Читать книгу "Осторожно, нарцисс! Как вести себя с этими самовлюбленными типами - Джозеф Бурго"

Основываясь на новейших исследованиях, которые пытаются оценить восприятие нарциссами себя на бессознательном уровне, Твендж и Кэмпбелл утверждают, что нарциссизм не является ширмой для неуверенности в себе и низкой самооценки (как гласит широко распространенное убеждение). Даже на подсознательном уровне нарцисс представляет себя лучше и выше других{18}.

Брэд Бушмен и Рой Баумейстер уточняют эту точку зрения, различая устойчивую и неустойчивую самооценку. Люди, которые демонстрируют враждебную и защитную реакцию на нарциссические травмы, как правило, обладают неустойчивой самооценкой, сильно зависящей от поддержки извне{19}. Я бы сказал, что эта неустойчивость отражает защитный характер самовосприятия человека; сомнения в своей адекватности являются в этом случае постоянной угрозой.

Иными словами, для истинного нарцисса, прибегающего к неустанной нарциссической защите (см. главу 3), каждый вызов его самооценке грозит приступом базового стыда.

Если в процессе лечения таких клиентов, как Николь, я ввожу понятие базового стыда слишком рано, они, как правило, отвергают его или воспринимают это как нападение, хотя часто видят сны, символически отражающие чувство всепроникающей внутренней ущербности. Разбитые или сгоревшие автомобили, убогие дома на несколько квартир и захудалые лачуги, постапокалиптический пейзаж – вот лишь некоторые из образов, о которых мне доводилось слышать. Они отражают переживания базового стыда. Иногда во сне присутствует ущербный, больной или покинутый всеми ребенок, лежащий один в грязных пеленках, охваченный страшным недугом. Человек, как правило, в собственном сне не присутствует; скорее, эти образы ущербности, болезни и распада символизируют его представление о своем «Я», лежащем в руинах.

В начале нашей работы Николь описала один свой простой сон, который пролил свет на ее самоощущение. Она сама в этом сне не появляется. На сцене за трибуной стоит ученый в больших черных очках. На нем белый халат, на голове – академическая шапка-конфедератка. Под халатом у него подгузники, которые пора сменить. Этот образ напоминал Николь мистера Пибоди, персонажа из любимого детского мультфильма «Невероятная история мистера Пибоди». Мистер Пибоди – сыщик и самый умный человек во вселенной, добившийся невероятных успехов: он стал крупным бизнесменом, изобретателем, лауреатом Нобелевской премии, двукратным призером Олимпийских игр и т. д.{20} Сон Николь говорил о претенциозном, но обманном «Я», о ребенке, маскирующемся под известного талантливого ученого.

Родители Николь не справились с первой из задач – внушить дочери, что она красивая и добрая, сделать так, чтобы в детстве она чувствовала себя центром своей небольшой вселенной. По мере продвижения нашей терапии стало ясно, что мать Николь, скорее всего, страдала от послеродовой депрессии и не смогла установить эмоциональную связь с ребенком. В ранних визуальных воспоминаниях Николь видела мать читающей любовные романы на диване, полностью погруженной в свой вымышленный мир. Также она помнила, как ползала на заднем дворе одна и нашла собачьи экскременты на лужайке. Было ли это воспоминание подлинным или нет, оно отражает переживания, связанные с пренебрежением со стороны близких и одиночеством. В психологическом смысле это воспоминание было «настоящим».

Родители, которые не справляются со своей второй задачей (снизить непомерные амбиции своего ребенка в соответствующем возрасте), тоже могут вырастить претенциозного нарцисса. В своем анализе господствующих типов воспитания и тенденций относительно самооценки ребенка Твендж и Кэмпбелл показывают, как даже благонамеренные и относительно здоровые родители поощряют нарциссизм в своих детях. Но нарциссические родители, бегущие от собственного стыда, живут «опосредованно» через своих детей и обладают особенно пагубным влиянием на них. Подобно Мидасу Вонгу, они идеализируют своих детей до такой степени, что сын или дочь совершенно не учится смирению и уважению к чувствам других. Поскольку этих мальчиков и девочек, как правило, балуют и постоянно хвалят независимо от того, насколько хороши их поступки, они растут с чувством, что имеют право получать то, чего хотят, не прилагая усилий, чтобы это заработать.

Нет нужды ни в чем

Во время беременности Анна и ее муж Джон часами изучали книги с именами для детей, потому что им хотелось, чтобы у их ребенка было очень необычное имя. Анна никогда не любила свое имя. Первоначально оно писалось как Ann, без «е» в конце, которое она добавила в колледже, чтобы сделать его более благородным, английским, как у Анны (Anne) Эллиот из романа «Доводы рассудка» Джейн Остин. Джон происходил из старинного рода Джонсов, большинство из которых были алкоголиками и неудачниками, на его взгляд. Анна и Джон хотели, чтобы у их ребенка было имя, выделяющее его на фоне других детей.

После того как УЗИ показало, что Анна носит мальчика, они наконец остановились на имени Шайло[17]. Еще до его рождения Анна с Джоном начали делать все возможное, чтобы их ребенок был успешным в жизни. Не пылая особой страстью к классической музыке, Анна включала Моцарта, пока Шайло был еще в утробе, потому что она где-то читала, что классическая музыка стимулирует развитие мозга плода. После рождения сына родители повесили над кроваткой мобильный телефон с мягкими печатными буквами и постоянно называли ему буквы алфавита. Разумеется, каждый вечер они читали ему.

Когда разведенная мать Анны приходила навестить внука (что, к счастью, случалось не очень часто), она ничем не помогала, зато давала много непрошеных советов. «Вы испортите ребенка, – часто говорила она. – Не следует все бросать и бежать к нему, как только он начинает хныкать». Анна никогда не была близка с матерью и всегда испытывала облегчение после ее ухода. А Джон уже давно прекратил всякое общение с собственной семьей.

Подрастая, Шайло не разочаровывал родителей, по крайней мере не в начальной школе. На родительских собраниях его обычно описывали как «очень смышленого» и «работягу», хотя учителя не раз замечали, что он с трудом принимает критику. «Мы считаем, что похвала гораздо полезнее критики», – объясняла Анна. Иногда он приходил домой из школы в плохом настроении, получив «B»[18] по какой-нибудь контрольной. Анна и Джон постоянно поддерживали сына, аплодируя его школьной работе независимо от оценок учителя и даже тогда, когда задача была решена неправильно или проект не доводился до конца. Родители почти каждый день говорили ему, что он особенный. Согласно книгам о воспитании детей, которые читала Анна, родители должны сформировать самооценку ребенка при помощи такой похвалы.