Читать книгу "Счастливый мозг. Как работает мозг и откуда берется счастье - Дин Бернетт"

К несчастью для мозга, сложность означает задержку – все равно что заказать сложный коктейль в переполненном баре. Поэтому система «сверху вниз» часто реагирует медленнее. Когда вы сидите дома один и с полки падает книга, чувствительная система обнаружения опасностей, управляющая вниманием «снизу вверх», сразу же восклицает: «НЕОЖИДАННЫЙ ШУМ! ВОЗМОЖНО, РЯДОМ УБИЙЦА!» Сердце ваше начинает колотиться, прежде чем сознательные, аналитические процессы разберутся, что же случилось на самом деле. Как показал мой опыт, то же самое происходит и при оплошностях в социальном общении. Вспомните, в неловких ситуациях наше лицо неизбежно краснеет. Это происходит по нашему выбору? Неужели мы останавливаемся и сознательно думаем: «Этот промах можно исправить, если я превращусь в сгорающий от стыда помидор»? Конечно нет. Это лишь показывает присутствие подсознательного, недобровольного элемента наших социальных взаимодействий.

Точно так же, если мы съедаем испорченную или неприятную пищу, чувство отвращения возникает мгновенно. Оно сильное, непроизвольное и очень долгое. Вы отравились сэндвичем с тунцом, вы понимаете, что это была досадная случайность, но все равно пройдет немало времени, прежде чем вы снова попробуете тунца. В мозге есть участки обработки реакции отвращения – например, островок Рейля{155}. Они важны, потому что испорченная пища представляет собой реальную угрозу и в мозге выработались механизмы предотвращения таких угроз.

А теперь давайте разберемся с неловким случаем из жизни. Произнесенный под воздействием алкоголя оскорбительный тост на свадьбе, унизительный «конфуз с одеждой» на школьных танцах, неуместные слова про Робокопа на корпоративном семинаре… Из-за чего мы так переживаем, когда выставляем себя в глупом виде (а такое случалось со всеми)? Мы понимаем, что никому нет дела до этих инцидентов, их никто не запомнит, и все же, думая о них, мы испытываем мучительное чувство стыда, подобное тошноте, возникающей при мысли о бутерброде, которым мы отравились.

Почему? Испорченная еда и отравление – это понятно, но почему мы настолько беспомощны перед лицом потенциального неодобрения со стороны других людей? Ведь чужая симпатия или антипатия – это не вопрос жизни и смерти. Интересно (и даже забавно), что ответ кроется в том, как наш мозг перестает ставить рациональное мышление и анализ на первое место.

Большой мозг и острый интеллект – вовсе не обязательное следствие эволюции. Большой, умный мозг требует огромного количества ресурсов, а все, что высасывает энергию без видимой причины, неприемлемо для естественного отбора. Вы можете установить в своей машине суперкомпьютер и сделать ее самой умной в мире. Но зачем? Это бессмысленная трата топлива и энергии, а вас все равно будут обгонять более простые, но эффективные автомобили. То же самое с мозгом и эволюцией: организмы всегда интеллектуальны ровно настолько, насколько им это необходимо.

Так почему же у нас, людей, мозг значительно крупнее, чем к этому располагают размеры нашего тела[25], и потребляет он 20 процентов доступной организму энергии только на свое функционирование?{156} Исследования показывают, что за последние три миллиона лет человеческий мозг увеличился в размерах примерно на 250 процентов, и значительная часть этого увеличения приходится на кору головного мозга. При этом бо́льшая часть роста проходила в последние полтора миллиона лет! То, что сделало нас такими умными, произошло относительно недавно. По эволюционной хронологической шкале это можно сравнить с тем, как радиоактивный паук укусил Питера Паркера, и на следующее утро тот проснулся супергероем. Так почему же естественный отбор наделил человека большим мозгом? Что, так сказать, стало радиоактивным пауком для человечества?

Некоторые объясняют это тем, что интеллект – сексуально привлекательная черта{157}, поскольку говорит о здоровье, хороших генах и устойчивости к болезням. Интеллигентные люди больше спариваются, распространяют свои интеллигентные гены, воспитывают интеллигентных детей и т. п. – самовоспроизводящийся цикл. Однако в таком случае мы, ученые, сегодня считались бы самыми сексуальными людьми на планете, а это явно не так[26]. Напротив, многие теории, в частности гипотеза «социального мозга»{158} и экологическая модель доминантно-социальной конкуренции{159}, утверждают, что главный фактор здесь – наша социальность, желание создавать отношения и заслуживать одобрение сообщества.

Подумайте, что означает быть частью даже самого примитивного человеческого племени. Вы должны знать, кто есть кто, соблюдать правила и социальные нормы, чтобы сохранять мир и быть принятым всем сообществом. Вам нужно координировать свои действия с другими в процессе охоты, обороны, собирательства и т. п. Вы присматриваете за слабыми или платите тем, кто вас обеспечивает, формируете союзы и отношения, а когда это не удается, разрешаете споры. Вы должны постоянно поддерживать и обновлять сеть связей и контактов, а также следить за ситуацией в режиме реального времени – это самая сложная задача в любой среде. И все это нужно держать в своей голове! Да, здесь требуются огромные резервы мыслительной силы. К счастью, мы, люди, ими обладаем.

Многие животные образуют социальные группы. Исследования показывают, что, чем более социально животное, тем оно интеллектуальнее{160}. Но это не абсолютная истина. У тигров-одиночек, например, соотношение размеров мозга и тела выше, чем у социальных львов, а это говорит о более высоком интеллекте. «Простейшие» существа – крысы, мыши и даже осы{161} – образуют явные социальные группы. Быть частью социальной группы умному существу проще, но для него это не обязательно.