Читать книгу "Прапор и его группа - Анатолий Гончар"

— Да пошёл ты, — ротный обиженно махнул рукой, — езжай, блин… На месяц.

— Спасибо, Гриш, — и тут же без всякого перехода, — пойду заниматься котлом, а то завтра уже будет некому.

— Иди, иди, — Воробьёв усмехнулся. — Дьявол войны, блин.

— Спасибо, — в душе у Ефимова забегали радостные чёртики. Странно, человек собирается на войну, казалось бы, какая уж тут радость?

— Товарищ старший прапорщик, Вы тоже с нами едете? — поинтересовался, заглянув в офицерский кубрик, сержант Яшин радист первой группы второй роты.

— Может быть, может быть, — Сергей не спешил объявлять о своей поездке во всеуслышание, ещё ничего не было до конца решено и он, в принципе не будучи суеверным, всё же пока решил помалкивать. А то неверие неверием, а кто знает, спугнёшь капризную удачу…

— Старшего прапорщика Ефимова на ЦБУ, — сквозь брезент палатки голос посыльного был слышен совершенно отчётливо, но не знавший об этом дневальный счёл за лучшее продублировать поступившую команду.

— Старшего прапор…

— Иду, — гаркнул Ефимов, оборвав кричавшего на полуслове.

«Неужели комбат передумал?» — Ефимов надел кепи, сунул ноги в берцы и изобразив шнуровку, потопал в направлении центра боевого управления.

— Чего орал? — посыльный торчал снаружи, видимо удостоверялся что его услышали.

— Вас к телефону, — пояснил он, и сердце старшего прапорщика обрадованно ёкнуло.

— Понял, спасибо, — Ефимов непроизвольно ускорил шаг. Звонок мог быть только от жены и детей. Больше он никому номера отрядного телефона не давал. Минута разговора стоила прилично, да и желающих поговорить было предостаточно, так что с домом разговаривали не часто и потому каждый звонок праздник.

— Привет, Олесь, здравствуй, Колюха, здравствуй, Юлечка. Как дела? — спрашивал, а у самого к горлу начинали подступать слезы. Хотелось чуть-чуть посюсюкать, но всё на виду, на слуху, проявлять подобную мягкотелость Ефимов стыдился. Хотя кто бы его за это упрекнул?

…Я тут временно на другое место дислокации переезжаю, месячишка на полтора, там со связью совсем кирдык. Так что звонить не буду и вы до меня не дозвонитесь. Ну, всё пока, а то там у вас на телефоне поди уже деньги заканчиваются. Приеду — сразу позвоню.

— Я люблю тебя, — это жена. — Пока! Пока! — это дети.

— И я… пока, ребята.

— Люблю… — связь рассоединилась, похоже, на счету сотового телефона жены и впрямь кончились деньги.

Глава 5

Переезд

Груженные под самый верх кузова «Уралы» взвыли моторами и наращивая скорость понеслись вслед ускользающему в утренней дымке бронетранспортеру. Ночь была пасмурной, и только с рассветом темная пелена туч начала рассеваться, исчезая сама и унося с собой дымчатую паутину утреннего тумана. Миновав населённый пункт, колонна вырвалась за его пределы и развив скорость под сотню, некоторое время катила по ровной и прямой, как автобан, трассе. Слева за посадками растилались невспаханные поля, справа виднелись покрытые густыми лесами предгорья. Сидевший на броне мчавшейся во весь опор «восьмидесятки» Ефимов с жадностью вбирал в себя новые впечатления. Предгорья, которые раньше он разглядывал издалека, теперь становились всё ближе и ближе. При въезде в очередное селение, БТР значительно сбавил скорость и изрядно отставшие от него «Уралы» наконец-то сумели сократить дистанцию. Когда, попетляв по идущей меж домов дороге, колонна выскочила из села, с правой стороны уже потянулись небольшие высотки. И чем дальше следовали машины, тем высотки-оголовья уходящих к югу хребтов становились всё выше и выше, местами нависая над дорогой многометровыми обрывами. То тут, то там виднелись «норы хоббитов» — взводные и ротные опорные пункты: пехота, врывшись в землю, оберегала покой и жизни проезжающего по дороге воинства. В одном месте, на радость путнику, белела здоровенная, выложенная камнем надпись «Голливуд». Неведомый зодчий постарался от души, подобно своему прототипу написанная английскими буквами надпись воистину являла собой одно из чудес «достославной» Ичкерии.

