Читать книгу "Эхо войны - Дмитрий Заваров"

Он уходит, машинально прикрывает за собой дверь. Наступает полная тьма. Тихо и холодно – и голова проясняется не столько от холода, сколько от этой тишины. А я ведь безумно тоскую по цивилизации, признаюсь себе. По городам, полным людей, по бестолковой суете, по вони моторов и тупой рекламе… Три года ничего этого не нужно было. Три года ходил по Зоне, наслаждался свободой от общепринятых законов и норм. Но стоило это отнять…

Я нащупываю в пачке последнюю сигарету, закуриваю. Сижу, вдыхаю осенние запахи. И то ли звезды разгораются ярче, то ли глаза все больше привыкают к темноте: небосвод теперь буквально усеян яркими точками.

На память приходит позавчерашняя ночь… Болт – так, значит, его зовут. Точнее, звали. Мысль о том, что я повстречался с мертвым человеком, оставляет равнодушным. В Зоне насмотрелся и не такого. Тут дело в другом. Как он выманил меня? И выманил ли? Что я еще готов вытерпеть ради любви к цивилизации? Да нет, конечно, цивилизация тут совершенно ни при чем. Просто у меня теперь есть мечта…

Я осторожно, чтобы не скрипнули доски, встаю, тихо приоткрываю дверь.

В горнице витает густой спиртовой дух и гремит храп. Я почему-то уверен, что это старается Чекист. Чапай – человек на порядок воспитаннее.

Я вижу их. Паутиныч повыключал везде свет, но глазам, привыкшим к ночи, хватает отсветов звездного неба из окна. Два бугра возвышаются над полом у стены.

Иду, медленно перенося вес со ступни на ступню. Обхожу стол. Дверь в комнату Паутиныча закрыта. У нее тоже. Хватаюсь за ручку, толкаю, постепенно усиливая нажим. Створка с еле слышным скрипом подается.

Она сидит, не изменив позы. Силуэт на фоне окна выглядит произведением искусства. Нога наступает на мягкое – коврик перед кроватью. Сажусь на пол, прямо напротив нее. Пару секунд набираюсь смелости, потом поддеваю крышку контейнера на ремне – и зажимаю амулет в ладони.

Ее голова медленно поворачивается ко мне. Страшно – я не вижу ее глаз, слишком темно – но все равно страшно. Она все ближе. Вот уже и туловище приходит в движение, как будто заваливается на меня. От нее пахнет то ли свежим дождем, то ли слезами. Я держусь из последних сил. Она полностью заслонила окно, и теперь не видно ничего, я даже не знаю, на каком она расстоянии. Может быть, вот прямо сейчас она коснется меня! Тихий скрип матраса прекращается. Она впритык ко мне – я чувствую на лбу ее медленное дыхание.

– Ты слышишь меня? – говорю тихо, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Слышишь? Мне нужен сталкер по имени Стратег. У него есть такой же амулет, что и у меня. Амулет. В моей правой ладони. Мне нужен еще один такой. Где он?

Дуновение воздуха. Пытаюсь сообразить, что происходит, но пружины матраса однозначно скрипят: она встает! Я снова различаю ее контур. Вскакиваю, как подброшенный, забыв про осторожность, отступаю с дороги. Она проходит мимо. Идет к выходу. Двигаюсь следом.

– Глок! – шепот от окна.

Узнаю голос Чапая. Как некстати!

– Глок! Ты охренел? – По голосу понятно, что он сомневается в моей вменяемости.

Значит, все слышал.

– Совсем с катушек съехал? – шипит Чапай. – Не мог ее днем спросить?

– Да как-то само собой вышло.

– Само собой… Пойдешь за ней?

От мысли, что сейчас придется опять идти по ночной Зоне, бросает в холод. А что, если остановить ее? Но в следующий раз может не получиться. Да и как ее остановишь…

Чапай возится на полу, спешно цепляет снарягу. А она уже у выхода, слепо водит ладонью по двери, ищет ручку. Высокая, стройная, в висящей до бедер вязаной кофте. Белые подошвы кедов как будто светятся на фоне пола.

Чекист рвет глотку в раскатистом храпе. Со стороны Паутиныча тишина.

– А на что ты готов ради мечты? – спрашиваю подошедшего Чапая.

– Для начала надо бы вспомнить, как это – мечтать.

Она нащупывает ручку, нажимает – вместе с ночными шорохами в дом врывается сырой ветер. Она замирает на пороге, вроде как прислушивается. Машинально нащупываю кобуру на поясе. Что толку от пистолета? А что толку даже от гранатомета? Ночью. В Зоне.

– Оставайся, – шепчу Чапаю.

– Паутиныч сказал, что амулет отпугивает тварей.

– Паутиныч сегодня много чего говорил.

Она переступает через порог, мы бросаемся к двери. У самого выхода замираем. Чувствую, как, огибая меня со всех сторон, в дом просачивается студеное, полное тихих шорохов дыхание Зоны.

– Ну? – шепчет Чапай.

– Hectorem quis nosset, felix si Troja fuisset?[4]

И мы ныряем в черноту дверного проема.

Глава 13

14 октября 1943 года. Позиции 1078-го стрелкового полка

У товарища замполита, толстого, гладковыбритого майора с лицом сонного хомяка, при каждом шаге подпрыгивала кобура на покатом боку. Это почему-то раздражало. Так же как и его голос – писклявый, почти женский.

– Возможно, я недостаточно информирован, чтобы в должной мере оценить действия лейтенанта Зуева? Тогда сделайте одолжение, просветите! – На этих словах, произнесенных несколько пафосно, майор Дерюгин остановился ровно напротив сидящего за столом шефа.

Сука ты, полковой комиссар, думал я, разглядывая этого толстого низенького человечка. Он был совсем круглый – что спереди, что сбоку – и ремень портупеи, перекинутый через плечо, казался не столько элементом формы, сколько предохранителем, ограничивающим дальнейший рост этого тела. Бритая шарообразная, под стать туловищу, голова делала майора Дерюгина похожим на снеговика.

Мощин, кряхтя, поднялся. Тоскливо оглядел землянку. Взгляд пробежал по заваленному бумагами столу, переполненной пепельнице, спрыгнул на чисто выметенный земляной пол, на секунду замер на корешке книги, оставленной Сан Санычем поверх лежанки, и вернулся к выжидательно замершему замполиту.

– Действия лейтенанта Зуева обусловлены моими распоряжениями, – ровно сказал шеф и, отодвинув ногой табуретку, вышел из-за стола.

– Действия лейтенанта Зуева тянут на трибунал, – так же ровно ответил майор.

На груди его горело масляными эмалевыми отблесками «Красное знамя». Именно горело, несмотря на то что дохлое пламя керосинки еле-еле справлялось с полумраком по углам комнатушки. Наверное, товарищ замполит ежедневно начищал орден щеточкой.

– Что вы такое говорите? – брезгливо поморщился шеф.

– Говорю, что есть. Командир разведроты лейтенант Зуев притащил из-за линии фронта немца, провел его на наши позиции, а потом приказал своим бойцам перевезти его обратно за реку.

– Это наш немец, советский, – внес коррективу полковник.

– Вам известен приказ, касающийся советских немцев в прифронтовой полосе? – поинтересовался замполит.