Читать книгу "Обряд на падающую звезду - Татьяна Форш"

– А парень… Слава! Что с ним? Где он? – Катя даже сжала руки в кулаки, боясь услышать что-то плохое, но улыбка врача стала еще шире.

– С ним все в порядке. Просто случился приступ эпилепсии. Его перевели в неврологию.

– А как его фамилия?

Врач было открыл рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и в палату шагнула тетя Галя.

– Ну, как здоровье, Катерина?

Нет. Нет! Нет!!! Только не это! Только не сейчас!

– Очень плохо. Тетя, пожалуйста, можно я еще останусь? На недельку.

– Нет, дорогая. – Тетя взглянула на нее строго и в то же время брезгливо, как на глупую маленькую зверушку. – Я больше не в состоянии бездарно тратить время, теряя целый день на поездки из города в город. Мы уезжаем сегодня, и точка!

И ни слезы, ни угрозы покончить с собой не помогли. Катины протесты словно никто и не слышал. Медсестра принесла вещи, которые были на девушке в день аварии, но тетя даже не стала на них смотреть, только велела: «Выбросьте их!» И принялась доставать из пакетов куртку, полусапожки, джинсы и водолазку.

– Одевайся. А я пойду заберу твою выписку.

– А это все, что со мной было? – Катя перетряхнула свои вещи, испачканные в чем-то темном. – А тетрадь?! У меня под рубашкой была тетрадь! В темном кожаном переплете! Это… мой дневник. Он мне нужен!

Медсестра хмыкнула и ушла. Катя принялась медленно одеваться, но ей мешала нервная дрожь. Она ЗНАЛА, что должна взять тетрадь с собой. Просто была необоснованная слепая уверенность, что если эта вещь будет с ней, то ОН ее найдет!

Наконец в палату вернулась медсестра и протянула ей до боли знакомую тетрадь.

– Эта?

Не отвечая, Катя вцепилась в нее и прижала к груди.

Теперь он ее точно найдет. Обязательно!

Ведь все началось с тетради…

* * *

Ярослав смотрел на деревья, пролетающие за окном электрички, на низко нависшее серое небо и ничего этого не видел. Перед глазами стояло девичье лицо. Заострившиеся черты, курносый носик, голубые глаза, чуть приоткрытые губы, волнистые волосы с золотыми искорками.

Это было так давно, что Яр сомневался в том, что это было. Десять лет он не мог избавиться от снов, в которых была эта девушка, и напрочь забывал о ней днем. А вот сегодня на него нахлынули воспоминания. Те два с половиной месяца в городской больнице были самыми странными в его жизни.

Как ее звали? Он не помнил… Девчонка-подросток сперва задела его своим пренебрежительным отношением, затем свела с ума взглядами, настороженными, ждущими, зовущими. Но всему виной сны. В них все было легко и естественно, он не стеснялся ни своих чувств, ни впервые проснувшейся страсти. Сны приходили каждую ночь, и каждое утро он просыпался с ожиданием следующей ночи.

А потом наступил самый странный день. Точнее, вечер. Девчонка подошла к нему первой. Она что-то говорила. Яр уже и не помнил, что именно. Память навеки сохранила их первый и последний поцелуй. Что было дальше, Ярослав тоже не помнил.

Когда он очнулся, выяснилось, что неделю пробыл без сознания. Вернувшись в свое отделение, Ярослав эту девушку уже не нашел. Медсестры только пожимали плечами, когда он спрашивал о том, где сейчас пациентка, которая лежала в одиночной палате…

Яр вздохнул. Он так и не смог ее найти. Так и не смог забыть… Память сохранила образ, но разве можно разыскать человека по образу. Тем более что прошло десять лет.

Потерев ладонями лицо, он с усилием прогнал мучившие его не то воспоминания, не то фантазии. Затем придвинул к себе пакет, который напоследок вручила ему домоправительница Маша, и выудил оттуда папку.

Первый лист – передача всех прав Свечиной Катерине Павловне по причине смерти ее опекуна Свечиной Галины Олеговны. Следующий лист – завещание Свечина Павла Олеговича, в котором говорилось, что в случае его гибели все его состояние переходит к жене и дочери. В случае гибели супруги опекуном дочери назначалась сестра. Она имела право лишь на определенную сумму в год, которую должна была тратить на содержание наследницы. Все наследство Свечина переходило к Кате по достижении ею двадцати одного года либо по запросу с ее стороны, либо после смерти опекуна. Но была и любопытная приписка: Катя имела право отказаться от наследства в пользу перечисленных в завещании детских домов. В случае ее смерти все сбережения также поступали на счета указанных учреждений.

Угу… Значит, Катя полноправная наследница. И кто-то об этом знает.

Ярослав крепко задумался. Катя может переписать все свое многомиллионное наследство. И это объясняет тот факт, почему двое неизвестных ждали Катю в подворотне. Но зачем было пытаться ее убить? Ведь тогда все миллионы Свечина автоматически переходят на счета детских домов!

Значит…. Тот, кто хочет завладеть богатством, не знает об этом нюансе или получит наследство в любом случае? Но в завещании перечислены три детских дома. А что, если…

Яр достал телефон и набрал номер Сани.

– Да! – тут же рявкнул Санин голос из трубки. – Слушаю, Яр.

– Сань, не в службу, а в дружбу… пробей всех главнюков в трех детских домах. Я тебе их номера скину эсэмэской. Ок?

– Давай, – вздохнула трубка. – Что-то нашел?

– Не знаю… Кажется. Понимаешь, виновный ведь всегда тот, кому выгодно преступление. Верно?

– Ну, вроде…

– Тогда поищи, Сань. Должен быть кто-то, кто объединяет эти детдома. Не просто же так Свечин решил в случае смерти Кати перевести все деньги именно им.

– Даже так?

– Даже. Позвони, как что найдешь.

– Добро, – буркнул Саня и отключился.

Ярослав скинул, как и обещал, номера детских домов, закрыл папку и сунул ее в пакет. Пальцы наткнулись на гладкую обложку какой-то книги. Что это еще такое?

Он вытащил из пакета тетрадь с обложкой из темной кожи и долго сидел, глядя на находку. Чувство тоски и страха на мгновение волной накрыли Ярослава. И хоть все его существо противилось тому, чтобы читать эту тетрадь, он все же решительно открыл первую страницу.

Metum sua volo[1]. На первом листе была сделана надпись обычными чернилами. Интересно, что это значит?

Ярослав пролистал несколько страниц, отыскивая надписи на русском языке. В основном здесь были таблицы с циклом луны и с латинскими словами, поэтому Ярослав решил, что здесь записаны названия болезней или лекарств. Затем шли столбцы фраз на английском. Стихи? Нет, не похоже. В конце каждого столбца стояло слово Аmen. Скорее всего, это были молитвы.

На русском языке тоже было немало текстов – не то молитв, не то заговоров. Перечислялись странные имена: Aphaeleon, Azrael, Bethor, Caphriel, Daniel, Exousia, Gadiel, Haniel, Samdiel. Были нарисованы шестиугольные и пятиугольные звезды, круги с надписями.