Дорога петляла дальше, всё время следуя руслу бегущей с левой стороны реки. Русло было широким, а поток текущей по нему воды едва ли где-либо достигал более пятнадцати метров. От него веяло холодом. А может, прохладу приносил бьющий в лицо ветер? Собственно, этот вопрос интересовал Ефимова меньше всего. Он лишь пристально вглядывался в нависающие над головой кручи, и нет-нет, да и бросал взгляд на противоположный берег.

Вдоволь налюбовавшись пейзажами, они, наконец, перемахнули речку по небольшому, по российским меркам, мосту и через полчаса прибыли к месту свой новой дислокации. Место это, а точнее площадка, отведенная новообразованному отряду под оборудование лагеря располагалась на краю небольшого селения, одной стороной примыкая к обширной поляне, сразу же облюбованной боевитым Пташеком, прибывшим со второй ротой в качестве всеобщего командира — точнее сказать, командира новообразовавшегося отряда с позывным «Лотос», под стрельбище, с другой — к одному из подразделений Российской Армии. С севера село, с юга — грушёвый сад.

Весь первый день, а вернее, его остатки, ушел на то, чтобы поставить палатки, вкопать столбы и натянуть на них колючую проволоку. Пока всё это делалось и ставилось, Пташек успел сгонять в местную комендатуру и договориться насчёт экскаватора. К вечеру в палатках разместили привезённые с собой кровати, протянули от соседей электрический провод и подключили к нему лампочки, и видео-аудио аппаратуру. Так что определённый комфорт был создан. Единственное, о чем в суете забыли, так это о таком нужном строении как сортир. Когда вспомнили — уже темнело, махнув рукой, решили, что пока станут ходить к краю поляны в небольшой, примыкающий к речному обрыву лесочек, но только не менее чем втроём и обязательно с оружием.

Распределив личный состав по сменам, утомленные дневными хлопотами командиры завалились спать. Первую ночь проверять посты вызвался сам майор Пташек… Никто не возражал.

Ночь выдалась ясной и прохладной, свежесть, приходившая со стороны реки, забиралась под свитер рядового Пашкина, охранявшего лагерь с северной стороны периметра. Зябко поёживаясь, он поставил пулемёт на бруствер ещё не до конца отрытого окопа и, присев на расстеленный на земле коврик, оперся спиной о стопку уложенных друг на друга мешков с глиной…

— Пашкин, сволочь, спишь?! — громкий окрик ворвался в расслабленное сознание пулемётчика с грохотом отбойного молотка.

— Никак нет, — вскакивая на ноги уверенно заявил пойманный на «месте преступления» боец. — Задумался, товарищ майор.

— Задумался? — переспросил Пташек, и словно бы поверив, сделал пару шагов в направлении палатки. Затем резко остановился и гаркнул:

— К бою!

Пашкин метнулся к брустверу и обмер — ПКМ исчез. По спине побежали холодные мурашки, Пашкин бросил взгляд под ноги, затем судорожно завертел головой во все стороны, повернулся в надежде увидеть оружие в руках Пташека, но пулемёта у него не было. Тяжело дыша, словно ему на грудь положили многокилограммовую плиту, он в отчаянии последней надежды заглянул по ту сторону бруствера. ПКМа не было. Тельняшка мгновенно пропиталась потом.