Читать книгу "Без боя не сдамся - Дина Рид"

– Ладненько, тогда подпишите здесь, – ткнул ручкой в протокол полицейский. – Проверьте, фамилии правильно написаны?

Все подписали, а Маша обеспокоенно уточнила:

– Нам надо уезжать сегодня. Мы можем?

– Почему нет? – кивнул полицейский. – Телефончики оставьте и адреса. И друзей ваших уехавших. Вот тут запишите, пожалуйста.

Ребята с облегчением вышли из отделения полиции и отправились собираться. Вскоре они расселись по местам в «Ниве Шевроле» Семёновны мужа, рассчитавшись с лихвой за отдых и удобства. Автомобиль тронулся, и Маша вдруг вспомнила, что перед тем, как встретить Алёшу в лесу, она видела на съёмочной площадке Юру. Он был в тёмно-синей футболке и в таких же тренировочных брюках. Да-да, он болтал с озабоченным чем-то Лёней. Кстати, и тот был во всем тёмном. Как сговорились. Маша напрягла память и поняла, что оба её друга были в бейсболках, причём оба высокие, на голову выше Алексея. И Юра, и Лёня видели, как она ушла в лес, поскандалив с Юнусом.

«О боже!» – похолодела Маша. Они ведь могли стать свидетелями её сцены с Алёшей. Но неужели кто-то из её друзей был способен на то, чтоб убить человека? Столкнув в пропасть какой-то палкой… И неужели тот, кто делал это, поступил так ради неё?

Глава 21

Другой взгляд на реальность

После перевала, усыпанного камнями, трасса Апшеронск – Краснодар, асфальтовой тесьмой обегающая леса, казалась идеально гладкой, и Маша, забившись в угол на заднем сиденье, всё-таки уснула. Её разбудил зычный голос Семёновны мужа:

– Так вас в аэропорт или на вокзал везти?

– А мы уже в Краснодаре? – встрепенулась Маша, выбираясь из-под куртки.

За окном громоздились в пробке машины, автобусы, грузовики, гудящие, пыльные, раскаленные южным солнцем. По обе стороны дороги выстроились автосервисы и автомобильные магазины, пестрящие вывесками: Nissan, Honda, Toyota, Mitsubishi. Подальше белели новостройки.

– Почти приехали, – ответил водитель.

– Знаете, где областная больница? – спросил Юра. – Нам туда надо. А потом уже в аэропорт. Мы доплатим, если подождёте.

– Как скажете, – прокряхтел Семёновны муж, протискивая «Ниву» в более свободный второй ряд.

Маша с благодарностью посмотрела на Юру: как она могла подумать о нём плохо? Не может он быть убийцей – ну, поприкалывается злобно, подерётся, но чтобы убить? Невозможно.

Она громко вздохнула. Рядом сидевшая Катя нежно взяла её за руку:

– Ну, что, Котёнок, отдохнула чуток?

– Ага, – выдавила из себя улыбку Маша. Её взгляд переметнулся от Кати к Юре, разместившемуся на переднем кресле. Да ведь они почти одного роста – Юра выше, но не намного! Маша повернулась к Кате: та ласково улыбалась, и Маша опять отказалась от беспочвенных подозрений – да мало ли высоких людей?! Катя и Юра – её самые верные друзья! И поездка доказала это!

А вот Вика – та ещё стерва. Жаль, по описаниям не подходит, и убивать Алёшу ей не с руки. Антон и росту не такого уж большого, да и добряк по натуре, увяз только по уши в любви к «королеве» Виктории.

Мысли Маши коснулись Лёни. Со съёмками он, конечно, «удружил». Деньги хорошие, а всё остальное… Какая там карьера кинозвезды в подобном клипе – скорее роль симпатичной подстилки! Машу снова передёрнуло.

