Читать книгу "Жена поэта - Виктория Токарева"

Как много еще можно увидеть и успеть.

Жар гнева постепенно сменился прохладой покоя. И как хорошо было ехать вдвоем по своим делам, а не по чужим.

Через полгода Вовка все-таки нарвался. Кобра накрыла его на соседнем участке. Вовка наводил порядок в чужом гараже.

Кобра приказала ему собрать свои вещи и отбыть по месту жительства. Потом пошла к Кате и сказала:

– Пусть Вовка уезжает, а ты останься. Я к тебе привыкла. Будем жить втроем.

– Вовка – мой муж, – напомнила Катя.

– Он такой идиот, – поделилась Кобра. – Зачем он тебе?

«Можно подумать, что ее муж лучше. Гвоздя не забьет», – подумала Катя, но промолчала.

Разные жизни, разные ценности.

Внутренний рейс

Самолет летел из Москвы в Сургут. Пассажиры были предоставлены сами себе. Одни читали, другие дремали, третьи смотрели в иллюминатор.

Самолет летел над облаками, и казалось, что если самолет начнет падать, то облака спружинят и удержат.

Журналистка Светлана Грушко размышляла подобным образом. Она боялась летать, хотя правильнее сказать, боялась падать. Летать приходилось много, профессия требовала. В газете ее эксплуатировали на полную катушку, поскольку молодая и бессемейная. И безотказная. Светлана считала, что лучше двигаться, чем сидеть на месте, как пень.

Светлану часто мучили фантазии: что бывает с человеком при авиакатастрофе?

Авиакатастрофы разные. Например, в борт самолета попадает ракета. Такое бывает. Самолет раскалывается на высоте, и люди летят из чрева самолета, как огурцы. За бортом космический холод, люди тут же замерзают и тут же умирают. В первую же секунду. Легкая смерть.

А бывает, что самолет входит в плоский штопор и летит, как осенний лист, вращаясь с боку на бок. Из плоского штопора выйти невозможно. Самолет ударяется о землю. Взрыв. Пламя. Из окрестных деревень бегут любопытные, в основном мальчишки. Мечтают найти сумки с деньгами. Люди, как правило, берут в дорогу немалые деньги.

Милиционеры не пускают мародеров, но удержать невозможно. Ими правит алчность и любопытство. Смерть всегда притягивает.

А каково людям в салоне падающего самолета? Каково узнать, что через секунду окончится твое земное существование? А что потом? Или ничего потом?

Светлана Грушко заставила себя не думать о плохом, тем более в самолете. Переключилась на любовь. Любовь у нее тоже своего рода авиакатастрофа. Она полюбила женатого гения, но, к несчастью, этот гений оказался хорошим, порядочным человеком. Не решался бросить жену. Жена была сильно немолодая, некрасивая, ну как ее бросишь? Она больше никому не пригодится. А Светлана Грушко пригодится кому хочешь: молодая, фигуристая, способная, за что ни возьмется – все у нее получается хорошо и быстро. Горит в руках. Будь это статья или узбекский плов…

Светлане просто надо сместить угол зрения. Перевести глаза на другого человека. Но на другого не получается. Все хорошие заняты, а плохие не нужны и даром. Замкнутый круг с нулевым результатом.

Когда сели в самолет, по салону прошел командир корабля. Светлана Грушко проводила его глазами. Вспомнилась дурацкая песня: «О боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына».

От такого можно иметь сына, а можно никого не иметь. Только любовь. Один раз оказаться в его объятиях. И все. И можно умирать.

Светлане Грушко нравились французские актеры, хотя французы – слегка уродцы: Бельмондо, Депардье, Ришар…

У Депардье нос разделен на две половинки, как задница. Посреди лица маленькая жопка. У Бельмондо тоже с носом не все в порядке, лежит на щеках. Командир корабля более всего похож на Евгения Урбанского, русского актера шестидесятых годов. Как же он был хорош. Волосы кудрявые, темно-русые. Не черные. Нет. Спадают на лоб. Глаза – карие. Не черные. Нет. В облике ничего агрессивного. Ничего такого, что слишком. Просто видно, что мужчина. Какие руки… Какие сильные пальцы…

Проходя вдоль салона, командир корабля увидел Светлану Грушко. Она заметила, что он увидел. Не стрельнул глазом. Нет. Такие не стреляют. Просто обратил внимание. Молодые мужчины должны замечать молодых женщин. Таков биологический закон. Иначе бы не было размножения.

Командир корабля заметил бескорыстно, без планов на размножение и пошел себе дальше. Его ждал штурвал.

Перед началом полета командир представился: его имя Михаил Пожарский. Далее он объяснил, сколько времени придется лететь, над какими городами пролетать.

Поднимать и сажать самолет – самые сложные позиции, а в середине самолет ставится на автопилот и можно расслабиться.

Самолет взлетел. Светлана почувствовала пустоту под ногами, пустоту под ложечкой – отвратительное чувство. Потом – раз! – и самолет как будто ложится животом на воздушные подушки. Обрел опору. Пустота под ложечкой исчезает.

Взлет удался. Можно передохнуть. Светлана достает из сумки книгу под названием «Дневники Геббельса». Ее интересовал не столько сам Геббельс, сколько его жена Магда. Магда была влюблена в Гитлера так же, как жена Молотова Полина была влюблена в Сталина. По-видимому, власть – эротична.

Сталин посадил Полину в тюрьму, в застенках Полина узнала, что Сталин умер, – и упала в обморок. Сталин ее посадил ни за что, и она же – в обморок. Как это понимать?

А Магда пожелала последовать за фюрером на тот свет и туда же отправила своих пятерых девочек и мальчика, мал мала меньше, беленьких, с шелковыми волосами.

Что это? Фанатизм. А фанатизм – всегда узость, ограниченность. В каком-то смысле – глупость.

Жизнь – вот главная ценность. Все остальные ценности типа «коммунизм», «национал-социализм» – вторичны. Как же можно жертвовать первичным ради вторичного?

Врач в бункере говорил Магде: «Возьмите детей и отведите их в Красный Крест». Разумный выход. Что могло случиться с детьми? Отправили бы в детский дом. Условия жизни детей стали бы несравненно хуже, но ведь условия ЖИЗНИ.

Светлана смотрела на фотографии нацистов. Сейчас вернулась в моду их стрижка: выбривается над ушами и половина затылка, сверху остается остров из волос, похожий на коровью лепешку. Неужели это может нравиться?

Светлана задремала, припав виском к иллюминатору.

Михаил Пожарский летел себе в Сургут, сидя за штурвалом. Рядом второй пилот Василий Грачев по прозвищу Грач. Грач был простоват, но не прост. У него были «стальные руки-крылья, а вместо сердца – пламенный мотор», как поется в песне. Грач все видел, все понимал с полуслова – с полувзгляда. А если надо, то и без слов.

Командир корабля чувствовал себя спокойно, когда рядом по правую руку сидел Грач – рыжий и голубоглазый, и конечно же молодой. Их разделяли десять лет. Командиру тридцать семь, Грачу – двадцать семь. Расцвет в обоих случаях.

Михаил Пожарский смотрел перед собой и думал о девушке в хвосте самолета: тихая, интеллигентная, в очках. Такие девушки гораздо разнообразнее в любви, чем профессионалки из братских республик. Проститутки вообще скучны и однообразны. Секс, как это ни странно, тоже требует интеллекта и определенного таланта. Как любая другая деятельность.