Читать книгу "История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина"

В чем, в самом деле, заключались отличительные особенности Запорожской Сечи, как организованного целого?

Три черты – равенство, свобода и самоуправление проникали весь строй Запорожской Сечи.

Запорожцы были «товарищи», Запорожье – «товариство», и это основный принцип равноправия. Доступ в Сечь был свободен, никому, при соблюдении известных условий, не возбранялся. Требовались лишь годность к службе, исповедование православия да подчинение сечевым порядкам. В товарищество поступали люди взрослые, часто «закаленные» и во всяком случае способные выносить все невзгоды казачьей жизни и лишения степной обстановки. Случалось, что, до поступления в товарищи, молодежь, преимущественно дети старшин и почетных лиц, проходила предварительно известную практическую школу в качестве «молодиков» при опытных запорожцах, но это не исключало у молодика права на товарища, раз это позволял ему возраст. Предположение некоторых писателей о том, что для поступления в Сечь обязательно требовалось безбрачие, знание малорусского языка, присяга русскому царю, православие и семилетний искус, лишено оснований и маловероятно. Женатый мог назвать себя холостым. Едва ли, впрочем, это требовалось. Известно, что в самом Запорожье по паланкам жили семейные казаки, а многие со стороны приезжали в Сечь с детьми – «молодиками» и «хлопцами» и, стало быть, имели семьи на стороне. Требовалось, очевидно, только недопущение женщин в Сечь, что обусловливалось наверное не столько «обетом безбрачия», сколько неудобствами, соединенными с семейной жизнью, для вольного казака-воина. Против обязательности знания малорусского языка говорит переполнение Сечи татарами, турками, волохами, калмыками, евреями, грузинами, братьями славянами и т.п.; в числе запорожцев были даже немцы, французы, итальянцы, испанцы и англичане.

Отличительную особенность запорожского самоуправления составляла широкая власть народного собрания, или Войсковой Рады. Рада была и высшей правящей инстанцией, и инициатором всяких начинаний, особенно военных. Раз зародившийся план или предположение быстро циркулировали и передавались в массе сечевиков. План обсуждался и разрабатывался, мысль зрела, желания росли – и в конце концов все это переносилось на Раду, в круг всего товариства. Часть подготовленных в этом направлении казаков становилась во главе движения и, смотря по интересу, которое возбуждало дело в серой, рядовой массе, приводила в исполнение возникшие намерения. Это был, так сказать, естественный ход разрешения всех вопросов внутренней и политической жизни Запорожья.

В состав Войсковой Рады входили только запорожские казаки, т.е. все те, кто с оружием в руках защищал Сечь, веру и народ малорусский и кто участвовал в военных предприятиях Сечи. Это было войско, и к нему относились как бездомовая сирома, жившая в самой Сечи, так и семейные казаки, сидевшие на хозяйствах по округам или паланкам. Ни наймиты, попадавшие в Сечь на заработки, ни крамари или торговцы, производившие торговлю в Коше и по Запорожью, ни женщины не имели прав на участие в радах, не стояли ни в каких отношениях к последним; женщины даже не имели права не только жить, но и временно посещать резиденцию войска – Запорожский Кош. Рада, таким образом, была учреждением исключительно военной корпорации.

Рады у войска были очередные, назначенные, по запорожским обычаям, в определенные дни года, и чрезвычайные, собиравшиеся по мере надобности и при исключительных обстоятельствах. Первые составлялись ежегодно на Новый год, т.е. 1 января, на храмовой праздник в день Покрова и на второй или на третий день Пасхи. Важнейшей считалась Рада на Новый год. Вторые, чрезвычайные, рады правильнее, пожалуй, назвать внезапными, потому что они возникали в большинстве случаев по мановению рядового казачества, в порывах возбужденного состояния, и носили бурный характер. Такими, по крайней мере, были все те рады, которые собирались не Войсковым Правительством, а по воле буйной и необузданной сиромы, своего рода запорожского пролетариата.

Очередные рады производились вообще при торжественной обстановке, а особой торжественностью отличалась Рада на Новый год. Важность новогодней Рады обусловливалась тем, что на этой Раде выбиралась казачья старшина и распределялись земли и угодья между казаками. На новогоднюю Раду поэтому собирались почти все запорожские казаки. За несколько дней до праздника они съезжались в Сечь из самых отдаленных и укромных уголков ее и распределялись по куреням, в которых они состояли товарищами. В самый день Нового года все наряжались в лучшие свои костюмы и шли в церковь. Здесь с особой торжественностью и церемониями запорожское духовенство служило сначала «утреню», а затем «обедню», по окончании которой казаки отправлялись по куреням и обедали, причем готовились лучшие блюда и ставились на стол напитки.

Как только оканчивался обед по куреням, на площади производился из самой большой пушки выстрел. Это был сигнал для сбора Рады, раскатистым громом извещавший всех о важности наступившего момента. Тогда войсковой довбыш или литаврщик выходил из своего куреня с литаврскими палками, шел в церковь, где хранились литавры, выносил их на площадь и бил сбор «мелкой дробью». На первый зов выходил войсковой есаул, который также шел в церковь, брал здесь большое войсковое знамя и выносил его на площадь. По окончании этой церемонии довбыш бил мелкой дробью по литаврам двукратно через известный промежуток, – и тогда на площадь на Раду шли все казаки в определенном порядке и с соблюдением известной субординации.

Сечь по своему внешнему виду представляла укрепленное место, обнесенное валом и рвом. Центральную часть укрепления занимала площадь, посредине которой стояла сечевая церковь, а по окружности Сечи расположены были «курени», длинные, сараеобразные строения, в которых жили запорожцы. В Сечи же помещались пушки, были также базар и лавки. Но собственно площадь не была занята строениями. Это было исключительно место сборов казачества, где прямо под открытым небом собирались казачьи рады.

Высшим исполнительным органом Запорожской Рады было Войсковое или Кошевое Правительство, в состав которого принято включать четыре лица: кошевого атамана, войскового судью, войскового писаря и войскового есаула.

Во главе казачьего правительства находился кошевой атаман. Он соединял в своей особе военную, административную, в известной мере духовно-административную и судебную власть, в военное же время пользовался правами диктатора. Такие широкие полномочия определялись особыми условиями того времени, когда политическая жизнь народов не сложилась еще в более расчлененные формы и когда военный произвол и право сильного нарушали основные требования гражданского развития.

Вторым после кошевого атамана в Запорожье лицом был войсковой судья. Как и кошевой, он был избранником Рады. Согласно самому названию, на войсковом судье лежали специально судебные обязанности, его ведению одинаково подлежали как гражданские, так и уголовные дела. В большинстве случаев судья решал дела и выносил приговоры, справляясь только с обычаем, но судившиеся имели право представить свои дела на окончательный приговор кошевого атамана, а в некоторых случаях даже Войсковой Рады. Но тот же судья, подобно атаману, нес административные и военные обязанности. Он считался главным помощником кошевого атамана и фактически был именно им. Когда атаман на продолжительное время оставлял Сечь, как это было при военных походах или поездках в Петербург, войсковой судья принимал название «наказного кошевого атамана», замещая таким образом кошевого, но сносясь при малейшей возможности с ним и считаясь с его указаниями. Судья же выполнял обязанности войскового казначея и считался начальником артиллерии Сечи. Вообще наравне с кошевым атаманом судья ведал земские дела, заправлял войсковым хозяйством и объезжал ради дозора паланки и владения Сечи. Как и кошевой атаман, судья жил в своем курене общей жизнью куренных товарищей и на свое содержание получал почти столько же средств и из тех же источников, что и кошевой атаман.