Читать книгу "Зимняя сказка в Венеции - Люси Гордон"

— А как же все то, что нам с тобой надо обсудить?

— Например?

Обескураженная его холодностью, она выпалила:

— Например, деньги.

Ей показалось, что его лицо стало абсолютно непроницаемым.

— Что ж, давай. Говори о деньгах.

— Я получила свою компенсацию и могу вложить деньги в наш отель. А здесь у меня название итальянской фирмы, которая занимается таким бизнесом. У моего адвоката в Англии есть кое-какие международные связи, и он говорит, что это очень хорошие люди, абсолютно надежные. Вот.

Джулия вручила ему листок бумаги, он взглянул на него и сказал:

— Я слышал о них. У этой фирмы хорошая репутация. Ты с ними связывалась?

— Разумеется, нет. Это твое дело. Хоть ты и говорил, что ты — самый плохой бизнесмен на свете…

— Ладно, хорошо. — Он поднял руки, словно спасаясь от роя пчел.

Все пошло не так. Почему он просто не обнял ее? Ведь тогда все было бы идеально. Почему он не видит очевидного — того, что теперь они вольны любить друг друга? Может быть, просто не хочет этого видеть?

— Давай-ка обратно в постель, — сказал Винченцо. — Я прекрасно посплю здесь. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, подавленно ответила она, поворачиваясь к двери.

— Джулия.

— Да? — Она повернулась к нему с надеждой в сердце.

— Спасибо тебе за все, что ты сделала, — за деньги, за отель, за все. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — повторила Джулия и закрыла за собой дверь.

Винченцо слышал, как она вошла в его комнату, и шепотом обругал себя, не понимая, что на него вдруг нашло.

Почему явно простая вещь стала такой сложной? Джулия будоражила его кровь и душу сильнее, чем какая-либо другая женщина, включая и изменившую ему невесту. И что может быть более естественным, чем просить ее стать его женой?

Но эти слова словно замерзали у него в горле, потому что он никак не мог забыть выражение ее лица, когда она говорила, что лучше использовать людей, чем доверять им. Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от этого воспоминания, но на смену ему пришло еще одно — Джулия, которая говорит: «Я сделаю то, что должна сделать, чего бы это мне ни стоило».

А если ему удавалось стереть из памяти ее голос и выражение лица, то всплывало другое, стереть которое было невозможно, потому что оно вошло к нему в плоть и кровь: их первая ночь, когда она любила его бурно и самозабвенно, принимая его вызов и бросая вызов ему, требуя и отдавая со страстью неистовой и ослепительной.

Лишь потом, когда он узнал ее историю, его стали мучить вопросы.

Она любила его или он просто был мужчиной, оказавшимся в ее постели, когда у нее возникла в этом потребность?

Лучше использовать людей… Это она сказала.

Он хотел громко возразить, сказать, что она не такая. Но, как она уже не раз говорила ему, он ничего не знает о том, какая она на самом деле, или знает не больше, чем она сама.

Сегодня Джулия вернула себе сердце дочери, но нерешенные вопросы все еще оставались. И дело было не только в том, где жить, но и как быть с Розиной привязанностью к нему и к маленькому братишке.

Для Джулии их брак имел бы основательный, практичный смысл. Если он сейчас сделает ей предложение и она его примет, он не будет знать почему. У них будет дом, дети, они будут являть собой идеальную картинку счастливого семейства.

А он, покуда живет, так и не будет до конца уверен ни в ней, ни в ее любви.

На следующий день Винченцо узнал, почему у Джулии оказалось так много тяжелых чемоданов.

Она каким-то образом, всего за два дня в перерывах работы с адвокатами, ухитрилась скупить половину магазинов одежды в Лондоне.

Она сделала короткую стрижку и элегантную укладку, так как больше не ощущала необходимости прятать лицо от мира и от кого бы то ни было из живущих в нем.

Джулия провела черту между прошлым и будущим, и ее метаморфоза буквально потрясла его.

Если он и раньше не знал, что ей сказать, то сейчас пребывал в полнейшей растерянности.

Винченцо сосредоточился на практических вопросах, связался с фирмой, которую она назвала.

Из офиса в Милане прибыла группа людей в темных костюмах. Они осмотрели палаццо и пришли в восторг. Состоялся разговор с Джулией. Какую сумму она могла бы инвестировать? Сколько будет стоить ее работа по реставрации? Под конец они объявили, что у них уже есть на примете инвесторы, ожидающие как раз такого случая.

Они согласились с идеей приема гостей во время карнавала, где будет сделано заявление для прессы. Потом начнется серьезная работа, с тем чтобы на следующий год все было готово.

После их отъезда Винченцо обошел пустое здание, стараясь примириться с тем, что его жизнь опять поставлена с ног на голову, но на этот раз перед ним забрезжил лучик новой надежды.

— Вернуться, — пробормотал он. — Увидеть, как дом снова оживет.

— Это будет чудесно, — сказала Джулия. Она стояла чуть позади него, в тени.

Винченцо смотрел на нее и думал, что вот еще одна причина его душевного смятения: он не успел привыкнуть к ее новому облику.

Джулия словно сошла со страниц модного журнала. Элегантная, идеально ухоженная, в белой шелковой блузке и темно-синем брючном костюме. Он уловил запах ее духов — чистый и тонкий, будто аромат весеннего цветка.

Ей место во дворце, осенило его. Сейчас она стала хозяйкой ситуации, хозяйкой собственной жизни. Она вся так и излучала уверенность в себе.

Он почти чувствовал, как ее относит от него какое-то непреодолимое течение.

— Я собираюсь начать работу отсюда. — Джулия показала на большой зал.

— Но я думал, что именно здесь мы устроим прием для прессы.

— Все верно. Пусть люди увидят, что реставрационные работы ведутся.

— Понятно. Неплохая идея.

Неужели они теперь всегда будут разговаривать только о делах?

На следующий день явилась целая армия уборщиков. Джулия взяла с собой Розу, когда пошла посмотреть на их работу и зорким оком приглядеть за фресками.

— Я собираюсь устроить себе рабочее место вот здесь, за лестницей, — сказала она. — Может, даже продемонстрирую во время приема, как работает реставратор.

— Разве ты не наденешь красивое платье? огорчилась Роза.

— Если я собираюсь работать с красками, то для этого лучше всего подойдут джинсы. Но красивое платье можешь надеть ты. Например, то, о котором ты мне рассказывала, которое купила тебе мама.

— Но разве моя мама — не ты?