Читать книгу "Живые и мертвые - Неле Нойхаус"

– Следи за дорогой! – посоветовала ему Габриэла и засмеялась. – Оливер, я всегда мечтала о таком сыне, как ты. Ты семейный человек и всегда отстоишь семейные ценности. Ты добросердечный, благоразумный, тактичный и надежный. Я не могла бы себе представить никого другого, кто лучше подходил бы для того, чтобы управлять моим наследством и сохранить его для внуков. Конечно, ты получишь за это соразмерное вознаграждение и после моей смерти сможешь делать с имуществом все, что сочтешь нужным. Кроме того, я была бы очень рада, если бы ты уже сейчас, наконец, осуществил бы несколько сокровенных желаний. Ты всегда был слишком скромным. Что ты об этом думаешь?

Она улыбнулась ему в темноте.

– Я… я не знаю, что сказать, – пробормотал Боденштайн. – Это… это…

– Не бросай меня на произвол судьбы! – сказала Габриэла весело. – Все документы уже готовы и только ждут твоей подписи.

– Но Козима и ее сестры! Они… с этим не согласятся! – Постепенно он приходил в себя после шока.

– Им придется согласиться, – возразила Габриэла. – Это моя воля. К тому же Козима, Раффаэла и Летиция уже унаследовали огромную сумму денег от своего отца. Ваши трое детей – мои единственные внуки, и я хочу, чтобы наследство семьи Роткирх осталось в семье. Итак, я могу рассчитывать на твое согласие?

Боденштайн повернул голову и улыбнулся ей.

– Но только при одном условии, – сказал он.

– При каком?

– Что ты будешь жить еще много, много лет.

Графиня Габриэла Роткирх рассмеялась.

– Обещать не могу, но приложу максимум усилий, – сказала она и пожала его руку.

Вторник, 25 декабря 2012 года

Ночью опять пошел снег. Значит, они обнаружат его следы, но это его не беспокоит. При покупке обуви он особенно следил за тем, чтобы она была товаром массового производства, ничего экстравагантного. Долго ждать ему не пришлось. Объект утром первого праздничного дня был так же пунктуален, как и в любое другое утро. И он настиг его именно там, где и планировал. Один выстрел – и циркуляция крови прекратилась. Его сердце, нет, ее сердце перестало биться. Как оно должно было перестать биться еще десять лет назад, если бы природа не была обманута. С каким бы удовольствием он увидел лицо старика, его шок, болезненное осознание того, что деньги всего лишь дали отсрочку на десять лет. Но он не мог рисковать и остаться здесь, пусть даже искушение слишком велико. Он наклонился, подобрал гильзу и сунул ее в карман куртки. Потом убрал оружие, повесил сумку на плечо и вылез из кустарника, который обеспечил ему превосходное укрытие. Темнота ночи сменилась серыми сумерками, когда он поднялся по лестнице и исчез. Зима всегда была его любимым временем года.

* * *

Звонок раздался без десяти девять и вырвал Пию из глубокого сна. Накануне они с сестрой уехали из дома родителей сразу после ужина, не дожидаясь, когда ссора между Ким и ее невесткой перейдет в более серьезную фазу. Ларс и Сильвия ошарашили всех дорогущими подарками, которыми осыпали своих детей, что даже у скупого на слова отца Пии вызвало критические комментарии. Сестры приехали в Биркенхоф и провели чудесный вечер, выпив две бутылки превосходного красного вина и проболтав до раннего утра.

– Куда ехать? – пробормотала Пия заспанным голосом в телефонную трубку.

– Фазаненштрассе 47, в Келькхайме, – терпеливо повторил дежурный комиссар, голос которого, напротив, звучал очень бодро. – Я послал туда криминалистов и вызвал судебного медика.

– Ты не можешь еще раз позвонить Боденштайну? – Пия вылезла из постели и зевнула. – Я уже еду.

Она поплелась в ванную, быстро почистила зубы и оделась. На душ у нее уже не было времени.

– Эй, ты уже встала? – спросила она удивленно, когда, спустившись вниз по лестнице, увидела Ким. Та сидела за кухонным столом с чашкой кофе и зажатой между пальцами сигаретой перед айпэдом, вставленным в клавиатуру. Собаки выпрыгнули из своих корзин и радостно бросились к Пии, виляя хвостами.

– Доброе утро, – ответила сестра, поморщившись. – Мои проклятые внутренние часы, к сожалению, будят меня даже в выходные ровно в семь. И это при том, что я вообще-то любительница поспать.

– Полноценного завтрака, к сожалению, не получится, – объявила Пия, гладя собак и наливая себе кофе. – В Келькхайме опять обнаружили труп.

– О, ты возьмешь меня с собой? – Ким захлопнула свой айпэд. – Я через две минуты буду готова.

Ким уже несколько лет работала заместителем директора по лечебной части судебно-психиатрической тюремной клиники недалеко от Гамбурга. Кроме того, у нее была прекрасная репутация эксперта суда и прокуратуры. Нефф уехал на Рождество и вряд ли мог появиться на месте преступления, поэтому было бы неплохо, если бы кто-то не из криминальной полиции мог взглянуть на ситуацию под другим углом.

– Конечно, почему бы и нет? – Пия сделала глоток кофе с ужасным вкусом. Но это ее не смущало, потому что речь шла не о вкусе, а исключительно о действии кофеина, а это было более чем необходимо.

Несколько минут спустя сестры выехали из Биркенхофа. Внедорожник, громыхая, неуклюже преодолел железнодорожные пути.

– Амортизаторы накрылись, – констатировала Ким.

– Уже весь автомобиль накрылся, – сухо подтвердила Пия. – Мне надо подыскать себе что-то новое, пока он совсем не развалился.

– Ты думаешь, это опять снайпер? – спросила Ким. Накануне вечером Пия рассказала ей об этих двух случаях, которыми они занимались.

На сей раз жертвой стала не пожилая женщина, а молодой человек, и он был убит на Рождество. Если это действительно был тот же убийца, то утверждения Неффа представлялись просто чепухой.

– Возможно, – ответила Пия. Она свернула на трассу В8 и прибавила газу. На уровне съезда в направлении Бад-Зодена мимо них, значительно превышая разрешенную скорость, с сиреной промчался серебристый «Мерседес»-комби.

– А, это Хеннинг, – сказала она и, помигала дальним светом, приветствуя таким образом своего бывшего мужа, автомобиль которого быстро удалялся. Она до отказа нажала педаль газа, и изношенный двигатель хрипло взревел, но стрелка тахометра продолжала при этом подрагивать на цифре 140. На большее он был не способен.

– Что ты испытываешь, когда едешь на место преступления? – спросила с любопытством Ким. – Волнение?

– Скорее напряжение, – ответила Пия. – В конце концов, никогда не знаешь, что тебя ждет.

– Ты всегда помнишь, где ты осматривала труп, если вот так несешься по местности?

– Да, как правило, – кивнула Пия. – У меня в голове сохраняется нечто вроде карты мест преступлений. Спустя годы я знаю, где подожгли дом или где лежал труп.

Она снизила скорость и включила более низкую передачу. На перекрестке, где кончалась федеральная трасса, она свернула направо, а через пару сотен метров – налево.