изумруды на ее тонком запястье. – Придется вам пока посидеть с двумя старичками – боюсь, других гостей не предвидится. В индийском клубе «Калькутта» считалось, что идеальное количество человек для небольшого обеда – восемь.

– К счастью, мы обойдемся без мерзких индийских кур, – сказала его жена. – Вчера майор Спрэк любезно прислал нам горной форели из Губернаторского дома.

Полковник глянул на часы.

– Не станем ждать этого негодника, иначе рыба испортится. Вы любите форель на гриле, мисс Леопольд?

Ирма учтиво похвалила форель и даже знала, какие к ней идут соусы. Полковник подумал, что этому чертову идиоту Майку очень повезет, если он сумеет заполучить маленькую наследницу. Проклятье, и где его носит?

Совместного восхищения тонким вкусом форели вряд ли могло хватить для поддержания беседы во время неспешного обеда на троих. Приборы для Майкла убрали. Мусс из языка сопровождало неловкое молчание, несмотря на монологи хозяина о выращивании роз и вопиющем неуважении буров, голландских поселенцев в Южной Африке, к Ее Величеству королеве. Леди с крайним оживлением бросились обсуждать королевскую семью, консервирование фруктов (скучнейший из женских секретов для Ирмы) и, как последнюю надежду, музыку. Младшая сестра миссис Фитцхуберт играла на фортепиано, Ирма – на гитаре, «с цветными лентами и изумительными цыганскими песнями». Как только подали кофе, хозяин закурил сигару и оставил дам в безвыходном положении на розовом диванчике у резного индийского стола. За высокими окнами виднелось озеро, угрюмое под мрачным небом. В гостиной стало слишком душно, сморщенное лицо миссис Фитцхуберт то появлялось, то исчезало в розовом воздухе, прямо как голова Чеширского кота из «Алисы в Стране чудес». Почему, ну почему же Майк не пришел на обед? Теперь миссис Фитцхуберт спрашивала, хорошо ли готовит миссис Катлер.

– О, дорогая миссис Катлер готовит просто божественно! Я взяла у нее рецепт чудесного шоколадного торта.

– Помню, как меня в школе-интернате учили делать майонез – каплю за каплей деревянной ложкой…

Ирма вернулась мыслями из соснового леса, где Майк бестелесно бродил сквозь туман. Гостиная плыла перед глазами.

Часы на каминной полке наконец-то пробили подходящий час для прощания, и Ирма встала с дивана.

– Выглядите немного уставшей, – сказала тетушка Майка. – Вам нужно пить побольше молока. – Для своих семнадцати лет девушка держалась прекрасно и имела замечательные манеры. Майклу было ровно двадцать. Миссис Фитцхуберт проводила гостью до двери в холле, выражая тем самым свое одобрение, и по причинам слишком сложным, чтобы упоминать их здесь, надеялась, что Ирма навестит их в Тураке. – Не знаю, говорил ли наш племянник о том, что мы собираемся дать бал в его честь после Пасхи. Бедняга, он почти никого не знает среди своих ровесников в Австралии!

После удушающей гостиной влажный, полный сосновых ароматов воздух сада казался блаженно прохладным. От внезапного порыва ветра затрепетал дикий виноград, багровые листья полетели по гравию перед домом, наклонились головки чопорных роз на круглой клумбе. Над озером эхом пронесся отдаленный бой часов на конюшне. От туманной прозрачности утра не осталось и следа. Мутное небо заволокло темно-оранжевыми облаками; сосновый лес черной короной окружил горный хребет. По другую сторону леса, далеко внизу, лежали невидимые равнины, вечно залитые медовым светом, и среди них возвышалась мрачная сущность Висячей скалы. Доктор Маккензи был прав: «Не думай о ней, милое дитя. Скала – это кошмар, а кошмары должны оставаться в прошлом». Верно, старайся последовать совету старика и сосредоточиться на настоящем – здесь, в прекрасном Лейк-Вью, где белый павлин гордо демонстрирует свой хвост на газоне, и упитанные серые голуби ходят вразвалочку на розовых лапках, где снова бьют часы на конюшне, и пчелы летят обратно домой в тускнеющем свете. Первые капли дождя упали на соломенную шляпку. Из домика вышла миссис Катлер с зонтом.