Читать книгу "В могиле не опасен суд молвы - Алан Брэдли"

– Всегда? – уточнила я. – Вы уже здесь были?

– Цирк Шадрича приезжает сюда с незапамятных времен, – сказал Теренс.

– А кто из вас мистер Шадрич?

– Мистер Шадрич покинул сей бренный мир, когда на троне была королева Виктория, если позволите так выразиться, – ответил Теренс.

Снова послышались скрипучие смешки, но на этот раз смеялись двое.

– А кто же теперь владелец? – спросила я. – Может, кузен Орландо обращался к нему?

– Обращался к ней, – поправил меня Теренс. – К миссис Дэндимен. Дредноут Дэндимен, как мы ее называем.

И все трое захихикали, но я заметила, что Корнелл опасливо оглянулся.

– Потому что она – старый военный корабль, – объяснил он. – Дредноут – это старое военное судно времен первой мировой войны.

– Например, корабли его величества «Колосс» или «Коллингвуд», – сказала я.

Я покажу им, что не лыком шита. Я сто раз рассматривала старые иллюстрированные журналы, где было полно фотографий королевского морского флота.

Ни один из троих не нашелся, что сказать мне в ответ.

– И где я могу найти миссис Дэндимен? – поинтересовалась я, проследив за взглядом Корнелла, направленным в сторону самого большого фургона – того самого, на котором были нарисованы жеребец и гепард.

– Вон там – в Жеребецком дворце, – ответил Найджел. – Только не говори, что это мы тебе сказали.

– Она крепкий орешек, да? – спросила я.

Теренс фыркнул так, что я начала беспокоиться за состояние его дыхательного аппарата.

– Сама увидишь, – заявил он и в компании Найджела и Корнелла ушел прочь.

Корнелл украдкой махнул мне рукой на прощание.

Когда я оказалась в тени фургона, моим голым рукам стало прохладно. Высоченная махина нависла надо мной, как гигантский красный кит.

Моим первым испытанием оказался поиск двери, что было нелегко. Металлическая обшивка этой штуки выглядела бесшовной, а огромные изображения зверей еще сильнее усложняли задачу. Безуспешно обойдя фургон по кругу, я наконец нашла маленькую складную лестницу, хитро спрятанную в корнях нарисованного дерева. И только потом я заметила дверь, ловко замаскированную под кору.

«Кто-то очень беспокоится о своем уединении, – подумала я. – Интересно, почему же?»

Я легонько потянула лестницу, ни на что не надеясь, и неожиданно она беззвучно опустилась.

– Ау! – окликнула я. – Миссис Дэндимен, вы здесь?

Снова тишина. Лестница сама по себе сложилась и вернулась на место с металлическим «клац», как будто ее и не было.

«Гидравлика, – подумала я. – Как умно. Открывается и снаружи, и изнутри».

Все, что мне нужно, – это найти кнопку.

А это нетрудно, когда знаешь, что ищешь.

И да! Вот она: не кнопка, но рычаг, хитро замаскированный под тигриный клык.

Я осмотрелась, проверяя, не наблюдают ли за мной, но Теренс и его приятели куда-то ушли, оставив меня одну в тени фургона.

Никто не увидит, как я проникаю внутрь, если мне это, конечно, удастся. Если я исчезну с лица земли, никто никогда не узнает, куда я пропала. Внезапно в моей памяти всплыло объеденное рыбами лицо Орландо.

– Миссис Дэндимен, – снова окликнула я. – Хочу с вами поговорить!

Не дождавшись ответа, я протянула руку и повернула рычаг.

Ступени опустились с едва слышным шипением, какое можно было бы ожидать от космического корабля пришельцев, вроде того, из которого выходил Майкл Ренни в «Дне, когда земля остановилась», и металлическая дверь открылась.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнула я в темноту, поставив ногу на нижнюю ступеньку.

Поскольку никто не велел мне убираться, я решила считать молчание приглашением и вошла внутрь.

Слева висела тяжелая портьера. Я отодвинула ее – возможно, это было слишком безрассудно с моей стороны, но я все равно это сделала – и вошла внутрь.

И не смогла сдержать изумленный возглас.

Эта пещера (не могу назвать ее комнатой) была заполнена картинами, дюжиной или около того, и каждая освещалась рядом мерцающих свечей.

«Частная часовня», – подумала я.

На одной картине освежеванный мужчина драпировался в свою собственную кожу, как в плащ. На другой полуобнаженного человека поджаривали на решетке мужчины с копьями. На следующей женщина, вооруженная только распятием, пыталась с его помощью прорезать себе путь наружу из чрева дракона.

– Комната ужасов, да? – произнес голос. – Лучше беги, пока с тобой не случилось что-то кошмарное.

Я не заметила, что она пряталась за портьерой.

Уже собираясь драпать со всех ног, я поняла, что ее оружие – это кисть художника.

Женщина вышла из тени, и я увидела, что она работала над холстом, изображающим группу мужчин в кандалах, выброшенных за борт корабля в море, а неподалеку был остров, где на кресте был распят пожираемый осами человек.

– Они прекрасны! – воскликнула я. – Все до единой. Это святой Астий на кресте, не так ли? Его обмазали медом и оставили на палящем солнце, чтобы осы искусали его до смерти.

Женщина шагнула ко мне, и ее озаренное свечами лицо вспыхнуло в темноте, словно комета, а седые волосы неслись позади, словно хвост.

Она подходила все ближе и ближе, пока ее нос чуть не коснулся моего. От нее жутко пахло чесноком.

– Черт возьми! – воскликнула она. – А ты разбираешься в святых, верно?

Я испугалась, что следующим вопросом будет, как меня зовут, но не стоило волноваться.

– А это кто? – вопросила она, указывая на группу людей, которых заставили идти по доске.

Это мое воображение или один из них до невозможности напоминает Орландо Уайтбреда? Разумеется, я видела его только в качестве трупа, так что трудно сказать наверняка.

– Семь мучеников Диррахии, – ответила я и начала загибать пальцы. – Герман, Исихий, Лукиан, Папий, Перегрин, Помпей и Саторнин, если в алфавитном порядке.

Я не стала упоминать, что однажды я выиграла приз за то, что смогла изрыгнуть из себя все эти имена. Бедный отец Даффи из Хинли, должно быть, до сих пор страдальчески качает головой по причине поражения его домашнего голиафа, сиречь Мэри Роуз Третуэй, обладавшей фотографической памятью, – ей не подфартило, когда мне по ошибке достался ее вопрос.

Фели (знавшая его по музыкальным фестивалям) намекнула, что отец Даффи страстно увлечен албанскими мучениками и что их приберегают в качестве сюрприза, чтобы нанести поражение команде Бишоп-Лейси.

Я выучила их имена с помощью мнемонической подсказки из первых букв: «губим их любовно приготовленной порцией прекрасного стрихнина»…