Она подумала, что так толком с Лёней и не пообщалась за время съёмок. Он был постоянно занят: носился с камерой то за актёрами, то за натурными сценами. Юнус всё время его озадачивал бабочками, цветочками, брызгами водопада и прочим, даже когда остальные отдыхали. Тяжёлая у него работа, снова вздохнула Маша и невесело усмехнулась: «И захочешь кого убить, некогда будет…»

Маша в уме перебирала всех, кто был на площадке: Марк, он весь день провёл на виду в своем голубеньком костюмчике, «двое из ларца», Юнус, помощники… Никому из них не было дела ни до Маши, которую они видели впервые, ни тем более до неизвестного им послушника. При мысли об Алёше в душе снова всё сжалось: скорей бы узнать, как он! Хотя вряд ли стоит ждать хороших новостей…

* * *

Наконец автомобиль притормозил возле неприветливого серого здания, обнесённого по периметру кованым забором. Катя предпочла подождать в машине, а Юра вызвался сопровождающим. Выяснив, куда идти, Маша понеслась в сторону нейрохирургии так, что Юра не мог за ней угнаться, но перед дверью в отделение она остановилась. Её била крупная дрожь, совладать с которой она никак не могла. Юра приобнял её:

– Ну, ты чего?! Эй. Перестань. Не стоит себя винить, дурочка! Успокойся! Сказал же полицейский – ты ни при чём…

Маша лишь кивнула и, переведя дух, потянула за массивную металлическую ручку.

– Куда? – преградила путь перекособоченная пожилая санитарка с лицом цербера.

– Скажите, послушник Алексей Колосов в какой палате? – робко спросила Маша.

– Это какой? С батюшкой который, что ли?

– Да-да.

– К нему нельзя. Он в коме, – отрезала санитарка.

– Почему нельзя? – переспросила Маша.

– В реанимационные палаты пускают только близких родственников и то ненадолго, – безапелляционно выдала санитарка, уперев руки в боки. – Вы – близкая родственница?

Юра подхватил Машу под локоть:

– Ну, нельзя так нельзя. Пойдём.

Маша выдернула руку и резким движением достала из сумочки кошелёк. Она протянула санитарке две тысячные купюры и сказала, подчёркивая каждое слово:

– Я – очень близкая родственница.

В коридоре было пустынно, и санитарка не стала спорить с предъявленным аргументом, составлявшим почти половину её месячного заработка. Впрочем, она не преминула заметить:

– Проходить можно только в халате и в бахилах. Бахилы у нас по пять рублей.

Маша сунула кривой санитарке ещё десятку и наспех натянула дежурный халат.

– А молодой человек? – спросила привратница уже совсем любезно.

– Он не идёт, – бросила Маша и обернулась к Юре: – Прости, я должна сама…

Тот пожал плечами и развернулся к выходу.

Шурша синим полиэтиленом бахил, надетых поверх кроссовок, Маша пошла по коридору вслед за припадающей на одну ногу санитаркой. Та, словно оправдываясь за взятые деньги, по дороге рассказывала посетительнице, что молодые здесь работать не хотят, оттого ей, хромой и немощной, приходится в две смены выходить, а платят так, что аж самой стыдно бывает…

Реанимационные палаты были выделены в отдельный стеклянный бокс. Санитарка распахнула перед посетительницей дверь и вполголоса сказала, указывая в глубь узкого помещения:

– Совсем молоденький… Жалко. Ну, побудьте. Не трогайте ничего.

Дверь закрылась. Маша осталась одна перед высокой реанимационной кроватью, на которой лежал Алексей. Только это был совсем не он – не тот красивый, то мрачный, то презрительный, то сдержанно улыбающийся или восхищенный юноша. С содроганием Маша смотрела на недвижимое тело, почти полностью скрытое под гипсом и повязками, опутанное трубками, ведущими ко множеству аппаратов. Пергаментное лицо Алёши, несмотря на наложенные местами швы и выцветшие следы йода, напоминало изображения святых мучеников на потемневших от времени деревянных иконах. Сухие полуоткрытые губы были покрыты запёкшимися кровью трещинками.